На первом уровне располагались конюшни и складские помещения, на втором — что-то вроде приемного зала высотою в три этажа, который опоясывали многочисленные помещения для слуг, рабов, кухня, кладовые и все остальное, относящееся к снабжению и обеспечению. На третьем уровне была казарма, арсенал, кузница, тренировочные залы, в общем, это был уровень защиты и, нередко, нападения. На четвертом уровне располагались жилые комнаты учеников, больше напоминавшие кельи, как по размерам, так и по скудности обстановки, и тут Смолин начал четче ощущать разницу между отношением гроссмейстера к ним и к нему. И лишь с пятого начинались непосредственно учебные помещения-аудитории, алхимические лаборатории, зал для поединков, библиотека и все остальное, ради чего Смолин и остальные ученики здесь и оказались.

Впрочем, все, что находилось выше четвертого уровня, уровня охраны, ему показывал уже Гин-Гокир, смуглый юноша, недоумевающий, почему ему, магу, готовящемуся подтвердить пятую ступень, поручили опекать какого-то неумеху еще не прошедшего третьей. Но спорить с гроссмейстером не решались даже его ученики, а потому все недоумение через презрение вылилось на Смолина. Особенно он разозлился, когда выяснилось, что это недоразумение, каким-то невероятным чудом оказавшееся в башне, даже неграмотно. Хотя, что еще можно ожидать от ничтожества, которое даже разговаривает с жутким акцентом. Ведь даже большинство ю'нусов умели хотя бы нормально разговаривать, а некоторые и читать, и писать. Этот же лишь глупо рассматривал буквы, будто картинки. Впрочем, учитель, приказывая показать новому ученику башню и отвечать на все его вопросы, не говорил, как именно нужно с ним обращаться…

Смолин не знал, отчего он больше устал за вчерашний день: хождения по башне или чванливого придурка Гина. Пару раз ему сильно хотелось прикончить каким-нибудь особо изощренным и болезненным способом, но каждый раз сдерживался, понимая, что Аэс вряд ли одобрит продолжение убийств. К тому же, это вполне могло быть каким-то испытанием, что гроссмейстер специально подложил ему такого гида, с намерением вывести Смолина из себя и посмотреть, как он на это отреагирует. Как бы то ни было, сытно поужинав, он отправился к себе. Правда, он тут же начал сожалеть, что не поужинал в одиночестве, так как взгляды, которыми его проводили прочие ученики с куда менее полными мисками, были полны удивления и некоторого сожаления. Обратную дорогу он нашел очень быстро, несмотря на все усилия Гина, водившего его самыми запутанными переходами. Еще днем он не раз замечал, что они частенько идут одними и теми же переходами, выходя к ним различными путями, и посмеивался над всеми усилиями проводника, так как постоянно оставлял метки. Ничего говорить ему он, разумеется, не стал, так как благодаря его "помощи" получил весьма подробную карту башни и мог свободно ориентироваться в ней, чем вызвал сильное удивление.

Сегодня ему предстоял первый день обучения с Аэс-Шаером, и он волновался. Но, прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что беспокоится далеко не так сильно, как перед самыми обычными экзаменами. Посчитав это хорошим признаком, он встал с кровати, умылся за примитивным умывальником и оделся в уже надоевшие тряпки. Вчера, когда он спросил гроссмейстера по поводу возможности носить свою старую одежду, узел с которой он не забыл забрать из конторки работорговца, тот ответил, что ему самому будет лучше не выделяться из общей массы, а потому он сможет выбрать другую взамен имеющегося тряпья, но ту, в которой ходят в Каххаре.

Проходя по узкому коридору, освещенному яркими светильниками, он не забывал здороваться с шедшими в ту же сторону учениками. Некоторые ему отвечали вполне приветливо, но большинство презрительно проходили мимо.

Половина мест в небольшой столовой было уже занято. Всего у Аэс-Шаера обучалось двадцать четыре ученика различных ступеней и более половины из них уже сидело за столами. Смолин подошел к бачкам и осмотрел "меню", после чего положил себе кашу из какого-то злака и взял немного фруктов. Сев за угловой стол, он принялся молча завтракать, как рядом с ним уселся парнишка лет пятнадцати и весело поздоровался:

— Привет, ты новенький, да? — после чего, не дожидаясь ответа, продолжил, — слушай, раз тебя только взяли, то учти, что учитель не любит когда ученики переедают. Он считает, что сытый маг — негодный маг, что лишь преодолевая сложности можно достичь какого-то результата.

Смолин аж подавился, услышав такое с полным ртом.

— А как же, это? — кивнул он в сторону бачков, еле проглотив кашу.

— А, ну, это каждый сам для себя решает, наелся он или нет, — хитро подмигнул парнишка, — но, если его мнение не совпадет с мнением учителя, ему не сдобровать. Так что сам решай. Кстати, я Ден-Исор, — поднял он руку с растопыренными пальцами.

— Тер-Минар, — ответил на приветствие Смолин, — а ты давно тут?

— Уже второй год, — поскучнел Ден, — скоро буду подтверждать вторую ступень, не знаю, смогу ли.

Смолин взглянул на ауру собеседника и убедился, что все белые каналы в ней уже исчезли:

— Сможешь, — уверенно ответил он, и остановился, услышав голос: "Ученик Минар, поднимись ко мне".

Занятия начались.

20 неуфа 4035.

Смолин вошел в кабинет гроссмейстера, сидевшего в кресле у горящего камина.

— Садись, — кивнул он своему ученику на кресло рядом с собою.

— Ты мой самый странный ученик, Тер, — задумчиво произнес Аэс-Шаер, — с одной стороны, твоя сила и умения удивляют, с другой — ты не знаешь элементарнейших вещей. Поэтому я начну с самого начала, с того, каким мы видим этот мир, с того, что он заполнен рассеянной силой. Эта сила действует на всех, но не каждый может ею пользоваться. Она пронизывает землю, воду, воздух, все…

— За исключением камер для магов, — тихо, как бы про себя пробормотал Смолин.

— Действие рождает противодействие, — жестко ответил Аэс. — Любое могущество порождает чувство безнаказанности и желание им воспользоваться. Эномиль создан магами, понимавшими степень своей ответственности перед простыми людьми. Эномиль и негаторы — вот и вся защита людей от магов, да и та действует не на всех — смог же ты справиться со своим. Иное дело, что, как и любому другому предмету, ему нашлось двойное применение. Он стал использоваться не только чтобы защищать людей от магов, но и чтобы порабощать магов. И не тебе судить о необходимости этого шага. Если хочешь, мы поговорим и об этом, но тогда, когда ты больше узнаешь об этом, — попытался Аэс увести разговор с нежелательного направления.

— Что же, — упрямо мотнул головой Смолин, согласившись с преждевременностью разговора, позже так позже.

— Так вот, не всегда известно, сможет ли тот или иной младенец стать магом или нет, это проявляется у каждого в разное время. Обычно это зависит скорости, с которой его аура накапливает Силу. И в тот момент, когда ее количество превышает какой-то предел, она начинает проявлять себя белой полосой в ауре. Со временем белой становится вся аура, но он по-прежнему не сможет стать даже учеником, пока хотя бы один канал его ауры не станет фиолетовым. Вот после этого его могут взять в ученичество. Но иногда в ученики берут и тех, чья аура даже не стала полностью белой, полагая, что смогут направлять рост способностей ученика в нужную сторону. Иногда это получается, иногда — нет. Но сама по себе аура еще не значит, что человек сможет стать сильным магом. Все зависит от его каналов Силы, от того, как сильно они развиты, как быстро он может поглощать рассеянную в мире силу.

Как правило, чем обширнее у него раскинуты каналы, чем они тоньше, тем больше силы он может поглотить. Конечно, в обычной жизни никто не ходит с полностью раскрытыми каналами, ведь, во-первых, никто не пользуется таким огромным количеством силы, а, во-вторых, через раскрытые каналы легко получить какую-нибудь гадость типа "печати Мехраба", а чаще всего — смертельную. И тебе там, на рынке еще повезло, чаще их просто сжигают. Поэтому, как учитель, приказываю забыть о полном раскрытии, пока не можешь научиться защищать не только себя, но и каналы своей Силы. А вообще, степень раскрытия — это вопрос баланса между поглощением энергии и защищенностью. Тебе все понятно?