— Я выжила свежие лимоны! — ослепительно улыбаясь, похвасталась Пайпер.

И может быть, виной всему послужили слова Кэмерона, но я подумала: Ну кто так делает? Кто сам в наше время делает лимонад? Если не считать сожженного дерева, пепла на поверхности напитка, вся сцена вдруг показалась мне слишком идиллической, и какой-то искусственной, как будто я ворвалась на съемочную площадку, и это все снимается на камеру. У меня возникло такое же странное чувство, что и в первый вечер, когда мы все вместе ужинали. Даже улыбка Пайпер казалась какой-то не такой — слишком идеальной, чтобы быть настоящей.

Стоило мне только об этом подумать, как её улыбка дрогнула:

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, ну что ты, — сказала я, тут же потянувшись за пирожным, чтобы занять чем-нибудь руки. — Я просто… тронута, что ты потратила столько усилий.

— Ой, ну что ты, мне просто хочется, чтобы мы стали подругами, — сказала Пайпер.

— Мы подруги, — сказала я. Но если честно, то ведь мы с Пайпер совсем не знали друг друга.

— Что ж, может, все-таки попробуешь пирожное? — спросила она.

Я быстро откусила и состроила довольную мину. Пирожное оказалось слишком терпким на мой вкус, от чего у меня из глаз чуть не полились слезы.

— Вкуснотища, — сказала я, заставляя себя проглотить это.

— Как тебе город? — спросила Пайпер, когда налила себе лимонада. И не успела я ответить, как она задала уже следующий вопрос: — О чем беседовали с Кэмероном?

Она спрашивала непринужденным голосом, но я вдруг отчетливо почувствовала, что она знала, о чем мы с Кэмероном разговаривали. Не знаю, что между ними за соперничество, но я определенно угодила в его эпицентр.

— Да ни о чем таком. — Я пожала плечами. — Я если честно не знаю, зачем он меня вообще с собой позвал.

— Ох, рада слышать, — сказала Пайпер. — А то я переживала, что он тебе наговорит гадостей.

— В смысле?

— Кэмерону не нравится, когда у меня появляются друзья, — медленно проговорила Пайпер. — Наверное, в нем просто говорят собственнические инстинкты. Раньше я была довольно популярной, но он разогнал большинство моих школьных друзей.

— То есть ты думаешь, что он распространяет лживые сплетни о тебе?

— Да. Ну, по крайней мере, чаще всего он ограничивается только ложью.

— Что значит «чаще всего»?

Мне не хотелось, чтобы в моем голосе прозвучали нотки недоверия, но видимо из меня плохая актриса, и Пайпер это заметила. Она посмотрела на меня и сказала:

— Наверное, можно рассказать. Пару месяцев назад Кэмерон отстегал моего парня и сказал, что если увидит его рядом со мной, то он так просто не отделается. Больше я его не видела.

С какое-то мгновение я молча таращилась на неё.

— Отстегал? — наконец выдавила я. — Ты говоришь, что он…

— Ага, хлыстом, — сказала Пайпер. — Расспроси его об этом как-нибудь, если мне не веришь. Я знала, что Кэмерон не хотел, чтобы я встречалась с Бреттом, но я и представить себе не могла, что он так выйдет из себя. Он пришел посреди вечеринки, на которой мы с Бреттом были, и сказал, что забирает меня домой. Я не хотела идти, но он схватил меня за руку и потащил за собой. Когда Бретт попытался пойти за нами, Кэмерон ударил его хлыстом. Этот хлыст принадлежал Лилиас — она брала уроки верховой езды раз в неделю. Кэмерон привез его с собой. Хотя это последнее, что меня тогда беспокоило. Но если подумать, он захватил его из дома, значит, намерено собирался напасть на Бретта. — Она потерла виски и добавила: — Это было так ужасно. Бедный Бретт. Он едва смог ходить после этого, и рубашка у него на спине была порвана и вся в крови.

— Но зачем? Почему он это сделал? — Внезапно у меня мороз пошел по коже, несмотря на сияющее летнее солнце.

— Ну я же сказала тебе, что он очень ревнивый, собственник, — ответила Пайпер. — Он всегда был таким. Даже, когда мы были маленькими. А со смертью Ребекки он стал еще хуже. Он думает, что может управлять всем и вся. Он хочет держать меня здесь, в этом доме до конца своих дней. Знаешь, он ведь не поступит в музыкальный колледж, хотя любой колледж страны будет рад его принять, несмотря на его травму. Он был зол на меня из-за того, что я встречалась с Бреттом и, наверное, таким образом, он хотел наказать меня.

Я вспомнила слова Кэмерона о том, что насилие иногда необходимо и почувствовала, как по моей коже забегали мурашки.

— Но как ты можешь жить с ним в одном доме, после того, что он сделал с твоим парнем? — спросила я. — Как ты вообще можешь смотреть на него?

— Возможно, смерть Ребекки слегка повредила его рассудок. — Пайпер вздохнула. — Возможно, мы все немного сошли с ума. Но ты не должна плохо думать о Кэмероне из-за того, что я тебе сказала. Это последнее чего бы мне хотелось. Ты же не изменишь свое отношение к нему, да?

— Я постараюсь, — сказала я, сделав глоток лимонада.

И что-то изнутри укусило меня. Сильно. Я почувствовала, как мне в щеку впились маленькие острые зубки, как щека изнутри разорвалась и кровь наполнила мне рот.

Я закричала и выплюнула кровь, заляпав ею белую скатерть. Судорожно, я потянула руку и выбросила изо рта на стол, то, что я глотнула вместе с лимонадом.

Это была одна из кукол, её бледная фарфоровая кожа была вся перепачкана кровью. Кровь все еще текла по моим губам и подбородку — словно мне оторвали немалый кусок плоти. Мне даже показалось, что я случайно проглотила часть своей щеки, когда судорожно сглотнула.

— О боже, Софи, ты в порядке? — спросила Пайпер, вскакивая на ноги.

— Она… она укусила меня! — воскликнула я. При каждом слове оторванная плоть во рту трепетала, вызывая боль. И кровь брызгала, когда я говорила, поэтому мне пришлось прикрыть его рукой.

— Что она сделала? — переспросила Пайпер, уставившись на меня.

— Ну… ну такое чувство, что меня что-то укусило, — сказала я, вытирая кровь с лица дрожащими пальцами. Как я могла ляпнуть, что меня укусила кукла? Это точно было похоже на бредни сумасшедшего. И это чересчур даже для меня.

— Наверное, ты прикусила щеку, — сказала Пайпер.

Конечно, это было самым рациональным объяснением — я прикусила себе щеку — и все же я начинаю ловить себя на мысли… Блин, это просто бред какой-то, что кукла, лежащая на столе между нами, укусила меня. У неё даже зубы не нарисованы, только красная точка, вместо рта.

— Наверное, ты права, — сказала я.

Я наугад ткнула в то место языком. Вроде терпимо. Я опустила взгляд и увидела, что умудрилась заляпать кровью свою белую футболку.

— Я лучше схожу, переоденусь, — сказала я.

Я поднялась и пошла к дому.

— Софи, — раздался голос Пайпер у меня за спиной. Когда я обернулась, она держала в руках кулек с моими сахарными мышками, со странным выражением на лице. — Ты забыла своих мышек.

— О, спасибо. — Я вернулась за ними, но, когда шла через сад к дому, чувствовала спиной, что Пайпер не сводит с меня глаз. Это был всего лишь кулек с конфетами. Я не просила Кэмерона покупать их мне. Так почему же у меня предательски скрутило живот, словно я сделала что-то не то?

Я поднялась к себе, сняла грязную футболку и схватила чистую. Но стоило мне только натянуть её на голову, как я услышала чей-то смешок. Он был сдавленный и пронзительный, девичий и странный, и первой моей мыслью было, что это проделки Темного Тома, который хихикал у себя в клетке. Но затем кто-то произнес мое имя, на самом деле его прошептали, и прошептал его ни один голос, их было несколько, и все они снова и снова шептали мое имя:

— Софи, Софи, Софи…

— Софи, Софи…

— Софи, Софи, Софи, Софи…

Тоненькие голоса, от которых волосы на коже вставали дыбом.

Они доносились из комнаты Ребекки.