— А фигли тут думать — трясти надо, — вспомнив старинный анекдот отозвался Павел, — у нас еще, говоришь, неделя впереди? Так вот. Пусть Аленка своих знакомых пошерстит, а там, глядишь, заказчика и назовет. Кстати, правильно, что ты ее сегодня прессовать не стал. Она сейчас в расстроенных чувствах могла ляпнуть что угодно. И ошибиться. А нам ошибаться нельзя. Утро, как говорится, вечера мудренее… Да, доберись-ка до нее сам через пару дней — пусть предварительно несколько имен назовет. Тем более, если ты не ошибся, она уже наняла какого-то помощника. Кстати, а как ты об этом узнал?

— Элементарно, Ватсон, — вспомнил Тим популярный сериал, — я, когда от Аленки вышел, поднялся на площадку выше, чтобы покурить, да посмотреть, не побежит ли она куда с дуру. Только устроился поудобнее, слышу по лестнице мужик поднимается — и к ее дверям. Ну, Ленка открыла, а я — в соседнюю парадную перебрался, чтобы не мешать. А там уж, когда мужик вышел, протопал за этим субчиком до его конторы.

Том как-то странно посмотрел на товарища.

— Чтобы не мешать, говоришь? — А ведь ты, брат, лукавишь. А не решил ли ты, что у тебя дублер существует? Потом подстраховался, чтобы при случае с ним появившиеся вопросы уладить, а?

— Решил — не решил — не твое дело, — оборвал друга Петр, — главное, как говорится, конечный результат: к Алене приходил человек из сыскного агентства. Это значит, что во-первых, она не пойдет к ментам, что уже хорошо. Во-вторых, эти сыскари мне теперь известны и не смогут топать за мной. Ну и, в-третьих, они должны успеть уложиться в поставленные сроки.

— Ну хорошо, — примирительно кивнул Том. Тем более, не забудь связаться с Аленкой через пару дней. А я по своим каналам тогда попробую проверить ее знакомых на вшивость. Только ты про меня не упоминай. Лады?

— Лады. — Тим наконец закурил. — У меня есть еще одна идея, которая может сработать, если подозреваемых будет не слишком много…

— Ты думаешь, что успеешь разобраться со всеми? — Снова угадал мысль друга Том. — Оптом, так сказать?

— А почему бы и нет? А за опт можно дать скидку.

— Все можно, — задумчиво закивал головой Павел, — только куда же нам потом бежать прикажешь? А, Апостол?..

После ухода сыщика Лена запила водой из-под крана таблетку анальгина, добавив к этому еще парочку этаминал-натрия и снова легла на кровать. Через щелочку между тюлевыми занавесками в комнату пробивались веселые лучи солнца, приятно лаская босые ступни ног. Но ни настроение, ни общее состояние Лены от этого не улучшились. Мало того, что после удара Тима ее все еще подташнивало, а по телу расползлась неприятная слабость. Так еще навалилось слишком много неприятных проблем. Теперь Лена пыталась сосредоточиться и как можно спокойнее (хотя, какое тут может быть спокойствие!) обдумать свое дальнейшее существование.

Сомнений в том, что ее кто-то «заказал» теперь не было. Если даже предположить, что психопат — Тим придумал «страшилку», дабы рассчитывать черт знает на какую благодарность, то ни юрист, ни его знакомые ошибиться не могли. «Как там в народе говорят, — думала Лена, — одна случайность — может быть таковой, а две — уже закономерность. Предположим, Нертов перемудрил со своими страхами — бывает. Но его друзья, пришедшие к подобным же выводам?.. Хотя, не исключено, что они просто хотят заработать»…

Но последнюю мысль Лена сразу же отбросила, справедливо рассудив, что подобным образом могут действовать только начинающие дилетанты, каковыми бывшие оперативники ей отнюдь не казались. К тому же сегодняшний визит Гущина и его явное недоверие к рассказу о падении в ванной давали очередной повод увериться в серьезности намерений сыщиков.

Как ни крути, но получалось, что сейчас кто-то очень желает лениной смерти. А этим «кто-то» мог быть лишь один из знакомых, если не сказать точнее, из близких людей. Лена прекрасно понимала, что случайный человек не стал бы ее «заказывать», причем, если верить Тиму, так сказать, «по высшему разряду», за большие деньги: для этого нужны слишком серьезные основания. А таковые могли появиться лишь после определенных отношений.

Лена пыталась представить, кто же мог желать ее смерти, но это не получалась. Тогда она стала вспоминать по очереди всех, с кем более-менее имела дело, причем без исключений во имя симпатий или антипатий. «Как там говорили древние? — Думала женщина.- Cui bono? — Кому выгодно? Вот и соображай теперь, кому именно»…

— Муж… он, конечно, кобель изрядный. Любовницу свою по заграницам катает. Но это, пожалуй, не повод для приглашения киллера. Проще просто развестись. Да и для «заказа» нужны деньги, причем немалые. А их у моего благоверного нет. Пока нет, — вдруг похолодев сообразила Лена, — квартира записана на меня, доля в фирме с каким-никаким, а доходом — тоже. Недвижимость за городом… Неужели я стою дороже нашей дачи, будущую продажу которой вполне компенсируют оставшиеся блага?.. Вот Стас, наверное, вчера алиби себе готовил в виде поездки «за бугор», дескать ни сном ни духом, собирался отдохнуть, а тут такая трагедия с аварией… «Да, я всегда говорил ей, чтобы рулила осторожнее… Ох, как теперь переживаю… Почему меня не было рядом?»…

Лена поежилась, но продолжила размышления. Следующей на очереди была компаньонша по работе в фирме и одновременно руководитель достаточно известного благотворительного фонда Софья Сергеевна Демина. Из прессы Лене было известно, что большинство убийств, даже тех, которые пытаются назвать политическими, совершаются отнюдь не из-за идеологических разногласий. Главное, как справедливо говаривал классик, экономический базис. А попросту — деньги. Что же касалось Деминой, то при смерти соучредительницы она могла безраздельно владеть довольно стабильно действующей фирмой. Заказов на реставрацию особняков на Карельском перешейке становилось все больше, перспектив заработать соответственно.

«Да, но я держу связи со всеми заказчиками, — рассуждала Лена, — я же тяну надзор за всеми работами, а потому Софье Сергеевне мое исчезновение не выгодно». Но тут же будто злой дух стал нашептывать на ухо: женщина сообразила, что наемный исполнительный директор, которого можно держать в ежовых рукавицах, гораздо выгоднее сотоварища, готового вступить в пререкания. А то, чего доброго, проголосовать «против» на собрании участников общества». Кроме того, Лена вспомнила, что Демина около месяца назад уже намекала, мол, продала бы ты, душечка, свою долю одному очень хорошему человечку. Он, дескать, много что сделать может, но работать согласен только со мной. И сумма за уступку предлагалась отнюдь не крошечная. Лена тогда отказалась, сославшись, что на носу заключение очень выгодных контрактов и разговор переключился на другие темы, хотя Софья Сергеевна осталась явно недовольна. Конечно, женщина она солидная и богатая, но это не аргументы для алиби. В общем, исключать ее из списка подозреваемых Лена не решилась.

Точно также не был исключен из списка и Тимур Алиевич Сахитов, исполнительный директор «Капители», которого Лена и так подозревала в не совсем правильном распоряжении средствами фирмы. Правда, пока прямых доказательств, что он кладет общие деньги в свой карман не было, но за то сомнений — более, чем предостаточно, о чем Лена недавно сгоряча сказала Сахитову прямо в лицо. Он рассвирепел, невпопад начал что-то кричать о национальной гордости и это еще больше убедило Азартову в ее подозрениях.

«Правильно, — думала она, — исполнительный директор — ключик к неучтенному налу. Пока никто не мешает — можно спокойно воровать и ничего не бояться. Но любой, покусившийся на начальское спокойствие — лютый враг». А врагов, как было известно, Тимур Алиевич не терпел.

Точно таким же образом оказались под подозрением и Леля — подружка мужа, которая вполне могла быть заинтересована в устранении конкурентки, и любимый (даже чересчур любимый!) помощник Софьи Сергеевны — Маратик, который вполне мог бы рассчитывать урвать очередной кусочек от вдруг привалившего благосостояния стареющей спонсорши.