- Во как? Полный хэви-метал! - улыбнулся я.

- Ты их слышал, Димон? "Не положено!" Ха-ха.

- Что их там, в штабе, зомбируют? - осыпал я сарказмом новоявленных солдат, моих друзей.

Уже через две минуты сержант Воеводин подозвал к себе призывников, попавших в ряды элиты МВД.

На той ноте мы и распрощались. Юра исчез за серыми воротами, показав солдату на КПП своё увольнительное, выписанное в штабе. Арсен с Женькой, прихватив вещи и состроив лица "на все случаи жизни", также вышли за ворота в толпе новобранцев, где уселись в старенький автобус "Икарус" 1989 года выпуска. Автобус скрылся за горизонтом новоиспечённой дружбы. Я остался один. Выходит, в военкомате меня обманули. Ни в какие войска МВД меня отправлять и не собирались. От злости, нахлынувшей от понимания подобных вещей, мне хотелось что есть мочи закричать: "Нечестно!", но разум мне не позволил причитать подобными фразами в нынешнее время.

Близилось время ужина. На улице температура опустилась до "-5". Вечер мне ещё раз прошептал, что 30 октября близится к логическому завершению. Никаких объяснений по поводу того, сколько времени мне придется здесь ещё провести - не было. Всех нас снова выстроили на плацу, у жёлтой линии, что едва освещалась дежурным прожектором в 1000 Ватт и повели в столовую, уже знакомую нашим рецепторам. Я был настолько голоден, что уже не обращал внимания на то, что было в моей тарелке, хотя в ней лежала очередная, непривычная моему взору и желудку, стряпня. Недолго думая, проглотил всё за минуту и запил разбавленным чаем. Потом, по команде: "Приём пищи прекратить! Встать!", я вышел вместе со всеми на улицу. По-прежнему, из всех ребят выделялся нагловатый и самоуверенный парень - Вадим. И, должен сказать, хвастуном он был, каких свет не видывал за всю затянувшуюся эпоху патриархата. Высокий парень, ежедневно, за всё моё пребывание на распределительном пункте, собирал огромную толпу призывников и со всем, присущим ему, высокомерием рассказывал о том, как окончил Суворовское училище, и что будет ожидать призывников в армии. Все его внимательно слушали, запоминали, а некоторые даже записывали. Вот идиоты! Подавляющее большинство - круглые идиоты! Они верят любому словоблудию, которое исходит от уверенного в себе человека.

Пользуясь многочасовой скукой на морозе "-7", я с грустью достал старенький мобильный телефон и, наконец-то, позвонил моей Юлечке.

"А ведь хорошо, что я хоть и не взял дорогой телефон, как хотел, но и от связи тоже не отказался, взяв с собой старенький телефончик "Siemens" А50 - его не так жалко терять. И первого гудка полностью не услышал, как Юси быстро подняла трубку, будто от телефона и не отходила.

- Алло, Митясик, приветик. Как ты, родненький?

- Не очень, - откровенно признался я.

- Я так и знала..., - она так вздохнула, будто и вправду всё уже знала.

Я замолчал. Рядом со мной стал офицер, только что вышедший из казармы. Он укоризненно посмотрел в мою сторону. Уже было темно, но я разглядел в нём Николая Леонидовича. Он был чем-то озадачен. Не спеша офицер подошёл ко мне.

- Солдат! Немедленно спрятать телефон! - крикнул он.

- Дима, почему "не очень"? Что с тобой? - слышалось в телефоне.

- Солдат! Что не ясно?

Я поспешно спрятал телефон в карман.

- Товарищ майор! Мне просто позвонили и я...

- Ты уже обязан находиться в расположении! - обрезал Николай Леонидович.

- Я? В расположении? А где это? Дело в том, что я не очень знаком с ...

- Солдат! Твоя голова не работает?

- Никак нет... Просто я...

- Что ж, раз голова пустая - будешь работать другим местом!

Я ничего не успел ответить; сидел, будто контуженный. Майор, по-боевому печатая шаг, скрылся в дверях штаба.

"Интересно, что майор имел в виду под фразой "будешь работать другим местом? В любом случае перспектива меня не прельщает! Эх, вот и первый залёт! Да и за что? Никогда не думал, что за такую мелочь могут наказать!"

Я в подавленном состоянии пошёл готовиться ко сну, хотя меня смущал тот факт, что ребята из третьего и четвёртого боксов до сих пор оставались на лавочках, а некоторые даже спали на морозе, как и мы прошлой ночью.

Посещая вечерний туалет, я повстречал на своём пути прапорщика Сидоркина, который, вспоминающим взглядом, осмотрел меня.

- Стой, солдат! - громко произнёс он.

Моё сердце снова заколотилось в ритме "Старой песни о главном".

- А ты, часом, не Лавренёв Дмитрий? - прищурился длинноногий прапорщик, всматриваясь в глаза.

- Нет, - лаконично соврал я, попытавшись выглядеть естественным и произнеся преувеличенно уставшим голосом.

- Твоя фамилия?

- Солодовник, - тут же выдумал я.

- Ясно, доброй ночи! - закончив допрос, прапорщик направился к туалету.

"Пронесло! - выдохнул я. - Но что он хотел от меня?"

Поспешно, стараясь не светиться, я снова присел в первый бокс, да призадумался о судьбинушке своей горемычной. Чувствую, что-то нехорошее мне дышит в спину и пытается сломить! Возможно, это паранойя, которая в той или иной степени присуща Водолеям, а может, защитная реакция в подозрительном месте. Пока не знаю, но продолжаться всё это дальше не может. Надеюсь, что завтра поезд увезёт меня из этих адских мест своеобразия и перенесёт на новый уровень жестокой игры.

На часах было около 9 вечера, я тогда уж был в казарме. Представляете, призывников на распределительном пункте в четыре раза больше, чем мест в казарме, в которую они должны были вместиться. Я стал, было, от скуки, считать людей, но после 73-х сбился, да и к тому же ко мне подошёл какой-то невысокий парень в солдатской форме и наглым бандитским лицом. Громко чавкая жвачку, этот "метр пятьдесят пять" вальяжно произнёс:

- Фамилия, солдат!

Ну, - думаю, - тут уж не отверчусь!

- Лавренёв! - произнёс я, приготовившись нанести вероятному противнику со всей безжалостностью юношеских лет, удар.

- Так, марш к Николаю Леонидовичу, в штаб!

Я растерянно приподнялся, размышляя над тем, что происходит и зачем понадобился в такое время майору.

- Бегом! - подтолкнул меня к выходу солдат.

"Гр-р... Никому такого не позволяю!!!" - думалось мне, но в драку лезть не стал, ведь и так уже дров наломал. Нужно было просто тихонько отсидеться. Понимаю, что солдат - лицо неприкосновенное и всё такое, но ведь не этими глазами я смотрю на него. Обидчику - ответный удар, даже не глядя на его статус, внешний вид или индивидуальный фоновый рисунок на рабочем столе в персональном компьютере.

Сзади, я всё ещё слышал, как "метр пятьдесят пять" разыскивал неких Слюнько и Горбунова, которые также должны были попасть на ковёр к Николаю Леонидовичу. А значит, майор вряд ли знает про нашу недавнишнюю драку с солдатами. Но вопрос всё ещё витал над головой, как запах куража после выигрыша в лотерее: "Зачем я понадобился майору?" Как обычно в моём котелке начался привычный процесс накручивания различных мыслей, предположительно плохих.

"Неужели за тот невинный телефонный разговор?" - промелькнула одна из самых правдоподобных мыслей среди остальных параноидальных домыслов.

Вместе с двумя призывниками я поднялся на второй этаж. Как и раньше, там стоял солдат, который исполнял роль дневального. Видно, что взгляд уставший, а ноги едва выполняли функцию "неустанной стойки". Также заметил, что солдат, дожидаясь, пока пройдут мимо офицеры, снова расслаблялся и опирался об стенку. Ему, ради приличия, я сообщил, куда собираюсь идти, но внимания он не обратил, будто спал с открытыми глазами.

"Ну и ладно", - хмыкнул я и направился к кабинету майора.

Неуверенно я дёрнул ручку двери, где было указано: "Заместитель главы штаба майор Некануров Николай Леонидович". Под тусклым светом виднелся убогий кабинетик с металлическим сейфом, обычным деревянным шкафом и дубовым старым столом. По скрипучему полу из широких досок, крашенных в бордовый цвет, я сделал несколько неуверенных шагов к середине кабинета.