— Это — Анжела Перес, — ответила Симралин, подмигивая Анжеле. — И она что–то особенное. Она Рыцарь Слова.

— А, носитель черного посоха. Рад знакомству, — протянулась рука, и Анжела пожала ее своей. Она была худой и твердой. — А мальчик? Это твой брат?

— Он самый. Кирисин.

Снова протянулась рука и Кирисин быстро пожал ее.

— Ларкин Куилл. Теперь мы познакомились. Входите.

Он провел их через тьму, мрак и дверь хижины. Единственный свет, который они увидели ранее, исходил от бездымной лампы на столе, другого источника света не было видно, и маленький дом был погружен в темноту. Анжела должна была быть весьма осторожной, чтобы не врезаться в предметы. Кирисин не был так удачлив и быстро ударился о стул.

— Зажги еще лампы, Сим, — сказал их хозяин. — Не все могут видеть в темноте так, как я.

Симралин без замешательства передвигалась по хижине, очевидно знакомая с ее интерьером, зажигая лампы лишь касанием своей руки. Анжела не видела никакого источника энергии и не чувствовала запаха горевшего топлива. Она никогда не видела ничего подобного. Ее также поразил глубокий, насыщенный, глинистый запах хижины, как будто она была как частью леса, так и частью деревьев. Она даже ощутила сильное дуновение этого запаха от Ларкина.

Но это были лишь незначительные сюрпризы по сравнению с последующими.

Когда свет разогнал темноту, Ларкин снял свой закрытый плащ и повернулся к ним лицом. Он оказался худощавым эльфом неопределенного возраста с твердыми, резкими чертами лица и копной диких черных волос. Он выглядел крепким и сильным под свободной, заношенной одеждой, а его немного искривленная улыбка была теплой и радушной. Но его глаза, блеклые, молочные, неподвижные, заставили Анжелу перевести дыхание.

Ларкин Куилл был слеп.

— Я всегда могу сказать, когда кто–то впервые замечает, — сказал он ей. — Наступает какое–то моментальное затишье, в котором нельзя ошибиться. Разве не так было и с тобой, Сим?

— Именно так и было, — согласилась она.

Анжела была ошеломлена. Как мог этот мужчина с такой легкостью находить дорогу в этой путанице леса, если он был слепым? Как он мог сказать, кто они такие или какого пола, если не мог их увидеть? Как он узнал, что они в грязи или долгое время путешествовали?

Симралин одарила ее понимающей улыбкой.

— Трудно поверить, не так ли? Он получает огромное удовольствие, показывая свои умения. Он стал слепым около пяти лет назад, но другие чувства компенсировали эту потерю необычным образом. Он может видеть гораздо лучше тебя или меня на коротком расстоянии. Хотя иногда и на дальнем расстоянии. Он видит то, чего зрячие люди даже не замечают. Именно так он ухитряется выжить здесь совершенно один.

— Я был Следопытом, как Сим, — сказал Ларкин. — Когда я потерял зрение, я потерял свою работу. Никто не думал, что я смогу выполнять ее дальше. Меня это не порадовало, потому что я знал, как хорошо я могу видеть. Лучше, чем те, кто считал, что я больше ни на что не пригоден. Поэтому я ушел сюда, подальше от всех, кроме нескольких, как Сим, которые приходят повидаться со мной. Это мой способ доказать, что я полноценный. Ребячество, как бы. Но мне это подходит.

Он прошел на крошечную кухню и без запинки достал стаканы и наполнил их элем из кувшина.

— Дальние Следопыты, как я, знаем о Ларкине, — продолжила Симралин. — Мы полагаемся на него. Он хранит лодку, чтобы переправлять нас через Редоннелин Дип, поэтому мы можем избежать использования мостов. Он перевозит нас, а затем забирает обратно, когда мы выполним свое задание. Он читает течения реки так же, как лица эльфов, которые думают, что он не может видеть, — она улыбнулась. — Так ведь. Ларкин?

— Если ты так говоришь. Кто знает лучше тебя? — он сделал глубокий глоток из своего стакана. — Она не рассказывала вам, что именно она спасла меня, когда я потерял зрение. Мы вместе были в патруле за Цинтрой и проходили через поле богомолов.

— Такие насекомые, — прервала Симралин. — Их были тысячи.

— Тысячи, пожирающие все на своем пути. Но некоторые из них мутировали. Они выделяли яд, который ослепил меня до того, как я осознал опасность. Бедные инстинкты. Симралин повезло. Они не заметили ее и она смогла вывести нас оттуда. Позже пришли эльфы и уничтожили поле богомолов. Однако для меня слишком поздно.

— Он был моим наставником до и после этого несчастного случая, — сказала Симралин, продолжая рассказ. — Он научил меня, как быть Следопытом, научил всему, что я знаю. Он до сих пор учит меня. Он все еще знает больше, чем я.

— Потому что я старше и у меня было время узнать больше. Ну а теперь, почему бы вам не пойти вымыться, тебе и Анжеле Перес? Потом мы помоем и нашего младшего члена семьи. А пока что, Кирисин, можешь составить мне компанию и рассказать мне все, чего я не знаю о твоей сестре. Давай, начинай. Не стесняйся. Держу пари, что ты можешь рассказать мне много из того, чего ей не хотелось, чтобы я знал.

В дальнем конце хижины был устроен у скалы простенький душ, вода для которого бралась из небольшого водопада. Анжела и Симралин сбросили одежду и начали мыться. Для разгоряченной кожи Анжелы вода оказалась ледяной.

— Не могу поверить, чтобы кто–то слепой мог жить здесь совершенно один, — сказала она, счищая грязь. — И не могу поверить, что он может столько рассказать о том, что происходит вокруг нас.

Симралин поймала кусок мыла, который чуть не выронила.

— Они видит такими способами, которыми никто из нес не может. Он не говорит об этом, но он знает такие вещи, которые ни один слепой знать не может. Даже с расширенными чувствами. Он совершенно другой породы.

— А эльфы этого не знают?

Следопыт пожала плечами.

— Эльфы не так сильно отличаются от людей. Они составляют свое мнение и суждение не зная столько, сколько следует. «Слепые не могут видеть. Слепые не сделают столько, сколько зрячие». Ты слышала нечто подобное. Никто не спрашивает, может быть для него все по–другому. Конечно, они не хотят дать ему шанс, как Следопыту.

Они закончили мыться, и послали Кирисина сделать то же самое. Когда все стали чистыми и одели единственную смену одежды, которую взяли с собой из Арборлона, они сели поесть. Обед был горячим и вкусным. Анжела даже не потрудилась спросить, что именно она ела; она просто ела и запивала элем, и чувствовала как усталость постепенно вытекает из ее тела.

Позднее, когда они сидели на крошечном крыльце Ларкина, Симралин рассказала ему, что заставило их бежать на север из Цинтры и какой опасности он может подвергнуть себя, если согласится им помочь.

— Нам нужно переправиться, — закончила она. — Нам нужно достичь дальнего берега, чтобы нас не заметили и чтобы никто не узнал, что ты помог нам.

Слепой мужчина ничего не сказал, не сделал ни единого движения.

— По правде говоря, ты не должен нам помогать, — добавила она, пока они смотрели друг на друга в молчании. — Умный сказал бы нам, чтобы мы забрали свои проблемы куда–нибудь еще.

Он кивнул и его эльфийское лицо сморщилось от удовольствия.

— Согласен, хороший совет.

— Ариссен Беллоруус пошлет своих эльфийских Охотников искать нас. Те демоны тоже нас ищут.

— Я тоже так считаю. Они могут даже появиться здесь в одно и то же время.

Симралин внимательно посмотрела на него.

— Звучит так, будто ты не принимаешь это достаточно серьезно. Похоже, что тебя это забавляет. Но три мертвеца, там в Арборлоне, сказали бы тебе совсем по–другому, если бы могли говорить.

Ларкин отмахнулся от ее замечаний.

— Тебе нужна моя помощь или нет, Симралин? Ты прошла весь этот путь для того, чтобы отговорить меня или уговорить помочь? И то, и другое сразу невозможно.

— Я просто хочу удостовериться, что ты понимаешь…

— Да, что это опасное дело. — Он наклонился вперед, уставившись на нее своими молочными невидящими глазами, весь внимание. — Разве не было опасным все, что мы делали будучи Следопытами? Мы живем в мире, который наполнен опасными существами, заражен чумой и ядами, на каждом шагу насыщен безумием. Думаю, я правильно изобразил картину.