Вообще–то, на самом деле, если подумать, так оно и есть. Если взвесить их нужду по сравнению с большинством других. Они не нуждались в нем.

Или нуждались?

Внезапно, его размышления прервались идущей рядом с ним кошкой. Она появилась из ниоткуда, дородное серое животное, с черными полосами и необычной белой отметиной через всю ее морду — как будто кто–то мазнул по ней кистью. У нее была специфическая походка, подобно которой он никогда не встречал у кошек. Она не только шла, но и подпрыгивала. Было за все время не более пары прыжков, но этого оказалось достаточно, чтобы стать заметным. Она немного отстала от него с правой стороны, когда он заметил необычное движение уголком глаза и это заставило его насторожиться.

Он остановился и посмотрел вниз на кошку. Кошка остановилась и посмотрела вверх на него.

— Шшшш, — прошептал он.

Кошка мигнула и прошипела в ответ.

Он заколебался, подумав о том, чтобы прогнать ее, но решил, что не стоит тратить на это усилия. Он снова продолжил путь. Кошка тут же последовала за ним. Он прибавил шагу, но и кошка тоже ускорилась. Когда он снова остановился, кошка остановилась вместе с ним, оставаясь позади и вне досягаемости черного посоха. Не то, чтобы он ударил бы им кошку, но ведь кошка не могла этого знать.

— Давай, уходи отсюда, — пробормотал Логан.

Он продолжил идти, стараясь не обращать на кошку внимание, сконцентрировавшись на своей задаче. Купол вырисовывался впереди, темный монолит на горизонте. Он был достаточно близок к нему, витрины и склады заменили жилые дома в начале пути. Он стал выискивать признаки того, что ему было нужно, но ничего полезного не замечал. У большинства магазинов двери и окна были выбиты, внутри все было разбито. Склады находились в таком же состоянии. Если что–то и можно будет найти, то, вероятно, оно должно быть очень хорошо спрятано. Лекарства и бинты разбирались людьми в первую очередь, как только появились первые признаки чумы и химического заражения, после того, как рухнула правительственная структура и появились демоны и выродки. Казалось маловероятным, чтобы после этого что–либо осталось.

Кошка сделала ряд внезапных подскоков, пока не поравнялась с ним, а затем издала жалобный крик, который заставил его остановиться.

— Шшшш! Не делай этого, — выдохнул он. В тревоге он огляделся. Любой, кто находился в сотне ярдах от них, должен был услышать!

Кошка пристально посмотрела на него, а затем сделала это еще раз — более долгий, более глубокий, пронзительный крик. Это продолжалось невозможно долго, как будто она пыталась поставить рекорд.

Логан начал приближаться к ней, размахивая посохом, и кошка сжалась в серо–черный комок. В мгновение ока она исчезла и Логан остался один.

— Вот так бы сразу, — с упреком пробормотал он.

Он шел в одиночестве, расстроенный этой встречей, причину чего он не мог объяснить. Он предположил, что в поведении кошки было что–то странное, а именно желание так смело приблизиться к нему, когда остальные существа, даже гораздо больше ее, держались бы на расстоянии. Может быть, он почувствовал какое–то родство с ней, существом, одновременно и сторонящимся, и не боящимся. Может быть, было что–то в ее крике, звучащем с такой тревогой.

В любом случае, ему удалось выбросить кошку из головы, когда она снова появилась, следуя в нескольких шагах позади него своей узнаваемой походкой со своеобразными подскоками. Логан посмотрел на нее через плечо, не замедляя шаг, улыбаясь про себя ее настойчивости. Она, вероятно, подумала, что у него есть еда. Да, дошло вдруг до него, у него ведь есть еда. Он вынул кусок запакованного рациона, который он положил в карман перед отъездом. Кошка должна была учуять это.

— А ты соображаешь, не так ли, — сказал он, оборачиваясь.

Он сунул руку в карман, достал пищу, отломал кусочек и бросил его животному.

Кошка наблюдала, как предложенный кусок упал на землю и прокатился по ней до остановки. Без какого–либо движения она изучила его, а затем посмотрела вверх на Логана, как бы говоря: «Что я должна с этим делать?»

Логан покачал головой. Одичавшие кошки; они рано научились тому, как быть осторожными, иначе они погибнут. Они не доверяли никому. Кроме того, эта не выглядела особенно голодной. Скорее наоборот, она выглядела перекормленной.

Он пожал плечами.

— Прекрасно, не хочешь, не ешь. Это уже не моя проблема.

— Она никогда не берет пищу у незнакомцев, — раздался голос.

Логан испытывал удивление достаточное число раз, за свою жизнь, чтобы не выскакивать из своей шкуры от неожиданных голосов, и тем не менее он был поражен.

Он огляделся, Но никого не увидел.

— Она не берет пищу?

— Хотя вы ей нравитесь. Если бы это было не так, она бы не пошла за вами. Она очень особенная.

Девушка, еще не женщина, догадался он по звуку ее голоса. Он продолжал высматривать ее, а затем увидел, как она отделилась от дерева, к которому прислонялась. До этого она была частью ствола, так тесно прижавшись к нему, что он не заметил ее. Даже теперь, она была едва различима. Она была облачена в плащ с капюшоном, поэтому ее черты были скрыты. Она стояла перед ним и не делала никакого движения, чтобы приблизиться.

— Это твоя кошка, — спросил он ее.

— Она так считает. Ее зовут Крольчиха. Меня — Каталия, иногда для краткости Кэт. А вас?

— Логан Том, — он сделал паузу. — Твое имя Кэт, а твоей кошки — Крольчиха. Твоя кошка ведет себя как кролик. Меня это удивляет.

Она посмотрела на него в молчании.

— Что Вы ищете?

Он покачал головой.

— Припасы.

Крольчиха подошла к ней и начала тереться своей серой мордой о ее ноги, как будто испытывала какой–то зуд. Каталия нагнулась и почесала кошку за ухом. Она все еще была скрыта в тени своего плаща и капюшона.

— Какие припасы?

— Медицинские. Лекарства от чумы.

Она не дрогнула и вообще никак не отреагировала. Она все еще продолжала чесать Крольчиху за ухом, как будто его слова имели не больше значения, чем разговор о погоде.

— Почему ты здесь одна? — спросил он ее.

— Кто говорит, что я одна?

Ответ был быстрым и уверенным, не резким или защитным. Он противился желанию обыскать окружающую темноту. Если он не смог обнаружить ее, то мог пропустить присутствие других, бывших с ней.

— Не беспокойтесь, здесь больше никого нет, — сказала она. — Я могу позаботиться о себе сама.

Он кивнул и позволил всему идти своим чередом.

— Есть ли компаунд внутри этого купола? Думаю, я смог бы что–нибудь там найти.

Она выпрямилась, убирая пальцы от кошки. Но даже в этом движении она не раскрыла о себе ни единой детали.

— Вам не стоит туда идти. Никто там вам не поможет.

— Кажется, ты уверена…

— Да, уверена. Знаете почему? Я родилась в этом компаунде. Мои родители, братья и сестры до сих пор живут там. Все, кроме моей сестры Эви: она умерла, когда мне было четыре года. Остальные все еще там. Они живут в подземелье, в помещениях фундамента. Они прячутся всю ночь. Никакого света или передвижения не разрешается на поверхности. Таким образом, никто не знает, что они там.

Он уставился на нее.

— Глупо, не так ли? Если Вы притворитесь, что никто не сможет вас найти, то возможно никто и не найдет. Именно это и происходит. Притворяются. Они достаточно много притворяются. Думаю, именно это удерживает их от развала.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

— Восемнадцать. А вам?

— Двадцать восемь. Как давно ты покинула компаунд?

— Шесть лет назад. Я ушла, когда мне было двенадцать.

Он колебался, стоит ли продолжать.

— Почему ты ушла из компаунда?

— Я заболела.

Она больше ничего не предлагала. Он стоял, глядя на нее, опираясь на свой посох, изучая ее осанку в поисках подсказки, что же в ней было не так. Ночь сгущалась вокруг них, как будто скрывая тайну, которую она, очевидно, хранила. Крольчиха встала, подошла к нему и снова села, опять же вне досягаемости, но достаточно близко, чтобы был виден отражаемый в ее глазах лунный свет.