Самое страшное началось в 16.50.

Вика сидела на своем рабочем месте и пыталась привести себя в нормальное состояние при помощи чашечки кофе. Получалась довольно сносная борьба с абсолютной сонливостью. Ночной скандал отдавался в голове и мог отдаться еще раз — если бы она налетела на свекровь в одном из школьных коридоров. Но, к счастью Виктории — в этот день ей сопутствовала удача. Но самое страшное в любом случае будет впереди — скучные праздник. Скучные — потому что соберутся педагогические подруги Елизаветы Сергеевны, директрисы одной из старейших Озерских школ Љ7. Школа находилась почти в самом центре города, но при этом долгое время не имела нормального выхода к метро. Сначала все были вынуждены либо пешком через реку и на гору к «Валдайской», либо 4 остановки на трамвае до «Площади метро». Потом открыли «Площадь Гагарина», до которой было немного ближе чем до «Валдайской». Так бы все и осталось, но случай распорядился иначе, и в центре, на работающем перегоне между двумя станциями построили шедевр архитектуры — станцию «Пушкинская». Все остались довольны. Идти до нее от школы можно было 5 минут. Это быстрым шагом. На шпильках или со свекровью — 10.

Кофе закончился. Снова захотелось спать. Почти механически Вика насыпала себе горку кофейного порошка и налила из банки с кипятильником кипятку. Еще кофе. Еще как минимум минут пять–семь без желания заснуть. Ночное крушение и ночной скандал снова давали о себе знать. Приятного мало.

Грохот. В кабинетик под лестницей влетела растрепанная англичанка Бэлла:

— Вика! Спасатель умер! — Англичанка находилась в состоянии полного переполнения информацией. Ей страх как хотелось этим с ней поделиться.

— Какой спасатель? — Вика отвлеклась от кофе. Она все еще хотела спать и не могла понять как смерть ОДНОГО спасателя могла поставить Бэллу на уши.

— Который работал на тушении пожара на Балтике, — Бэлла была страшно взволнована данным фактом. Никаких вещей без ее участия не происходила — она всегда была осведомлена о происходящем вокруг. А если она не знает — то обязана узнать — вот такой специфический подход у дамы ко всему!

— А причина? Задохнулся от дыма? — Вику пробил холодный пот — она вспомнила вчерашнее крушение. Это был конец света наяву. Кошмарный сон материализовавшийся в крушение бетонного монстра посреди ночной мглы. Все это повторялось. Как бы снова.

— Официальная версия — отравление неизвестным газом. Они торчали там шесть часов без индивидуальной защиты. При крушении погибли почти шестьсот человек. Спаслись только двое! — Бэлла просто пылала!!! Это был ее конек — сообщить информацию. Она клокотала от безумия происходившего, — в шесть вечера будет мэр по нашему каналу выступать. Дом поливают с вертолета, площадь оцепили. Людей с Исаковского и с Балтики выселять готовятся.

— Какие именно сказали? — вот это Вику уже касалось непосредственным образом. Она могла уцепиться за эту трагедию. Даже этого не желая. Хотя жила далековато от места крушения. Но как ей теперь добираться до метро?

— Всю Балтику все равно не выселят, сейчас пробивают ход для нового выхода из метро, вокруг установили датчики. Черт–те что творится. 500‑метровая защитная зона вокруг — вроде цепляет штук пять–семь многоэтажек.

Вика успокоилась. До ее дома от башни больше километра…И все. А остальное ее не касается.

— А что там случилось?

— Я же сказала, — англичанка запустила пластинку снова, — неизвестный газ!

В 16.50 скончался первый спасатель. К 19.00 количество умерших от отравления неизвестным газом достигло ста человек. В 23.55 скончался Иван Бантиков. Последний из проработавших на рухнувшей башне шесть часов. В живых из тех, кто был на площадке оставались только двое. И одного из этих двоих могли обвинить в случившемся и повесить смерть семисот человек. Вечером следующего дня по городскому каналу выступил мэр города — станция метро «Балтика» закрыта — пробивается новый выход на 500 метров западнее старого. Первый выход закрыт на период дезактивации площади. Выселили 15 высотных домов на Исаковского и Балтике. Транспорт в направлении центрального ядра микрорайона начал курсировать от метро «Лесопарковая». Давка усилилась. Это была только первая ласточка которая коснулась Вики непосредственно. Но не последняя.

Он по прежнему поднимался по коридору вверх… Ноги увязали в топкой глине… И тут из потока выскочила рука. Он схватил ее и начал поднимать — это была Василиса, она открыла глаза и все осветилось вокруг. Тут Марк увидел ее большой живот. А она закричала…

Марк проснулся в своей комнате. Прошло ровно две недели с момента кошмара. Он встал с кровати и открыл шкаф. Механически снял вешалку с черным костюмом. Снял с нее пиджак и галстук с жилеткой. Начал медленно натягивать черные брюки, наблюдая за тем, чтобы стрелки не сдвинулись, ибо гладила эти брюки еще Василиса. Втянув в себя воздуха он затянул ремень. За это время Марк здорово прибавил в весе и с трудом влезал во многие вещи.

Его много кормили. Врачи понимали, что обязаны спасти хотя бы одного свидетеля бетонного кошмара на Балтике. Они спасли двоих. К тому же доза ядовитого вещества, которая была в том самом пылевом облаке, оказалась не настолько бешеной, как у спасателей, которые умерли в первый день.

Сегодня Марк ехал на Балтику на некое подобие похорон. Подобие, поскольку здание, в итоге, вместе с обломками провалилось — вся вода вышла на поверхность и ушла в западном направлении за пределы города. Котлован накрыли плитами и залили бетоном, а сверху соорудили что–то вроде мемориала погибшим. Все это сделали в рекордные сроки чтобы прикрыть выброс ядовитого пара, очистить площадь и восстановить работу метро. Дополнительный выход таки не пробили — но идею не оставили — дополнительный вход на станцию требовался до сих пор…

На церемонии похорон Марк впервые увидел Андрея после их встречи в наклонном ходу насосной станции. Он еще передвигался на инвалидной коляске и не разговаривал — у него пропал от шока голос. Его шея все еще в корсете и как долго он проходит в таком виде было неясно.

Марк тупо смотрел на бетонные башенки со списками погибших и глотал свои рыдания. Он понимал, что в такой момент он не имеет права на такую слабость, хотя ее бы поняли все. Но нельзя, ни в коем случае. Пусть ты остался совсем один — даже если в обществе немого Андрея — да бред все это — вот она — изоляция. Вот оно дерево, которое осталось без своих корней…

— Марк, — не грусти, — Марк увидел на своем плече руку. От руки исходило совершенно странное сияние. Эта энергия подпитывала его изнутри и будто заставляла лететь. Такая странная и неземная, что ему не хотелось оборачиваться и видеть того, от кого она исходила. Но любопытство пересилило наслаждение — было невероятно интересно — кто же тот ангел, от которого исходит столь приятная энергия, позволяющая совладать со своим горем.

Он обернулся. Ему улыбалась… Василиса. Она была в том самом платье. Как две недели назад. Она была по прежнему божественно красива. Свечение исчезло. Она снова была из плоти и крови, как будто и не садилась в то проклятое такси, и не была убита бетонной плитой, придавленная к асфальту.

— Пойдем, я тебе кое–что покажу, — сказала она ему.

Они углубились в дебри бетонных плит. За стеной его ждали… Виола, Максим, Аврора, Алексей… Так они не погибли? Я всегда буду помнить их, но будут ли они меня помнить? Неожиданное явление сбило с толку. Марк ничего не понимал. Алексей подал ему пластиковый стакан с водкой и сказал:

— Выпей, за упокой наших душ.

Марк ничего не понимал.

— Выпей, — сказала Василиса.

Марк выпил. И увидел, что только что бывшие здесь испарились. Исчез и пластиковый стаканчик. Так это было видение?

— Марк, — раздался сзади хриплый голос.

Марк обернулся — это был голос Андрея.

— Тебе вернулась речь?

— Да, — коротко ответил Андрей.