— Какой же ты настырный, братец, — чертыхнулся особист, — откатываясь в сторону спасительного кювета.

Во время движения он успел еще трижды выстрелить, держа пистолет в вытянутых над головой руках. Однако, не дооценил диверсантов и следующая автоматная очередь раздалась уже откуда-то сбоку, а третья — со стороны находящегося за спиной леска. Ким понял: это ловушка. Долго ему не продержаться и с оставшимися двенадцатью пистолетными патронами против трех умелых спецов с их арсеналом не выстоять.

А ведь группа была явно больше! Нападающие действовали слишком нагло, не удосужившись даже воспользоваться глушителями. Ким буквально всеми клеточками ощущал, что основные силы уже где-то на подходе к объекту. И остановить их никто не сможет.

Не сможет потому, что он, Ким Иван Анатольевич, капитан военной контрразведки КГБ СССР, не выполнил возложенных обязанностей, прохлопал террористов, занимаясь всякими пустяками, вроде выявления злодеев-солдат, делавших симпатичные брелоки из патронов.

Еще немного и, по его, вине взлетит на воздух не только сам объект, но и городок, в котором тот находился, а последствия диверсии будут подобны чернобыльским.

Ким решил все же попытаться прорваться под прикрытием темноты. Хотя это рискованно — скорее всего, у «беретов» есть приборы ночного видения, но другого выхода нет. И он попытался, выскочив из канавки, прыгнуть в сторону леска, чтобы уйти с линии огня и поближе подобраться к одному из диверсантов. Но в этот момент что-то сильно ударило особиста под лопатку, стало нечем дышать, и Ким упал не в силах пошевелиться.

С трех сторон к нему приближались плохо различимые в темноте фигуры диверсантов. Ким попытался выстрелить, но не смог даже поднять руки. А тем временем убийцы успели подойти вплотную и, казалось, с интересом наблюдали за бесполезными усилиями контрразведчика. Лица всей троицы были скрыты под черными шлем-масками, но Ким интуитивно знал, что под одной из масок скрывается Шварц. Как он оказался среди нападавших значения не имело, но особист знал точно: это именно он.

Шварц склонился над лежащим и, стараясь дотянуться руками до его горла, зло прошипел:

— Все. Теперь, капитан, твоя песенка спета. Ты умрешь, но сначала увидишь, как я буду убивать близких тебе людей…

Неизвестно откуда появились связанные жена и сынишка. Шварц начал медленно направлять в их сторону автомат. Вот оружие уперлось в грудь ребенка, а палец диверсанта начал плавно нажимать на спусковой крючок. Ким, собрав последние силы, попытался рвануться вперед, прикрыть своим телом мальчика, но раздался страшный грохот взлетающего на воздух объекта, казалось, в уши вдруг набили вату, перед глазами поплыли какие-то радужные круги, Ким дико закричал и… проснулся.

— Что, сон плохой приснился, молодой человек? — Участливо спросил пожилой сосед-казах, сидящий на соседнем с Кимом кресле в салоне самолета, — так мы уже идем на посадку.

— Да, сон. Конечно, — Ким виновато улыбнулся и подумал, что нервы придется, видимо, лечить. После того злосчастного ранения в Карабахе кошмары то и дело мучили во время сна. Доктора, правда, свое дело сделали, и через полгода госпитальной жизни Ким вышел оттуда на своих ногах. Но уже гражданским человеком. «Годен к нестроевой службе в военное время» — этот страшный диагноз перечеркнул дальнейшую карьеру особиста. Ким попытался спорить с врачами, но безуспешно. Единственное, что ему пообещали, да и то, видимо, только, чтобы успокоить — через год проведут переосвидетельствование.

— А пока придется вам поискать работу полегче, в какой-нибудь спокойной организации. — Председатель военно-врачебной комиссии, постарался скорее расстаться с недовольным пациентом.

Документы на увольнение из органов были оформлены достаточно быстро и Ким, простившись с коллегами, вылетел домой, в Алма-Ату.

Там бывшего контрразведчика порекомендовали директору одного из заводов, развившему бурную предпринимательскую деятельность на гребне демократии. И Ким согласился работать начальником службы безопасности. «Не навсегда ведь. Осмотримся, подумаем, а будет работа получше — сменим», — рассуждал Ким, осматривая свои будущие владения.

Работа, сначала показавшаяся неинтересной, все же увлекла, так как имела много общего с той, которой Ким занимался в особом отделе. Но на заводе он был единоличным начальником и никто даже не пытался учить его, как надо действовать в той или иной ситуации. Более того, когда Ким попросил предоставить ему возможность постажироваться на курсах охранников в финском институте безопасности, ему сразу же были выданы все требуемые деньги и документы: «Езжай, подучись, а потом — своих орлов воспитывай».

Зарплата и командировочные на заводе были такие, о которых на службе Ким даже мечтать не мог, выплачивали деньги регулярно. Когда же возглавляемой Кимом службе удалось пресечь попытку хищения одной новой и очень перспективной технологии, а после — обезвредить киллера, пытавшегося убить директора завода — доверие начальства и зарплата значительно возросли.

В общем, к новой работе начальник службы безопасности относился, как обычно, ответственно и ностальгия о прежней службе помаленьку начала утихать. Вот только эти ночные кошмары порой нет-нет, да напоминали о делах давно минувших дней.

Сейчас Ким со своим помощником летел в командировку в Петербург, и данное им поручение было не только сложным, но и достаточно скользким — того и гляди, под статью попадешь.

Правда, Ким был уверен, что служит правому делу, а значит, все сомнения о способах достижения цели следовало забыть. Он, посматривая в иллюминатор на приближающийся город, вспоминал события, предшествующие командировке и пытался построить очередную логическую цепочку, реконструируя прошлое…

Вскоре после визита в Алма-Ату питерских бизнесменов и рандеву у Медео Кима пригласил к себе шеф и, уточнив, что начальник СБ некоторое время служил неподалеку от Дивномайска-20, без обиняков предложил съездить в Сибирь, разобраться с обстоятельствами гибели сына уважаемого Керимбаева.

— Понимаешь, Иван, Асланбек мой давний друг. И сына его, погибшего в армии, я на руках носил. Но почтенный отец никак не может успокоиться: ему все кажется, что сын не виноват был. Прости, но я уже пообещал, что ты поможешь.

Киму ничего не оставалось делать, как согласиться и он отправился в Дивномайск. К счастью выяснилось, что войсковую часть, где служил Керимбаев — младший, нынче обслуживал бывший коллега Кима, с которым у того сохранились хорошие отношения. Коллега, узнав цель визита, согласился помочь со сбором информации, тем более что «до сих пор меня мучают сомнения, не прохлопали ли мы чего-то».

— Видишь ли, слишком большая возня тогда затеялась вокруг этого дела, говорил Киму особист, — помощника военного прокурора, который вел следствие, попросту подставили и, причем, довольно резко. Я такой прыти от вояк не ожидал. Хорошо еще, что парень не дурак оказался — успел нам информацию сбросить, и мы кое-какие меры принять успели…

Бывший коллега назвал фамилию этого помпрокурора и, Ким, рассматривая фотографии, предусмотрительно хранившиеся у особистов, узнал на одной из них начальника СБ из Питера, с которым он сидел за одним столом на Медео. Воистину, как поется в песне, «земля — шарик слишком крошечный, чтоб встретиться не удалось», подумал Иван…

Помаленьку Ким сориентировался в основных событиях. Но они вызвали больше вопросов, чем ответов. Его коллеге удалось договориться с новым прокурором и поучить на время из архива прекращенное уголовное дело Керимбаева. Конечно, оно оказалось достаточно выхолощено, казалось, все свидетели говорят одними и теми же канцелярскими фразами, показания их ни на йоту не расходились, но Кима больше интересовали протоколы осмотров и заключения экспертиз.

Он снял копии с документов и, не будучи стесненным в средствах, договорился с местными экспертами, чтобы они провели неофициальное комплексное исследование. Заключение специалистов заставило Кима еще раз всерьез задуматься, что же произошло на самом деле на территории объекта, когда солдат, якобы, расстрелял своих товарищей, а потом, при задержании, сам трагически погиб.