Арнольд спустился к консьержке и сказал:

— Мне кажется что–то случилось нехорошее. Телефон не отвечает. Он не уходил сегодня никуда?

— А вы думаете, я бы вам не сказала! — сказала та в ответ, — думаю надо подняться наверх, так как он никуда не отлучался с тех пор как вчера пришел вечером с этой девушкой, Светой. Она хорошенькая, кстати, и такая вежливая. Ушла вчера вечером, — консьержка улыбнулась.

— У вас есть ключ? — спросила Катя из–за спины Арнольда.

— Да, разумеется. В сейфе точно есть.

Вооружившись ключом они поднялись к квартире дяди Стасика и вскрыли ее. Там было тихо, была включена настольная лампа в гостиной. Сам хозяин квартиры сидел за столом. Рюмка ликера стояла полупустая. Арнольд приблизился к телу и присмотрелся:

— Вызывай скорую, хотя боюсь что…, — он еле сдерживал подступающие рыдания, — боюсь что все кончено…

— Нет! — запищала Катя, — только не дядя Стасик…

— Ничего не трогай, — сказал ей Арнольд, — нутром чую что не все так хорошо…

Скоро приехала «скорая» и милиция. Тело увезли. Врачи констатировали что тело пролежало на диване с вечера. Следовательно он умер почти после ухода Светы.

С тяжелыми новостями приехали Арнольд и Катя в магазин и поднялись в приемную. Цветущая Света сидела за компьютером и набивала письмо на радиостанцию для продолжения протекции Лехи. Увидев вошедших она отвлеклась от монитора и улыбнувшись сказала:

— Чего это вы такие будто с похорон?

— Ты только особо не паникуй, — сказал Арнольд тяжело. Слова давались ему с очень большим трудом.

— А где Стасик? Мы же должны были на студию ехать? — все еще не понимала Света.

— Он… не приедет, — сказал Арнольд упавшим голосом, — он… умер.

Повисла пауза. Мертвая и пустая.

— Что? — цветущее лицо Светы резко поменялось на маску ужаса, — это плохая шутка. Черт возьми, это ужасная шутка! Немедленно скажи что ты пошутил!!!

— Это не шутка, — сквозь слезы сказала Катя.

— Нет…Нет!!! — завопила Света, — нет!!! Зачем я вчера послушала его и ушла, зачем, — она упала на клавиатуру и в голос зарыдала, — Зачем??? Почему это произошло в тот момент когда все было так прекрасно…

Катя и Арнольд бросились приводить ее в чувство, но остановить ее истерику оказалось не таким уж и простым делом. Свете дали успокоительное и увели в кабинет дяди Стасика. Магазин закрыли из–за траура. Но на этом все страсти и треволнения не закончились. Очень скоро в магазине появился следователь.

— Добрый день, — сказал он Арнольду, — мне нужно увидеть девушку, которая вчера была у вашего покойного шефа.

— Свете дали успокаивающее, — она отдыхает. Ее чуть не убила эта ужасная новость.

— Надеюсь ее не добьет, то что я сейчас скажу.

— А что случилось? — с сомнением посмотрел на следователя Арнольд.

— А то, что ваша Света, должна быть арестована за убийство вашего шефа! В ликере нашли мышьяк, а девушка, как показала консьержка вышла из дома как раз за некоторое время до примерного часа смерти…

Так что через некоторое время Света оказалась в камере предварительного заключения. Ее истерика продолжалась с еще большей силой, поскольку никто не хотел верить в ее невиновность, кроме Арнольда и Кати, которые разумеется знали о ее отношениях с дядей Стасиком и их большой любви и сопровождали ее по дороге в милицию.

Однако закон был слеп к чувствам, но чуток к фактам — а факты указывали на то, что единственным человеком, способным отравить старика была именно Света.

Сев на топчан, Света увидела в углу камеры на полу девушку. Та поднялась со своего места и подошла к ней:

— Успокойся. Им все равно эмоциями ничего не докажешь. Что им сказали — тому и верят, а ты ничего не докажешь.

— Откуда ты взялась такая умная? Уже наверное здесь не первый день кукуешь! — взорвалась Света.

— Я здесь не больше твоего, — ответила ей Вика, — меня забрали из больницы, где лежит мой сын. Обвиняют в убийстве, которого я не совершала.

— Так уж и не совершала, — завопила Света, — отойди от меня! Убийца, — Света вскочила с топчана, — все вы так говорите.

— Не забывай, — сказала ей Вика, — что ты в аналогичном положении.

— И что с того? — завелась Света, — я его любила! Любила как никто никогда не любил!!!

— И как мне тебе верить, если мне ты не веришь? — спросила ее Вика спокойно.

— Отстань! Отойди от меня! — крикнула Света и оттолкнула ее. Вика споткнулась и ударилась головой о топчан. Света села на свой, — эй, вставай!

Без ответа. Вика лежала без чувств на полу.

— Эй, ты! О, боже! Я ее убила! Помогите! Помогите кто–нибудь! — громко кричала Света.

— Что вы на меня смотрите, как будто я сказала что–то неожиданное, — спросила Виола у друзей, которые сидели с каменными лицами, — вы что, узнали что–то.

— Нет, — проглотила кусок корнишона Аврора, — просто ты это так выдала, без предупреждения, что мы не ожидали.

— Не забывай, — сказала Василиса, — до последнего Андрей был лучшим другом Марка, и ему вообще тяжело признавать это.

— Это правда, — произнес помрачневший Марк, — ведь у меня таких друзей больше нет. Их надо принимать такими какие они есть… И я вообще то до сих пор в его вину не верю.

— О да, — добавила Виола, — но не с такими грешками как у этого!!! Его кстати сегодня арестовать должны. Ему кажется готовят показательную казнь. Ну так что, Марк, ты пойдешь смотреть как толпа линчует твоего друга? И друг ли он тебе после всего этого?

— Это уж я сам решать буду, — сказал Марк. Хотя он уже не ощущал полной уверенности в своих словах. А точнее этой уверенности у него не было совсем. Ему предстояло полностью смириться с тем, что по халатности его друга произошла такая трагедия… И в этот момент — и это Марк ясно видел — как образы Авроры, Виолы и Василисы начали расплываться.

Сначала они больше напоминали застывшую фотографию, а потом начали терять очертания реальности — сначала постепенно на фотографии начали выступать рубцы, похожие на те, что можно увидеть на картинах. Потом краски начали смешиваться. Интерьер ухоженной квартиры постепенно менялся. Это оставалась все та же квартира, но в ней появились резкие признаки запустения. Зеркало было разбито. Одна из диванных подушек выпотрошена. Марк подумал что он спит. Да. Точно. Это просто сон. А то что он начался так странно — какая разница — все что он видит — это страшный сон. Просто кошмар. И все.

Естественно это было заблуждением. То что он принял за страшный сон на самом деле являлось единственной реальностью. Только его мозг отказывался принять смерть жены, ребенка, друзей… И таким образом в качестве оборонительного щита создал все то, в чем Марк жил это время. И он не хотел покидать этой реальности.

Марк пошел по комнате, ступая босыми ногами по осколкам зеркала. Он оказался в кухне. На столе лежал пакет с продуктами, которые раз в два дня приносила соседка, которой заплатил Андрей. Марк сел на табурет и достал колбасу, начал есть. Запах склепа еще больше усилившийся в этом жилище, создавал ужасное ощущение запустения и смерти.

Лицо Марка заросло, сам он был грязный, изо рта воняло. Руки загрубели от грязи. Со стороны могло показаться, что он все это время прожил на необитаемом острове…Он продолжал есть и ждал того, что этот сон прекратится чем быстрее тем лучше…

В этот момент он услышал, что кто–то открывает дверь ключами. Он даже не обернулся — продолжил грызть вареную колбасу. В квартиру вошел Андрей. Он оказался на кухне и молча смотрел на Марка. Внутри его грызло очень странное чувство, ему хотелось рыдать от того что он видел. Его друг превратился из жизнерадостного, всегда веселого человека, в подобие опустившегося создания. Все это было следствием крушения всех желаний. Он фактически умер, а оставшаяся жить оболочка не хотела признавать себя живой.

За окном пошел снег. Снежинки медленно кружились в своем замечательном танце. Они были девственно белого цвета и создавали за окном совершенно неповторимый рисунок. Их вид был невероятно умиротворяющим.