– Ладно, еч, пойдем. – Богдан оглянулся. – Нехорошо совать свой нос куда попало. Ведь мы в гостях.

– Да, конечно. – Баг спустился было с галереи, но сидевший до этого спокойно в середине двора Судья Ди вдруг рыжей стремительной молнией метнулся мимо него и, взмахнув на прощание хвостом, канул в темноте за дверью. – Э, браток! Ты куда это? Давай назад!

Однако хвостатый человекоохранитель на зов не явился. Напарники переглянулись.

– Зря ты спустил кота с поводка, еч, – сказал наконец Богдан. – Что теперь?

– Да кто ж знал-то. Ведь он так прилично себя вел! – В досаде Баг хлопнул себя поводком по ноге. – Ну вот что, еч. Надо его оттуда достать. Все же он – животное. И хотя даже мелкие твари должны замирать от почтения при виде обиталища Сына Неба… как бы ему не пришло в его дурацкую голову чего-нибудь… э-э-э… несообразного. Вдруг он не замер от почтения.

– Ну да, – трагическим голосом пробормотал Богдан. – Может, наоборот, замер. Где-нибудь в углу. Только не от почтения. Ой, нехорошо-то как!..

– Войдем. – Баг решительно шагнул к двери и потянул ее на себя. Дверь легко, с еле слышным скрипом поддалась. – Эй, пустая трата пива! Где ты там?

Взорам друзей открылось обширное помещение, скупо освещаемое лишь узкими полосками зимнего света, струившимися в щели плотно закрытых окон; задняя часть скрыта ширмами, одна в стылой паутине; у стен – три или четыре резных кресла с мягкой обивкой; между двумя из них – лаковый сундук-ларь, на котором в беспорядке лежат какие-то бумаги… Все здесь пребывало в запустении. Ясно было, что в помещение это давно уж не ступала нога человека, не говоря о руках уборщиков: на всем лежал отчетливо различимый слой пыли, а около окон – нанесенный ветрами сор.

– Однако… – удивленно протянул вошедший первым Баг, разглядывая свиток на левой стене: время и небрежение так сильно поработали над шелком, что лишь по сохранившейся в верхнем углу надписи ланчжун определил, что картина когда-то изображала известную красавицу ханьской древности Си Ши, любующуюся пионами. Собственно, от Си Ши остался один силуэт – правда, и в таких прискорбных обстоятельствах не лишенный удивительной изящности. А может, виноват был еще и царивший тут сумрак.

– Стой! – Ланчжун рукой задержал Богдана. – Тихо. Слышишь что-нибудь?

Богдан прислушался. Но в комнате, дальний конец которой был отгорожен ширмами, стояла плотная тишина. Минфа зябко дернул плечами: отчего-то в этом помещении ему сделалось зябко. Уличный мороз был нипочем, а тут…

– Ничего не слышу.

– Эй… Кот-кот-кот… – почему-то понизив голос, позвал осторожно Баг. И тоже поежился. – Как-то промозгло здесь.

Ни звука в ответ.

– Замечательно. Дивно. – Честный человекоохранитель огорченно вздохнул. – Вот тебе и пожалуйста: фувэйбин называется.

– Может, там сзади есть еще проход и он в него улизнул? – тихо предположил Богдан. – Драг еч, надо его найти. Ну не на помощь же звать. Несообразно получится. Стыда не оберемся.

– Да уж… Хорошо, что ж так-то стоять? Давай искать. – И ланчжун двинулся к ширмам.

Под ногою хрустнули жухлые листья.

– О, смотри – следы! – Баг нагнулся. – Правильно идем: он туда побежал. Эй, Судья Ди! Хватит прятаться. Поимей почтительность к старшим!

– Ты уверен, что он тебя младше? – спросил Богдан и тут же осекся: дурацкий вопрос. Но странно: холодная комната, в которой они оказались, после великолепия дворцов действовала так гнетуще, что невольно говорилось невпопад, да притом – почти шепотом.

Видимо, Баг чувствовал нечто сходное, потому что ответил вполне серьезно, но – тоже приглушенным голосом:

– Уверен. Ему года четыре от роду, ну, может, пять, так что если на кошачий счет жизни, то по-нашему выходит около тридцати. Младше.

Осторожно ступая по следам Судьи Ди, отчетливо отпечатавшимся на грязном полу, они обогнули ширму.

– Темно… Ты что-нибудь видишь? – спросил из-за плеча Богдан.

Баг отрицательно мотнул головой.

– Сейчас…

Щелкнула верная заморская зажигалка, и маленький трепещущий на сквозняке огонек высветил очертания высокого ложа под балдахином, а перед ним, прямо на полу – недвижно лежащее мохнатое рыжее тело: Судью Ди.

– То есть?.. – изумленно выдохнул Баг, механически заслоняя зажигалку рукой, чтобы не потухла. Пламя дернулось от его неосторожного дыхания, но тут же выправилось, засветило по-прежнему.

– Погоди-ка, еч. – Богдан отодвинул друга, наклонился над котом. – Кажется, дышит.

Отчего-то ни один, ни другой не решались притронуться к распростертому в толстом слое мерзлой пыли Судье Ди.

Баг присел рядом с ним на корточки, поднес зажигалку ближе. Рыжий бок равномерно вздымался и опадал: правда, дышит.

– И что теперь? – Обычная уверенность оставила Бага.

– Ну что… Бери его и уходим.

– Ладно. – Баг осторожно протянул руку, коснулся кота – и тут же Судья Ди неимоверно выгнулся, потом еще раз и еще; ланчжун руку отдернул. – Милостивая Гуаньинь…

А Судья Ди между тем засучил лапами – как если бы бежал куда-то лежа на боку, когти отчетливо царапнули по доскам пола; потом издал утробный низкий мяв, которого никогда Баг от него еще не слышал, – в другое время ланчжун вообще не поверил бы, что простой кот способен издать такие отвратительные звуки, – а затем снова замер рыжей мохнатой кучей.

– Кажется, ему плохо, – глухо заметил отшатнувшийся в сторону Богдан. – Может, сожрал тут гадость какую-то? Отравился?

– Быть может… – озадаченно прошептал Баг, не спуская глаз с Судьи Ди. Толкнул напарника локтем. – Смотри, смотри!

Четвероногий фувэйбин оставался неподвижным, зато в движение пришел его хвост – замечательный рыжий толстый хвост, которым мог бы гордиться любой кит, но сейчас этот хвост вел себя совершенно против уложений, установленных Небом для хвостов. Он не бил раздраженно об пол, не распушивался от гнева, не свисал расслабленно как простое приложение к прочему организму; нет, хвост изогнулся в немыслимую дугу, и кончик его, неожиданно ставший похожим на острие писчей кисти, начал черкать по полу, выводя в пыли какие-то линии.

Раз, раз, раз – напарники не сразу разобрали, что происходит, а когда внезапная догадка одновременно посетила их, стали следить за живущим отдельной от кота жизнью хвостом с удвоенным вниманием.

– Да он же… пишет!

– Точно! Откидная влево… Вертикальная…

– Горизонтальная…

– Еще одна откидная влево…

– Вправо…

На их глазах на полу постепенно рождался крупный иероглиф “ли” – “груша”. Написанный размашисто и даже криво – да и чего хотеть от хвоста, который, вот уж точно, впервые в жизни возомнил себя кистью! – но вполне узнаваемо.

Наконец хвост выполнил не без изящества – видно, под конец расписался – последнюю откидную черту и затих, вытянулся поверх иероглифа.

– Ты что-нибудь понял? – спросил потрясенный Баг, чуть не выронив зажигалку. – Амитофо…

– Господи, как это возможно? – повернулся к нему побледневший Богдан.

– И что теперь? – в один голос спросили они, глядя друг на друга вытаращенными глазами, а кот тем временем поднял голову, огляделся и как ни в чем не бывало вскочил на ноги. Посмотрел на ошалевших от обилия впечатлений хозяина и его друга и жизнерадостно, от души отряхнулся. В разные стороны полетела грязь.

– Ди, ты как? – осторожно погладил его по голове Баг.

Выражение кошачьей морды было самое невозмутимое: отлично я, как же еще? – явно читалось на этой морде, а Богдану померещилось, что Судья Ди в ответ еще и чуть заметно пожал плечами. Минфа наклонился ниже и тоже потрогал кота: кот как кот, теплый, живой, совершенно нормальный.

Судья Ди между тем привычно сел и начал старательно вылизывать лапу.

– Ага, запачкался он…

– Конечно запачкался, еще бы – смотри, как тут грязно.

Тут кот встрепенулся и, оставив лапу, вскочил на все четыре.

– Ну уж нет, хватит! – воскликнул Баг и выбросил руку вперед, думая ухватить питомца за ошейник, но Судья Ди ловко присел, метнулся под ширму, и через мгновение что-то грохнуло в правой части комнаты.