Когда я уходил, то услышал от любимой лишь одно:

- Помни! Я всегда с тобой! Что бы ни случилось! Это, во-первых, ну а во-вторых - помнишь, как я обычно говорю?

- Знаю, - выпалил я, вздохнув от уяснения того факта, что моё "я" снова учат, - меньше думай, больше соображай!

- Ну вот! А теперь, иди! - шёпотом произнесла неформалочка, поправляя мне одежду и причёску. Поцеловав в покрасневшие губы на прощание, добавила:

- До завтра, любимый!

Медленно, умаянный после бурной встречи, я спустился по ступенькам и вышел из подъезда, обдумывая всё, что было сказано. На улице уже потемнело и похолодало.

"Как же всё-таки лучше объяснить матери?" Мыслей множество, но связываться логично между собой они никак не хотели. Трудно извиняться перед кем-либо! Всё из-за своей гордыни, чёрт бы её побрал! Эмоции переливались водопадом сверх чаши терпения, будто разрывали изнутри, и характеризовались примерно так: "Надо, но как?"

"Вероятно, дома опять бытовая суета будет поджидать", - думалось мне.

Я живу в скромной трёхкомнатной квартире с мамой, отчимом и младшим братом. К сожалению, содержать эту красавицу недёшево, ведь она располагалась неподалёку от центра города. Моей зарплаты продавца-консультанта ликероводочных изделий в супермаркете едва хватало на оплату учёбы в техникуме, не говоря уж о ежемесячных квартплатах. Но ссоры в семье происходят, в основном, не из-за квартиры, а вследствие бесшабашных выходок моего 18-летнего, бестолкового брата Андрея. Все выговоры и упрёки начинались одной, вполне ожидаемой фразой: "Ты же старший!". В это понятие вкладывались разные значения, не имеющие чётких границ. "Образумь его!", "Помоги ему!", "Покажи пример, ты же старший!" Да и что с того? Это не обязывает меня кормить того, кто и за брата меня не считает.

Вот из-за него мы с мамой ссоримся, ведь ко всему остальному она относилась снисходительно: к шумной музыке, необычной одежде и моему жизненному режиму.

"И эта проблема должна пройти мимо!" - уверенно думал я, доходя до высотного строения времён нестабильных 90-х. Зайдя внутрь, я спешно нажал на кнопку вызова лифта. Рядом висела бумажка, на которой было неаккуратно написано:

"Должники за дежурство. Октябрь", а снизу номера квартир. Нашего шалаша, к счастью, не было. Лифт не доехал еще до первого этажа, как я услышал неприятный прокуренный голос дежурной со своим вечным, тупым вопросом:

- Молодой человек, а Вы из какой квартиры?

"Боже, как же она достала! Неужели запомнить сложно? Всё время один и тот же вопрос!"

- Из 184-ой! - сквозь зубы процедил я, еле сдерживая себя, чтоб не сострить.

- 184? Ой, а вам тут повестка.

- Вероятно, вы хотели сказать - письмо?! - предположил я.

- Да нет же, - повестка. Что, в армию намылился?! Хе-хе. Собирай вещи!

- Типун Вам на язык с лошадиную задницу! - бросил напоследок я, зайдя в лифт и держа в руках небольшой, прямоугольный кусочек тёмной бумаги с печатью посредине.

- Хамло! - сердито промолвила дежурная, сидя по-прежнему в своей малоосвещённой каморке и, как обычно, продолжив читать чужие газеты.

В действительности, у меня в руках была повестка. Такого поворота судьбы я и не ожидал.

" Громадянину Лавреньову Дмитру В╕тал╕йовичу, який прожива╓..."

- Так, это ясно, - жадно читал про себя я, в некотором замешательстве от последующей выходки судьбы:

"Повестка.

Зг╕дно ╕з Законом Укра╖ни про загальний в╕йськовий обов'язок ╕ в╕йськову службу. Ви п╕дляга╓те призову на строкову в╕йськову службу. Пропоную "27" жовтня 2008 року до 8 години прибути до призовно╖ д╕льниц╕ за адресою: пр. Петриковский, 22, Красногвард╕йсько-К╕ровський ОРВК 2 в╕дд╕лення - призову".

- Раскудрить же его через коромысло! - вскипел я, ударив со всей силы дверь грузового лифта. - Вот попал! Ну, что за жизнь? Из огня да в полымя! Такой беспросветной чёрной пересыпи у меня давненько не было.

Настроения как не бывало, стало обидно до слёз.

Армия - штука относительная и ассоциировалась у меня лишь с тяжестью, издевательствами и неукротимой дедовщиной. А ещё я недавно смотрел новости, там рассказывали о солдатах, погибших от бесконечных издевательств "дедов". Теперь знал наверняка, что расположение клавиш "WASD" на мануале значат для меня больше, чем тяготы армейских будней. Но получается, как назло, по-другому: те, кто хотят служить - не идут после отсеивания при медкомиссии, а всех нежелающих - забирают с руками и остальными частями тела.

Придя домой, я без особого труда извинился перед мамочкой (ещё бы, на фоне новоявленной проблемы, мои извинения быстро оказались прошедшим временем). Да она и вовсе позабыла о ссоре. Хотя, может и обманула. Ну да ладно, проблемой меньше.

Я закрылся в комнате, обвешанной плакатами различных "металлических" групп и включил негромко немецкий квартет из Веймара - "Die Apokalyptischen Reiter". Нимбом над головой явились размышления о повестке и предстоящем походе в районный военкомат. Позвонил Юле. После знакомого диджингла и родного голоса стало даже не по себе. Захотелось тут же отключить телефон и лечь спать.

- Приветик, любимый, - весело, но сонно протараторила она (видимо, спала).

- Приветик. Ты представь, тут такое... та не, с мамой я помирился. Тут другое! Выслушай! Я получил повестку! Представляешь?

Юля замолчала.

- Зай, алло. Ты чего?

По еле слышному всхлипу, я понял, какую глупость совершил. Ну, что за день? Теперь ещё и Юлечку утешать надо.

- Юля, ну почему ты плачешь? (это единственный вопрос, который пришёл мне в голову, хотя и знал на него ответ).

- Почему эта жестокая жизнь забирает у меня самых любимых мне людей?!

- Воображулька, но меня ведь ещё никуда не забирают!

- Могут забрать... и заберут! Они своё дело туго знают!

- Ну, допустим. Но, я ведь буду звонить тебе, хвастаться своими успехами, а ты улыбнёшься и обрадуешься моим успехам!

- Радоваться в одиночку грустно. Эх, уединённость! Вот проклятая вещь! Вот, что меня погубит! Я без тебя и дня не выдержу! Ты это понимаешь??? Я вскрою себе вены тогда! Это лучше, чем жить без тебя!

- Не смей! - взволнованно крикнул я.

На глазах выступили слёзы. И ведь с самого начала хотел отбросить в сторону телефон, так нет же!

- И я пришлю тебе предварительное письмо, состоящее из нескольких слов: "Прости! Не смогла быть без тебя!"

- Ты чего такую ерунду говоришь? Не смей!

- Дима...

- Что? - грубо спросил я, мол "ну что ещё?"

- Ты - мой смысл жизни! Если ты пропадёшь, пусть даже на год, значит, испарится и смысл жизни, а без него я не проживу! Понимаешь?

- Юси, давай ты сейчас успокоишься и выдохнешь наружу свою нотку гнева?! Вспомни, что ты говорила в таких ситуациях.

- Что ты дурко? - всхлипнув и невольно (а возможно, истерически) улыбнулась она.

- Не то.

- Меньше думай, больше соображай?

- Не то. Ты говорила, что каждый порез на твоём теле будет означать такую же рану в моей душе. Я часто повторяю это себе. А ты? Что я слышу? Становишься на мой путь?

- Не важно! - оборвала она, всхлипнув так жалостно, что кроме сердитости, у меня ничего и не вызвало.

"Боже, - думалось мне. - Как я не люблю пессимистов (да и себя в том числе)".

Мне всегда хочется сердитым голосом пессимисту сказать: "Слушай, если мир не по тебе, то не щеголяй своим неудовольствием - покинь его и не мешай другим!"

Но эта мысль осталась только мыслью, а произнёс я следующее:

- Эмочка моя дорогая, прошу тебя, не убивай меня своими фразами! "Не проживу, не проживу!" Тьфу! Милая, у тебя есть "без пяти минут" - муж. А, знаешь, что это означает?

- Гм... Что я без десяти минут - мама, без двадцати минут - бабушка, и без получаса - труп?!