Нам же остается добавить к этому, что "балет жизни", исполняемый всеми этими взаимозависящими друг от друга участниками, должен и впрямь быть невероятно сложным. И тогда, думается, распутывать все эти сложнейшие взаимодействия охотникам за генами придется еще многие десятилетия. Радует, однако, что первые практические результаты этого поиска уже налицо. Уже начались первые экспериментальные попытки лечения болезней, вызванных нарушениями РНКового и эпигенетического механизмов управления этими генами. Это не только воодушевляет, но одновременно позволяет еще раз убедиться, как важны все эти якобы "отвлеченные" биологические исследования вроде охоты за генами.

Андрей Журавлев

Бактерии — это бактерии, а вот когда появились "мы", паши предки — животные организмы?

Бактерии — это бактерии, а вот когда появились "мы", наши предки — животные организмы?

В середине XX века ученого, пытавшегося искать остатки животных в докембрийских отложениях, могли счесть сумасшедшим. К началу XXI столетия с мыслью, что бесскелетные многоклеточные животные в изобилии населяли моря 550 — 565 миллионов лет назад, свыклись, а рубеж их появления в ископаемой летописи отодвинулся еще на 200 миллионов лет.

Наиболее осторожные палеонтологи предпочитают называть такие остатки "протерозойскими органическими пленками". Среди "пленок" действительно много простых округлых или вытянутых образований около 1 — 3 сантиметров в поперечнике или в длину, являющихся чехлами водорослей и бактериальных колоний. Они присутствуют и в отложениях двухмиллиардолетней давности. Но самые интересные "пленки" начинают встречаться в породах возрастом примерно 750 миллионов лет. Особенно много таких ископаемых в Южном Китае. Первооткрыватели дали им имена, подчеркивающие принадлежность к червям.

Более похожи на примитивных червей пармии, обнаруженные Мариной Борисовной Гниловской в отложениях того же возраста на Тимане. Один конец кольчатой пармии был заужен, другой — уплошен: может быть, все же червь? Английский палеонтолог Ник Баттерфилд нашел в столь же древних породах Шпицбергена другой странный организм, получивший имя "валькирия". Ведь где- то вблизи этого северного архипелага скандинавские мифы помещали Вальхаллу, куда девы-валькирии уносили души павших в сражении воинов. Фотографиями обнаженных валькирий, к сожалению, исключительно ископаемых, Ник увешал все стены своего кембриджского кабинета и уверял, что рассмотрел на них шесть различных типов клеток.

Но все-таки самые древние несомненные многоклеточные животные известны пока только из Южного Китая. Их возраст составляет около 570 — 590 миллионов лет, и представляют они собой ветвящиеся трубчатые скелеты кишечнополостных, возможно, гидроидных.

Постепенно вглубь "веков" отодвигается не только время появления многоклеточных, меняются и представления о возникновении животных с твердым минеральным скелетом. Еще в семидесятые годы прошлого века в Намибии обнаружили мелкие (до 3 — 5 мм длиной) известковые трубочки, названные в честь американского геолога, одного из пионеров докембрийской палеонтологии Престона Клауда, клаудинами. Трубки клаудин состоят из множества эксцентрично вложенных друг в друга известковых конусов, видимо, надстраивавшихся по мере роста организма, то ли кишечнополостного, то ли червя.

Почти тридцать лет клаудины считались чуть ли не исключением из правил бесскелетной докембрийской жизни. Однако бурные события конца прошлого (до сих пор трудно вымолвить двадцатого) века, резко поменявшие политический расклад, позволили многочисленным международным экспедициям устремиться на юго-запад Африки. И естественноисторический расклад стал преображаться не менее основательно.

В докембрии Намибии нашли настоящие рифы, причем "скелетные", причем возведенные кораллами. Кроме кораллов, из тех же рифов были извлечены уже известные клаудины и совершенно непонятные микроскопические существа, над обликом которых пришлось долго ломать голову. В конце концов, отцифровав несколько тысяч тонких, микрометровых срезов, получили объемный "портрет" этих ископаемых, впрочем, мало прояснивший их суть: на тонкой изогнутой ножке покачивалась "головка" с шестью дырками по бокам и одной сверху — этакая хайтековская бра...

Наши уже сложившиеся и "совершенно верные" представления об эволюции мира вновь оказались преходящими и, мягко говоря, упрощенными. К этому времени уже только ленивый не писал о "холодной колыбели жизни". Данная остроумная гипотеза предполагала зарождение сравнительно высокоорганизованных многоклеточных животных в прохладных водах высоких широт, поскольку в теплом климате "зародиться" им мешали обильные бактериальные маты, да и насыщенность прогретых вод кислородом была заметно ниже. И тут — богатый теплолюбивый коралловый мир того же возраста!

Пора было искать свою, может быть, даже более древнюю Намибию в Сибири, где водновозрастных известковых слоях уже попадались странные отпечатки и "кораллы". После почти десятилетнего экспедиционного дефицита 1998 год казался многообещающим. Дикторы и руководители всех масштабов наперебой вещали о долгожданном росте благосостояния народонаселения. "Жить стало лучше, жить стало веселее", "чертовски хотелось поработать". Мужественно отказавшись от полевых работ под Лас- Вегасом с заключительным семинаром в самой "столице развлечений", я ждал обещанную сумму из одного места, звучно именуемого Российским фондом фундаментальных исследований.

До конца лета оставались считанные дни. Уже распаковывалось припасенное экспедиционное снаряжение, поскольку осенью в Восточной Сибири делать нечего: снег то и дело перекрывает отложения, а река вот- вот готова затихнуть на зиму, отрезав дорогу назад. И вдруг, как потом выяснилось, всего за несколько дней до знаменитого дефолта из фонда пришла необходимая и весьма приличная для додефолтовских времен сумма. Наверное, осведомленные о грядущих переменах деятели из означенной организации никак не ожидали, что за три дня можно добраться из Москвы почти до побережья Охотского моря и "спустить" все отпущенные капиталовложения. (Этот опыт был учтен в дальнейшем: теперь деньги на полевые работы выдают в декабре, чтобы их тут же с благодарностью вернули обратно. Что касается личности, умудрившейся потратить выданную сумму на дело, то все ее проекты фонд с тех пор отклонял. Был даже проведен "научно" корректный эксперимент. обе заявки, поданные под чужими именами, были благосклонно приняты. А пары отринутых с удовольствием поддержали Международная программа геологической корреляции ЮНЕСКО и НАТО.)

Относительно сложным моментом был перелет из Якутска в Югаренок, в верховья реки Юдомы. Некогда многолюдный местный аэропорт Маган (в Якутии поезда не ходят и шоссейные дороги не проложены) встречал полной тишиной и пустым щитом с надписью "Расписание рейсов". Стройные ряды из нескольких десятков вертолетов и маломестных самолетов оказались декорацией: все годные в хозяйстве детали из них давно уже вынули. Среди двух конкурировавших авиакомпаний, владевших одним "кукурузником" каждая, предпочтение было оказано государственной. Единственную бывшую на ходу машину искали три дня. Рейс, впрочем, прошел благополучно, несмотря на забастовку авиадиспетчеров и на дым, окутавший горы Сегге-Дабана (тайга горела по всему югу Якутии — тушить было некому и не на что). Дружеские посиделки с метеорологами в Усть-Mae, впрочем, создали необходимую видимость по крайней мере "де-юре". В полете небольшой экипаж предложил пассажирам легкий завтрак, перетекающий в обед и ужин. Сочетание советского (икра и осетрина ведрами) с новорусским (невесть как попавшим в эти места шотландским элем) располагало к общей беседе. Казалось, весь экипаж сидит вместе за столом, изредка бросая взгляды в пустующую кабину. Может быть, так оно и было...