Она удивила его, засмеявшись.

— В чем дело, могучий Ягуарчик? — усмехнулась она. — Кошка оказалась с неправильной стороны двери и не может войти?

Он сжал губы, крякнул, еще сильнее надавил и полностью распахнул двери.

— Нет такого места, куда я не мог бы войти!

Они проскользнули внутрь перед преследователями и проследовали по короткому коридору к лестнице, ведущей вниз. Воробышек, шедшая впереди, включила свой фонарь на солнечных батареях, чтобы осветить черноту, и они спустились по лестнице в длинный, широкий коридор. Коридор вел прямо до разветвления.

Воробышек колебалась в выборе пути, свернув налево до второй развилки, затем повернув направо. Ягуар молча следовал за ней, его пальцы лежали на курке прода, а его глаза, внимательно осматривали темные уголки мест, через которые они проходили.

Откуда–то позади них он смог снова услышать хрипунов, идущих за ними вслед.

Тупые уроды, сердито подумал он. Неужели не понятно, когда надо уйти!

Он взглянул на датчик уровня мощности своего прода. Оставалось меньше половины заряда. Им нужно выбираться оттуда.

Они поторопились, достигли широкого ряда лестниц и начали подниматься.

Наверху лестницы оказалось открытое пространство, общая площадка с рядом разрушенных магазинов. Перед ними высился эскалатор, застывший на месте, металлические ленты притупились от времени и отсутствия обслуживания, выглядя как черная чешуйчатая змея. Он был таким длинным, что его верхнюю часть невозможно было разглядеть.

— Мы должны подняться? — прорычал Ягуар.

— Там наверху улица, а прямо после нее шоссе, — Воробышек взяла его за руку. Ну, ладно, давай доберемся туда, куда нам нужно, вперед.

Она практически помчалась вверх по ступенькам, оставив Ягуара или смотреть, или следовать за ней. Он выбрал последнее, торопясь догнать ее, проскакивая по две ступеньки за раз. Их обувь мягко ступала по металлу, но раз или два прод Ягуара лязгнул по боковым стенкам эскалатора. Слишком много шума, упрекнул он себя. Но он больше не слышал хрипунов, так что, возможно это не имело уже значения. Он посмотрел на ступеньки, по которым шагал, и задался вопросом, как работали эскалаторы, ну в то время, когда они действительно работали.

Как эти ступеньки складываются, становятся плоскими и снова принимают форму ступенек? Винтик узнал бы. Он кивнул головой. Надо было бы только на это взглянуть.

Они достигли верхней части лестницы и преодолели открытое пространство до ряда широких двойных дверей, которые открылись в вестибюль другого отеля.

Вестибюль стоял во мраке, тени на стене от разбитых стеклянных окон и пара декоративных дверей, закрытых от мира. Старая мебель заполняла вестибюль, в основном, ободранная и опрокинутая. Искусственные растения лежали на боку, все еще в своих горшках, пыльных и серых, как странные трупы с тонкими конечностями. Остатки металлического покрытия блестели на перилах и ручках, но ржавчина и здесь тоже выиграла сражение.

Он собрался пересечь вестибюль до дверей, когда Воробышек схватила его за руку.

— Ягуар, — прошептала она.

Он быстро обернулся, интонация, с которой она произнесла его имя, безошибочно было предупреждением. Она смотрела на балкон, который опоясывал вестибюль.

Десятки хрипунов смотрели вниз.

— Я не верю в это, — пробормотал Ягуар.

Хрипуны начали шаркать вдоль перил, их странные, перекошенные лица были едва видимы во мраке, их тела горбились. Вроде ни одного из них не было на этаже вестибюля, но к этому моменту Ягуар сразу осмотрел все вокруг, держа прод наготове к неминуемому нападению.

— Нам нужно добраться до дверей, — прошипела ему Воробышек. — Мы снова должны выбраться наружу.

Как же она была права, даже если все окажется еще хуже. Ягуар двинулся к дверям, поворачивая во все стороны, всматриваясь в темноту в поисках какого–либо движения. Наверху хрипуны достигли лестницы и стали спускаться с четко слышимыми звуками кряхтения и ворчания. Их слишком много, чтобы остановить, если они нападут,

Ягуар знал это. Если они поймают Воробышка и его в этом вестибюле…

Он не стал заканчивать эту мысль. Он подождал еще пару секунд, прикидывая их шансы, а затем закричал:

— Бежим!

Они рванулись к дверям, и почти мгновенно, откуда ни возьмись, прямо перед ними появился хрипун. Ягуар сунул прод в область живота этого существа и высвободил заряд, который сбил того с ног и заставил дергаться и трястись. Вокруг них стали собираться другие, выходя из теней, в которых они скрывались; их оказалось так много, что Ягуар почувствовал, как мужество полностью покидает его. Он ненавидел хрипунов.

Он видел, что они могут сделать. Он не хотел умирать таким образом.

Он взвыл, чтобы собраться, и вместе с Воробышком прыгнул к двойным дверям, ведущим на улицу. Хрипуны были слишком медлительными, чтобы остановить их. Они достигли дверей, и Ягуар с силой рванул их за ручки.

Заперто.

Не колеблясь ни секунды, он схватил руку Воробышка и притянул ее к самому большому из разбитых окон. Проведя своим продом вдоль рамы,, чтобы убрать осколки стекла, он вытолкнул ее через окно на улицу, затем сам нырнул за нею вслед, не оглядываясь но то, что дышало ему в затылок. Когти разорвали его одежду, замедлив, но не остановив его. Выкрутившись, он вырвался и свалился на бетон.

Он мгновенно вскочил ноги, приготовившись бежать. Но еще больше хрипунов появилось перед ними, вышедшие из отеля или другой стороны улицы или, может быть, с неба — кто знает? Он закричал на них, бросаясь в атаку. Что еще он мог сделать?

Воробышек была рядом с ним, ее бледное лицо было напряжено, своим продом она размахивала как пикой, электричество слетало с его наконечника, выстреливая в хрипунов.

Они дрались как дикие звери, но оба знали, что этого будет недостаточно.

Пауки!

Это была первая мысль Совы. Все их сообщество, живущее в этих проржавевших остовах машин. Это был необычный выбор места обитания. Пауки предпочитали подвалы или подземные туннели с десятком входов и выходов. Застенчивые и скрытные, они в основном держались подальше от других обитателей города. Обычно они никому не были угрозой. Но, несмотря на это, она дрожала. Было что–то жуткое в пауках — этот способ, которым они двигались, присев на все четыре руки и ноги, непонятно на что именно; их волосатые тела и удлиненные конечности, непропорциональные и кривые; их плоские лица, которые почти ничего не выражали.

Они были уродами, как и другие, мутантами, рожденными разрушенным миром, людьми, превратившимися во что–то новое и неестественное. Рационально, поняла она это.

Интуитивно, ей было трудно принять это.

Пока она смотрела, как эта группа выползала в поле зрения, не представлявшая пока ничего, кроме невыразительных темных пятен во мраке, она старалась придумать, что должны сделать Призраки. Они могли развернуться и поискать убежище в зданиях наверху автострады, ожидая там Логана Тома. Или они могли продолжить продвигаться вперед и попытаться пройти мимо пауков туда, где была припаркована машина Рыцаря Слова. Если они будут придерживаться противоположной стороны шоссе и сумеют не проявлять враждебность, то возможно все будет в порядке. Может быть, они смогут даже объяснить, что они…

Она похолодела. Первая из темных форм появилась в слабом свете, образованном отдаленными огнями компаунда и далеким свечением звезд, проглядывавших через покрывавшие небо облака. По мере того, как их лица выплывали из темноты, она увидела, что они не были пауками вообще.

Они были уличными детьми.

Но они были также и чем–то еще.

В то время как их все еще можно было распознать как людей, было ясно, что яды, проникавшие повсюду, повлияли и на них. Их лица были искажены, кожа обожжена и усеяна ранами. У некоторых из них отсутствовали глаза, носы и уши. Некоторые держались так, что было понятно, что они не могут двигаться как обычные люди. У одних вообще не было волос; у других, наоборот, волос было так много, что их можно было принять за пауков. Они были облачены в рваную одежду, которая едва прикрывала их искалеченные тела. Она никогда не видела таких уличных детей, искривленных и переломанных. Она не понимала, как они могли жить так близко, что Призраки не знали о них.