— Майский, Леопольд Майский!
— Он хороший человек, — решила Аня, — только имя у него уж больно цирковое. — Хихикнула: — Выступает Леопольд Майский с группой дрессированных собачек!
— Обыкновенный! — буркнул я, вспомнив слова Феликса. — Такой, как все! И собачки ему не нужны, сам ходит на задних лапках. И не один… — Вытряхнул из пачки новую сигарету. Теперь звуки в трубке напоминали всхлипывания. — Ты что там, решила всплакнуть?
— Нервы! Это я от радости, — шмыгнула она носом. — Думала, ты уже не позвонишь! Дура, правда?
Я не мог с ней не согласиться:
— Еще какая, коллекционная! Слушай, Синти, ты когда нибудь видела летающих рыбок?
— Как?.. Как ты меня назвал? — Если бы она была кошкой, наверняка выпустила бы когти. — Ну-ка повтори!
— Назвал, как всегда теперь буду называть, твоим настоящим именем! Довольно с меня Анек…
— Значит, Синти? — переспросила она, пробуя имя на язык. — А что, в этом что-то есть!
— Еще бы, — хмыкнул я, — тебе ли этого не знать! Сарафан купила? В чем же ты будешь смотреть на закат? В южных широтах это должно быть потрясающим зрелищем… Нет, завтра днем улететь не получится, надо закончить все дела, но где-то ближе к ночи я тебе позвоню…
— Так уж и все? — усомнилась она со смешком.
— Это как получится, но корабли в очередной раз сжечь придется! С некоторых пор это стало моим хобби.
Положил трубку и пошел в ванную бриться. Намылил знакомую до боли физиономию и, прежде чем взяться за бритву, спросил: тебе это надо? И тот, который в мыльной пене, ответил, как говаривали в детстве: кровь из носу, до соплей!
Витольд Васильевич открыл мне дверь сам. Если и удивился, то этого не показал, хотя особой радости на его лице написано не было. Тем более что явился я намеренно без звонка. Впрочем, настоящие интеллигенты считают неприличным демонстрировать свои чувства. Что и приводит их, в компании с фобиями и комплексами, в лапки моего соседа. Не всех, а лишь состоятельных. Если не вылечатся, что вряд ли возможно, то хоть за свои деньги развлекутся.
Поднес палец к губам.
— Жена только что заснула, мигрень…
Ступая по-воровски, мы прокрались в кабинет, и ВВ аккуратно прикрыл дверь. Поверх, для большей звукоизоляции, задернул плотную штору. Показал рукой на кресло.
— Выпьете чего нибудь?
Выпить хотелось, а после разговора с Феликсом и надо было, но сказать об этом я постеснялся. Внутренняя борьба столь явственно отразилась на моем лице, что Витольд Васильевич прямиком направился к бару и вернулся, неся в руках два массивных стакана и бутылку. Опустился в кресло напротив.
— Честно говоря, сам собирался вам позвонить, но передумал. Вас наверняка и без меня рвут на части…. — Разлил виски по стаканам и потянулся к коробочке с табаком. — Скажите, вы ведь результаты голосования действительно не знали? Надо отдать должное, шоу смотрелось на одном дыхании, как хороший детектив. Если отмести рекламную мишуру, с ней устроители переборщили. В остальном все было четко и профессионально выстроено, а сцена разговора с мальчиком вообще маленький шедевр, ее сыграть невозможно… — Уминая табак большим пальцем, ВВ начал набивать трубку. — Но… — поднял на меня взгляд, — возможно, это цинизм, однако скорее, профессиональный опыт! С какого-то момента меня начало преследовать чувство… — Коротко задумался. — Как бы его описать? Наличия некоего сценария, что ли! Я не имею в виду само шоу, тут без сценария никак, а чего-то большего, говоря языком Станиславского, сверхзадачи. Появилось ощущение масштабности явления, не умещающегося в рамках телевизионной программы. Возник вопрос: что передо мной? Какая преследуется цель? Кому это надо?
Витольд Васильевич поднес к жерлу трубки зажигалку и пыхнул несколько раз дымом.
— Деньги?.. — Отвел руку с трубкой в сторону. — Да, куда же без них, но не только! Манипуляторы за сценой добивались еще чего-то, без этого скандальное по своей сути шоу никто бы не разрешил. Чего?.. Если знать, как все делается в нашей стране, ответов на этот вопрос не так уж много. Кто они?.. Тоже, в общих чертах, понятно. И кое-кто из хорошо осведомленных людей мою догадку подтвердил! Прямо, как легко понять, я не спрашивал, но все необходимое узнал. А еще мне стало ясно, что вас использовали втемную, так, по крайней мере, это называется на профессиональном жаргоне…
Я молчал. Трубка погасла, Витольд Васильевич раскурил ее вновь. Посмотрел на меня, щуря от дыма глаза.
— Ничего нового для вас я ведь не сказал? Если вам эта тема неприятна, мы легко можем ее сменить…
— Нет, отчего же, скорее наоборот! Только комментировать ваши слова я не могу.
— Это по определению, — улыбнулся ВВ, — другого трудно было ожидать! Удовлетворите только простительное старику любопытство: концепция шоу с всенародным голосованием принадлежит вам? Я так сразу и подумал!
Откинулся довольный на спинку покойного кресла. Напомнил своим видом жмурящегося на припеке сытого кота. В чем в чем, а в осведомленности Витольду отказать было трудно. Как и в знании жизни, если подразумевать под этим механизм за сценой, приводящий эту жизнь в движение. Передо мной сидел устроившийся на вершине холма мудрец, наблюдающий, как люди попроще крушат друг другу челюсти у его основания. Благостный, все понимающий. Вот только глаза у него были грустные, а лоб избороздили морщины. Оно и понятно, сам же говорил: от многие знания многие печали, это сто крат справедливо, когда речь заходит о России. Впрочем, чужая душа — потемки, вечно я приписываю другим свои чувства.
— Курите, Сергей, видно, досталось вам от этих уродов!
Подтолкнул ко мне тяжелую хрустальную пепельницу. Тянуть время и ходить вокруг да около и раньше не было смысла, а после его слов и подавно.
— Помнится, Витольд Васильевич, вы говорили: если понадобится помощь?..
Он недослушал, кивнул. Посмотрел на меня внимательно, как если бы догадывался, о чем пойдет речь. Натурально, провидец! — разозлился я непонятно на что. Только мистики мне и не хватало. Продолжал, на ходу подбирая слова, а находились они с трудом:
— Видите ли… мне нужен человек… занимающийся убийствами…
— Уж не наемного ли киллера вы ищете? — улыбнулся ВВ, давая понять, что не верит в собственную гипотезу.
— Скорее, наоборот! Этот человек должен занимать положение в правоохранительных органах…
— Вот даже как!
Витольд Васильевич поджал губы, но не удивился. Взгляд его, став на мгновение плавающим, ушел в себя. Так бывает, когда, отрешившись от реальности, человек перебирает в уме возможные варианты.
— Надеюсь, вы не замахиваетесь на систему? А то есть, знаете ли, горячие головы… — замолчал, ощупывая мое лицо взглядом. — Желание немедленной справедливости — вещь опасная!
И снова умолк, на этот раз надолго. Забыв про трубку, склонил, как играющий вслепую шахматист, на грудь голову. Там, на невидимой шахматной доске, металась между ферзем и ладьей беззащитная пешка. Хмурил высокий лоб, руки сложил на груди.
Я не хотел ему мешать. Сделал добрый глоток виски и закурил сигарету.
— Понимаете, все должно быть по закону…
В В посмотрел на меня, как если бы не сразу понял, о чем это я. Повторил:
— По закону… Помню-помню, жена в интервью говорила о вашем специфическом чувстве юмора! Вы, Сергей, действительно очень остроумный человек, даже если не до конца это осознаете. Я давно подметил, одаренные богатой фантазией люди плохо приспособлены к жизни, особенно у нас.
Взялся за стакан и начал вращать его в пальцах. Сделал маленький глоточек. Где-то за стеной пробили часы.
— Только, ради Бога, не обижайтесь! По моим понятиям, вы втягиваетесь в очень рискованную игру и не отдаете себе отчета в том, на кого замахиваетесь. Мой вам совет: отойдите, как все умные люди, в сторону и сделайте вид, что вас это не касается. Плетью обуха не перешибешь! У ребят в невидимых погонах все схвачено. Их люди занимают ключевые посты во всех мало-мальски значимых государственных структурах, а детки расселись по директорским креслам крупнейших фирм и корпораций. Страна у них под колпаком, а народ, в соответствии с правилами русского языка, имеет все основания считать себя околпаченным. У вас хорошая ниша, вы востребованы, что еще человеку надо?..
