— Возможно, вы могли бы предоставить мне краткую выдержку, своими словами?

— Разумеется, — Браскер кивнул и откинулся в своем кресле, сцепляя пальцы, чем напомнил мне ученого Мотта, когда тот принимался излагать свои выводы. — Если говорить кратко: похоже, вы правы. Все места высадки противника объединяют бытующие там легенды, персонажами которых являются злонамеренные сверхъестественные существа.

— Вроде песчаных дьяволов, — сказал я, и Браскер кивнул.

— Песчаных дьяволов, лесных духов, железных людей, а также…

— Железных людей? — эхом повторил я, чувствуя себя так, будто окунулся в вальхалльский душ (не то ощущение, которое я рекомендовал бы не прошедшим специальную подготовку).

— Это очень старая сказка, восходящая ко времени первой колонизации, — сказал Браскер, несколько удивленный моей реакцией. — Легенда рассказывает, что одна из исследовательских экспедиций наткнулась на руины неизвестного происхождения в глуши. Примерно в этом месте.

Он взял у меня из рук планшет и вызвал карту, затем протянул устройство мне обратно. Как и следовало ожидать, указанное место совпадало с одной из зон вражеских атак, но не той, где солдаты Хаоса необъяснимым образом исчезли. Не знаю, было ли это хорошим знаком или совсем наоборот.

— И что случалось? — спросил я.

Браскер пожал плечами.

— Никто толком ничего не знает, неизвестно даже, была ли реальная подоплека у той истории. Наиболее распространенная версия повествует, что исследователи нашли в руинах склад археотеха и каким-то образом сумели активировать какую-то из находок. Спустя некоторое время они связались по воксу с главной базой — на ее месте сейчас стоит Хейвендаун — и сообщили о нападении каких-то «металлических людей». Более о той экспедиции никто не слышал. Не было также обнаружено ни руин, ни големов.

— Как и следовало ожидать, — произнес я задумчиво, не сразу сообразив, что Браскер далеко не такой недалекий тип, каким я его считал долгое время. — Все эти рассказы на привале обычно так заканчиваются.

Я задал еще несколько вопросов, рисуя для себя более полную картину действий противника, и распрощался с казначеем в выражениях настолько сердечных, что удивился самому себе.

Снова выбравшись на свежий воздух и солнечный свет, я, впрочем, не испытал того удовольствия, на какое вправе была рассчитывать нежная весенняя погода. Все мое существо было затянуто в тугой узел страха, угнездившийся где-то внизу живота. Расследование Браскера подтвердило самые худшие из моих кошмаров. Во всяком случае, его находки, кажется, показывали, что некроны активировались на Перлии не далее, как десять тысяч лет назад, плюс-минус пара столетий, и все мои подозрения касательно шахтеров, пропавших на астероиде, лавиной обрушились на меня. Слишком много сходства, чтобы отвергать вероятность того, что металлические разорители обосновались десять тысяч лет назад в одном из мест, которые, похоже, являлись истинными целями Варана. Наверняка в этих местах располагались (или до сих пор располагаются) артефакты Древних. Если некроны действительно являются этими самыми Древними, или же то были загадочные катарны, о которых говорила сестра Розетта, то флот Хаоса рискует оказаться наименьшей из наших забот.

Но все же на данный момент он оставался наиболее актуальной угрозой. Поэтому я глубоко вдохнул и загнал свои страхи поглубже. А затем отправился на встречу с Роркинсом.

— Да, похоже, там можно обороняться, — согласился Роркинс, посмотрев план отступления, который я ему предоставил. — И если, как вы говорите, вам известна эта местность, это будет для нас определенным преимуществом.

К моему облегчению, он принял Долину Демонов как наиболее предпочтительную позицию для эвакуации с такой готовностью, что я даже поймал себя на мысли: а не известно ли ему о существовании там секретного объекта? В конце концов, у меня были подозрения, что Роркинс ранее служил в войсковых подразделениях Инквизиции, так что за годы службы он мог узнать о многих подобных проектах. Возможно, и об особенностях храма Механикус в Долине Демонов он тоже догадывался?

— Вы уверены, что сможете нас туда доставить? — как и Юлианна, Роркинс не питал никаких иллюзий по поводу обороноспособности Схолы в случае целенаправленного штурма.

— Предложение Визитера выглядит выполнимым, — сообщил я. — Но я не хотел бы оказаться на месте пилота.

— Какие соображения по альтернативному плану? — Командор, надо сказать, позаботился разработать запасной план на случай провала эвакуации, но мне он казался еще более рискованным. Я потратил изрядную часть утра, просматривая файлы, которые он переслал на мой планшет, и, оставаясь верен своей натуре, постарался оценить свои шансы уцелеть, если придется действовать по резервному варианту.

— В теории он неплох, — сказал я, не сумев скрыть нотку скепсиса. — Если дороги все еще будут свободны и если Ритепат к тому времени не сровняют с землей орбитальной бомбардировкой.

Я представил, как мы рассаживаем всех обитателей Схолы по машинам и чинно едем на аэродром Ритепат, а по обе стороны дороги нам салютуют орды Хаоса из всех орудий. Отрезвляющая картинка. Я всей душой понадеялся, что первоначальный план сработает.

— А когда мы окажемся на месте, то что? — спросил Роркинс.

Я пожал плечами.

— Примем бой. У нас невеликий выбор.

Выбора у нас не было вообще, неважно, известно об этом Роркинсу или нет. Если враг получит тенесвет, то лучше бы нам всем быть мертвыми к тому моменту, когда варп поглотит все.

— Последний бой Каина? Решили освежить? — спросил Роркинс с невеселой усмешкой. Мне тоже было не до смеха. — Вам выпала немалая честь. У большинства людей последний бой случается только один раз.

— Я не отношусь к большинству людей, — заметил я, вставая. — Если вы позволите, военмейстер, мне надо бы завершить некоторые дела до того, как тут станет слишком шумно.

— Разумеется, — произнес Роркинс и тут же потянулся к одному из инфопланшетов, оккупировавших его рабочий стол.

Я застал Нелиса в столовой за попытками целиком засунуть в рот сэндвич с гроксовым мясом и обзавестись косоглазием, одновременно просматривая инфопланшет. На столе перед ним остывала кружка рекафа. Донал сидел рядом, наблюдая за этим цирком с обычной сардонической усмешкой и грея руки о свою кружку.

— Вряд ли дело пойдет быстрее, если ты поперхнешься, — заметил он, обращаясь к Нелису, а затем поднял глаза на меня: — Комиссар.

Нелис вскочил, отчаянно работая челюстями, и четко отсалютовал. Донал позволил себе встать чуть медленнее и также вытянулся по стойке «смирно».

— Вольно, во имя милосердия Императора, — приказал я, садясь на свободное место. — Я не могу допустить потерь среди личного состава от посещения буфета, дождитесь хотя бы прибытия врага.

— Именно это я пытался донести, — произнес Донал, отпивая рекафа. — Двадцать третий принцип[513], верно?

— Именно, — сухо заметил я. — Возможно, вы будете так добры, чтобы предоставить для заточки моего лезвия несколько булочек и рекафа? У меня выдалось долгое утро.

— Сию минуту, — Донал встал и глянул на Нелиса. — Тебе еще что-нибудь принести, раз уж я иду? Хотя рекафа в твоих венах уже должно быть больше, чем крови. Раза в три.

— Я в порядке, — произнес Нелис, сумев наконец протолкнуть сэндвич в пищевод. С сомнением покачав головой, Донал неторопливо удалился, чтобы раздобыть мне еды.

— По вам не скажешь, — сообщил я Нелису. — Когда вы в последний раз спали? Или как следует ели?

— Вчера. Мне так кажется. — Кадет задумался. — Но я только что ел, вы же видели.

— Видел, — кивнул я. — В свои молодые годы я был таким же. Практически жил на подобной пище, — я с легким кивком принял кружку и тарелку из рук Донала.

В некоторой степени это даже было правдой, хотя косоглазие я предпочитал зарабатывать на женщинах и картах, а не инфопланшетах. И никогда не был слишком занят для того, чтобы хорошенько перекусить, если имелась такая возможность. Впрочем, сказал я это лишь затем, чтобы Нелис чувствовал, что я держу его за своего. Так он скорее прислушается к моему совету. Конечно, я мог бы просто приказать ему отдохнуть, и он подчинился бы безо всяких вопросов, но ему необходимо было отрастить собственный здравый смысл относительно служебного рвения. Я позволил своим губам изогнуться в моментальной самоуничижительной улыбке, ровно настолько, чтобы кадеты могли ее отметить.