– Я... – Лларимар не находил слов.

– Они должны были видеть, – прошипел Гимн. – Должны были видеть правду обо мне! Идиот. Не бог, а писец. Глупый маленький писец, которому позволили несколько лет поиграть в бога! Трус.

– Вы не трус, – сказал Лларимар.

– Я не смог ее спасти, – продолжал Гимн. – Я ничего не смог сделать. Я просто сидел здесь и кричал. Может, если бы я был смелее, я бы присоединился к ней и взял под контроль армию. Но я колебался. И теперь она мертва.

Молчание.

– Ты был писцом, – тихо сказал Лларимар в сырой воздух. – И ты самый лучший человек, которого я знал. Ты был моим братом.

Гимн поднял голову.

Лларимар устремил взгляд сквозь прутья решетки на один из мерцающих фонарей на голой каменной стене.

– Я был жрецом, даже тогда. Я работал во дворце Ветра Добра Правдивого. Я видел, как он лгал, играя в политические игры. Чем дольше я оставался в его дворце, тем слабее становилась моя вера.

Он ненадолго замолчал, затем поднял голову.

– А потом ты умер. Погиб, спасая мою дочь. Это девушка из твоих видений, Гимн. Та самая, прекрасная девушка. Она была твоей любимой племянницей. По-прежнему была бы, я полагаю. Если бы ты не... – Он покачал головой. – Когда мы нашли тебя мертвым, я потерял надежду. Я собирался отречься от сана. Плача, я стоял на коленях возле твоего тела. И тогда Цвета засияли. Ты поднял голову, твое тело изменилось, став больше, мускулы окрепли. В тот момент я понял. Понял, что если для возвращения избран человек, подобный тебе, – человек, который умер, спасая другого, – то Радужные Тона реальны. Видения реальны. И боги настоящие. Ты вернул мне веру, Стеннимар.

Он встретился взглядом с Гимном:

– Ты бог. По крайней мере, для меня. Неважно, насколько легко тебя убить, как много у тебя дыхания или как ты выглядишь. Важно, кто ты и что ты значишь.

– Бой идет у главных ворот, ваше святейшество, – сказал окровавленный солдат. – Мятежники сражаются там друг против друга. Мы... у нас может получиться выбраться.

Сири почувствовала облегчение. Наконец что-то пошло как надо.

Треледис повернулся к ней.

– Если нам удастся выбраться в город, народ соберется вокруг своего короля-бога. Там мы будем в безопасности.

– Откуда они взяли столько безжизненных? – спросила Сири.

Треледис покачал головой. Они задержались в комнате перед парадным входом дворца в отчаянии и неуверенности. Прорваться через заслоны пан-кальцев было трудно.

Она посмотрела на Сезеброна. Жрецы обращались с ним как с ребенком – оказывали ему уважение, но даже не подумали спросить его мнение. Он стоял, положив руку на плечо Сири. Она видела в его глазах работу мысли, но под рукой не было ничего, на чем можно писать, чтобы их выразить.

– Сосуд, – произнес Треледис, привлекая ее внимание. – Вам нужно кое-что знать.

Она перевела взгляд на него.

– Не знаю, говорить ли об этом, – начал он, – поскольку вы не жрица. Но... если вы останетесь в живых, а мы нет...

– Говорите, – приказала она.

– Вы не сможете родить ребенка королю-богу, – сказал он. – Как возвращенный он неспособен зачинать детей. Мы так и не узнали, каким образом Первый возвращенный много лет назад смог произвести ребенка. На самом деле...

– Вы даже не думали, что ему это удалось, – ответила она. – Вы решили, что королевский род – фальсификация.

«Конечно, жрецы обсуждали записи о том, что королевский род происходит от Первого возвращенного, – подумала она. – Им бы не хотелось признать убедительность идрисских претензий на трон».

Он покраснел.

– Имеет значение то, во что верят люди. В любом случае, у нас... есть ребенок...

– Да, – согласилась Сири. – Возвращенный ребенок, которого вы хотите сделать следующим королем-богом.

Он потрясенно посмотрел на нее:

– Вы знаете?

– Вы собирались убить его, так? – прошипела она. – Забрать дыхание Сезеброна, тем самым убив его!

– Цвета, нет! – в ужасе возразил Треледис. – Как вы могли такое подумать? Нет, мы никогда не делали ничего подобного! Сосуд, король-бог просто должен отдать сокровище дыхания, которое он хранит, передать преемнику, после чего он проживет остаток жизни в мире – так долго, как пожелает. Мы заменяем короля-бога всякий раз, когда возвращается младенец. Для нас это знак того, что прежний король-бог выполнил свои обязанности и должен провести оставшуюся жизнь без этого ужасного бремени.

Она скептически посмотрела на него.

– Это глупо, Треледис. Если король-бог отдаст дыхание, он умрет.

– Нет, есть способ, – возразил жрец.

– Считается, что это невозможно.

– Не совсем. Подумайте об этом. У короля-бога два источника дыхания. Первый – присущее ему, божественное дыхание, которое сделало его возвращенным. Второй – дыхания, данные ему из Сокровища Дарителя Мира, пятьдесят тысяч сильных дыханий. Которые он может использовать как любой пробуждающий, если точно произносит приказы. Он довольно легко может прожить без них как возвращенный. Любой из богов способен на это, если получал дыхания помимо одного в неделю для поддержания своего существования. Конечно, им придется употреблять их по одному в неделю, но они могут запасать их и использовать лишние в любое время.

– Но вы утаиваете это от богов, – заметила Сири.

– Не специально, – ответил жрец, отворачиваясь. – Просто такой необходимости не возникает. Зачем возвращенным заниматься пробуждением? У них и так есть все, что им нужно.

– За исключением знаний, – отметила Сири. – Вы держите их в неведении. Удивляюсь, что вы не отрезали языки им всем, чтобы скрыть ваши бесценные тайны.

Треледис строго посмотрел на нее.

– Вы все еще осуждаете нас. Мы делаем то, что делаем, потому что так надо, Сосуд. Содержащаяся в этом Сокровище мощь – пятьдесят тысяч дыханий – может разрушать королевства. Это слишком сильное оружие. Мы обременяем наши души божественной миссией содержать его в безопасности и не позволять использовать. Если армии Калада вернутся оттуда, куда их изгнали, мы...

Из соседнего помещения донесся какой-то звук. Треледис озабоченно посмотрел туда, а Сезеброн крепче сжал плечо Сири.

Она обеспокоенно подняла голову.

– Треледис, мне нужно знать. Как? Как Сезеброн может отдать дыхание? Он не может произносить приказы!

– Я...

Треледиса прервала группа безжизненных, ворвавшихся в помещение из двери слева. Жрец крикнул Сири бежать, но вторая группа созданий появилась с другой стороны. Выругавшись, Сири схватила Сезеброна за руку, потащила к третьей двери и распахнула ее.

Там оказался Синепалый. С мрачным видом он посмотрел ей в глаза. Рядом с ним стояли безжизненные.

Охваченная паникой, Сири отступила назад. Позади нее раздавались звуки сражения, но она полностью сосредоточилась на Синепалом в окружении безжизненных, подступающих к ней и Сезеброну. Король-бог закричал, но у лишенного языка вышел лишь бессловесный стон гнева.

Тут же подбежали жрецы. Встав между королем-богом и безжизненными, они попытались их оттеснить в отчаянном стремлении защитить его. Сири вцепилась в мужа обеими руками, глядя на то, как посреди окрасившейся кровью комнаты бесчувственные воины с серыми лицами убивают жрецов. Жрецы выскакивали один за другим, некоторые с оружием, другие просто размахивали руками в безнадежной атаке.

Она увидела, как Треледис, стиснув зубы, с глазами, полными ужаса, выскочил вперед, пытаясь атаковать безжизненного. Он умер, как и другие. И его секреты вместе с ним.

Безжизненный перешагнул через труп. Дрожащими руками Сезеброн толкнул Сири к себе за спину и вместе с ней попятился к стене, держась лицом к окровавленными монстрам. Наконец безжизненные остановились, и Синепалый обошел их, глядя мимо Сезеброна на Сири.

– А теперь, Сосуд, мы кое-куда пойдем.

– Сожалею, госпожа, – сказал стражник, поднимая руку. – Доступ во Двор Богов полностью запрещен.