— Мы этого не заметили, — ворчливо признал он.

— По вполне естественным причинам, — дипломатично заверила его Кастин. — Но вы можете сказать нам, что это такое?

— Я могу предположить, — неохотно признал он. Потом скривился, точно откусил пирога с горькокорнем, будучи уверенным, что начинкой у того розовое варенье,[119] и жестом показал Квинту продолжать. — Но я уверен, что молодой человек уже и так во всем разобрался. Он, кажется, достаточно умен для бюрократа, и мы никогда не заметили бы этой аномалии, если бы не его усердие.

Пожалуй, при всем своем чувстве превосходства Эрнульф был все-таки честной шестеренкой. Без сомнения, ему было невкусно вот так, без соли проглотить свою гордость, но он это сделал. Его коллеги выглядели теперь положительно страдающими от несварения желудка, и Прайк раскрыла рот от изумления. Кастин только спокойно кивнула:

— Благодарю вас, магос. Я рада видеть, что мы, в конце концов, начали работать в одной команде. Квинт?

В этот раз молодой писарь прямо-таки побагровел, как только полковник взглянула на него, и заикнулся с десяток раз, прежде чем продолжить:

— Это, конечно, вне моей области знаний, как и указал магос… но кажется логичным предположить, что выплеск энергии варпа каким-то образом активировал недействующий портал в гробнице.

Эрнульф согласно кивнул.

— Конечно же! — встрял Логаш с бесхитростным энтузиазмом одержимого. — Вот как амбуллы попали туда! Они прошли через портал и прорыли путь из гробницы! Это объясняет ненормальное место обитания…

Он осекся, внезапно сообразив, насколько мало это интересует остальных собравшихся.

— И каким-то образом некроны заметили, что портал снова активен, — кивнул Броклау. — Поэтому послали через него разведывательный отряд. Это вполне разумно.

— Но откуда? — спросила Прайк, которой не терпелось продемонстрировать, что ее департамент полноправно участвует в событиях.

— Да откуда угодно в Галактике, — ответил я. — Оттуда, где водятся амбуллы, похоже; но это не особенно сужает рамки.[120]

— Это сейчас и не вопрос, — сказала Кастин, возвращая собрание к теме дискуссии. — Что нам надо решить, так это — как быть с некронами.

— Мы можем предпринять только одно, — произнес я так спокойно и решительно, как мог. — Эвакуировать планету, пока у нас еще есть немного времени.

— Эвакуировать?! — эхом повторила Кастин, явно ошеломленная.

Я кивнул, осознавая, что хотя и рискую всей своей — пускай ложной — репутацией героя, но именно она, эта репутация, сейчас может помочь мне. Я придал лицу выражение едва сдерживаемого раздражения.

— Понимаю, что вы чувствуете, полковник. Никогда еще я не бежал от битвы (что, конечно, не являлось правдой, но знать об этом собравшимся было ни к чему), и решение поступить так противно моему существу. Но сейчас на чашу весов положены более важные соображения. Некроны в этой гробнице превосходят нас численностью сто к одному — и это если предположить, что мы сможем отделаться от орков, чтобы встретить некронов лицом к лицу.

— Мы все равно дадим им прикурить, — мрачно сказала Кастин.

Я вновь кивнул:

— Я не ставлю под сомнение боевой дух полка. Но если мы сейчас примем бой, мы все умрем. Это простой и ясный факт. Они раздавят нас за считанные часы. — Скорее, за минуты, если принимать во внимание все, что я видел, но скажи ей такое, Кастин бы никогда не поверила. — И это только начало.

— Портал, — произнесла Кастин, наконец, уловив мою мысль.

И снова я кивнул:

— Сотни и тысячи их вырвутся в Галактику. Нельзя допустить, чтобы это произошло. — Я сделал небольшую паузу, чтобы смысл моих слов дошел до аудитории. — Мы должны вызвать флот, чтобы с орбиты зачистить все здесь. Это единственный способ быть уверенными, что худшего не случится.

— Вы не можете так поступить! — в один голос выкрикнули Прайк и Эрнульф, затем подались назад и уставились друг на друга, ошеломленные тем, как внезапно оказались совершенно согласны друг с другом.

— Могу. И поступлю именно так. Поскольку эта установка находится на военном положении, именно комиссариат является последней инстанцией в принятии решений о том, как возможно поступить, а как — нет.

— Вы хоть представляете себе экономическую ценность данной установки? — вопросила опомнившаяся, наконец, Прайк.

— Нет, и меня это абсолютно не волнует, — отрезал я. — По мне, так она не стоит жизни и одного солдата.

Под каковым я подразумевал себя, разумеется.

— Но археотек! — брызнув слюной, воскликнул Эрнульф. — Подумайте о том знании, о том духовном росте человечества, которым вы готовы пожертвовать!

— Если мы оставим гробницу неразрушенной, то пожертвуем вместо этого всеми нашими жизнями, — возразил я. — Не говоря уже о миллионах других, которые будут жестоко убиты, если некроны здесь оживут и покинут это место через портал.

— Но они же в стазисе, — настаивал магос. — Пока они не активны, мы можем безопасно обследовать…

— Этого мы не знаем, — перебила Кастин. — Они точно так же могут быть уже на ногах и близко. И даже если это не так, их собратья, возможно, уже стаями пробираются откуда-то через портал. Мы не можем рисковать, посылая туда, вниз, еще хоть кого-нибудь, и это мое последнее слово.

— С другой стороны, — возразил Эрнульф, — не думаю, что вы можете рискнуть и не послать туда еще солдат.

— Объяснитесь, — сказала Кастин, и с внезапным приступом паники я понял, куда ведет разговор магос. Самое ужасное: он был, разрази его гром, прав! Спазм в кишках подсказал мне, кто станет наиболее вероятным кандидатом для того, чтобы ему вручили намечающуюся работу.

— Вы сами все сказали, — с триумфом произнес магос. — Портал все еще активен. Даже если вы вызовете флот, для того чтобы нанести удар, он останется нетронутым и полностью функциональным на те месяцы, которые пройдут, прежде чем флотилия сможет добраться сюда, а возможно, что и на годы. Некроны к тому времени уже будут таковы.

— Кишки Императора, а он прав! — Броклау выглядел таким потрясенным, каким я его никогда не видел. — Мы должны взорвать портал, прежде чем отступить.

Я почувствовал, как каждая пара глаз за столом нацеливается на меня, словно ищущий цель ауспекс ракетной установки «Гидра». В воздухе повисло напряженное ожидание, пока мой мозг отчаянно метался в поисках хоть какого-нибудь объяснения, почему эта идея очень плоха. Но вдохновение, как назло, покинуло меня. Когда тянуть стало уже невозможно, мне пришлось кивнуть, выдавив из пересохшего рта:

— Не вижу альтернативы.

— Я тоже. — Кастин повернулась ко мне, торжественно и мрачно произнося, как мне искренне казалось, мой же смертный приговор; — Вы поведете отряд обратно в гробницу, комиссар?

Конечно, я не мог отказаться, вы ведь понимаете! Только не перед всеми этими людьми. Моя собственная риторика держала меня крепко, как иголка держит насекомое, и попытка выкрутиться теперь только разрушила бы мою незаслуженную, но все-таки героическую репутацию. Что еще важнее — тем самым я уронил бы себя в глазах солдат, а их уважение было, вероятно, единственным оставшимся у меня в запасе средством, которое еще могло спасти мою жалкую шкуру. Так что я сделал несколько в должной мере скромных замечаний относительно того, как я ценю всеобщее доверие и чаю оправдать его, прежде чем окунуться в ступор абсолютного ужаса, который, если повезет, обычно принимают за простую усталость.

Как результат остаток совещания для меня пролетел, будто одно размазанное пятно, и если они что-то еще и обсуждали, то я целиком упустил это из внимания.[121]

Мне удалось пробудить себя от этого состояния, только чтобы выслушать отчет о том, как продвигается реализация какого-то самоубийственного, но достаточно, как заверил всех Броклау, эффективного плана по выводу из строя гарганта — если только командующие орки проявят выдающуюся тупость и полезут в очевидную ловушку, на что, учитывая интеллект тех представителей, которых мне довелось встретить на протяжении своей полной разнообразными опытами карьеры, вполне можно было рассчитывать. В остальном я не проявлял интереса ни к чему, кроме чашки с чаем, которую Юрген, как всегда предельно внимательный, время от времени наполнял заново.