- Как же так? - грустно спрашивал у меня Арсен, перекинув через плечо свои нехитрые пожитки. - А вы с Юрчиком в какие войска попадёте?

- Да разве здесь угадаешь? Хоть бы не в железнодорожные!

Ой, ребята, наслышан я об этих войсках. Помню, о них мне рассказывал Jet Pilot:

"Дима, - говаривал он с апломбом отслужившего человека, - хуже войск ты не найдёшь! Обходи их стороной! Ты, конечно, получишь колоссальный опыт, пребывая там, но этот багаж знаний надобно ещё пронести через все тяготы воинской службы и постараться выжить там!" Весомых аргументов ему не верить я не нашёл, вот и заручившись такой мыслью, сидел в распределительном пункте, ожидая вердикта. Ну а там, насколько я успел понять, никто никуда не торопился. Любят офицеры "тянуть резину за хвост в долгий ящик".

- Плохо! - сердито пробормотал Арсен, опечалившись тому факту, что дальше наши пути расходятся.

- И не говори! Полный хэви-метал! - слабо улыбнулся я, заразно повторив вздох Федяева.

- Ты, главное, в стройбат не попади! А то - товарищи не поймут!

- Разве я есть звено на распределительном пункте, через которое проходит отбор призывников? Тем более, товарищи, да и друзья тоже - и вовсе от армии откосили, так что мне наплевать на их понимание по отношению к моей персоне!

- Ой, ну философ, философ! Успокойся только! Прям и сказать не даёшь!

Тут, сзади, подошёл к Арсену знакомый нам солдат и, ухмыльнувшись, с дури пнул Федяева ногой. Мой друг, грамотно сбалансировав тело, с временным оцепенением глянул на обидчика:

"Боже, да ведь это те солдаты, с которыми мы дрались прошлой ночью. Ишь ты, по-прежнему агрессивные и самоуверенные. Отморозки!"

- Стройбат, говоришь? Э? - ухмыльнулся сержант, скрестив руки на груди.

- А ну-ка, пойдём с нами! - добавил второй, показавшийся из-за спины первого.

Арсена с силой потянули под руки куда-то в сторону туалета.

- Куда вы его тащите? Эй! - закричал я, но на меня внимания не обратили. Неужели так крепко их задел Арсен?

Я уж давно для себя решил, что продолжаться так больше не может. На почве всего происходящего давеча, я крепко сжал кулаки и с сердитым выражением лица кинулся вдогонку. Федяева отвели за боксы и стали вести разъяснительную беседу, не забывая бить по лицу и почкам, ухмыляясь и злорадствуя.

- Ты ж пойми, придурок! Стройбата нет, как такового! Этот термин остался ещё в СССР, в той прекрасной Родине превосходных людей!

- Да. И что ж ты, сука, дезинформацию сеешь среди пацанов? Они и так боятся в добровольцы записываться, ведь половину из них притащили насильно! А тут ты ещё...

- Я... я..., - пытался что-то ответить Арсен, лежа на опавших прошлой ночью листьях, едва прикрывая одной рукой разбитый нос и нижнюю губу.

- Ты ведь ничего не знаешь о стройбате! - хлопнул его по щеке один из них, тот, что похож на бультерьера.

- После распада СССР это слово прекратило нести собой всяческую смысловую нагрузку, так и оставшись в истории 20 века. Ты это можешь понять, белка саблезубая?

- Или помочь уяснить?

Футболист и ответить ничего не успел, как тут подоспел я. Держа перед глазами картинку событий прошлых ночей, я со всей накипевшей внутри меня ненавистью подбежал к одному из солдат, который по-прежнему держал во рту зубочистку, и наградил его размашистым хуком левой - моим коронным ударом. Завидев нокаут моего врага, я с пущей уверенностью стал бить остальных. Арсен очень помог с Бультерьером, - крепкий оказался, зараза. Представляете, закрыл глаза и стал размахивать руками, будто мельница. И не подойти. Ну, Федяев молодец, сориентировался. По незащищённым ногам круто правой ногой зарядил, будто пенальти бил. В общем, вернулись им птичкины слёзки.

- Пошли быстрей! - поторопил Арсена я, а он почему-то мешкал у лежащего сержанта.

- Сейчас, секунду! - с этой фразой, Федяев подлетел к лежащему сержанту, зубочистка которого валялась на пожелтевших, сырых листьях и, оборвав с его одёжки погоны, засунул их ему в рот.

- Жри! Жаль, что на таких сержантов, как ты, государственных резолюций не хватает!

- Пошли, Арсен! - вторил я.

Побежав от избитых солдат, мы вернулись к первому боксу.

- Я же говорил, что дело закончится жопой! Я же говорил!

- Дим, успокойся! Всё будет хорошо! Они ведь говнюки! Вот и получили, что заслужили!

- Угу. Ну, конечно! Только, ничего, что у нас кулаки в крови?! Заметит хоть один солдат или, чего хуже, офицер - вот тогда и полетаем!

- Действительно. И что ты предлагаешь?

- Ладно! Я тебя прикрою! У тебя ведь поезд через десять минут!

- Думаешь, пронесёт? - недоверчиво переспросил Арсен.

- Так. Прекрати истерику! Давай, всё-таки, решать проблемы по мере их возникновения!

- Ну, так-то оно и понятно, - как бы, между прочим, произнёс Федяев.

- Вот и хорошо. А пока их нет на горизонте - просто опережай события и продумывай вариации возникновения зла на тропинке твоей жизни!

Арсен замолчал и скривил рожицу.

- Что, не понятно объяснил? - догадался я.

Федяев кивнул головой и, слабо улыбнувшись, произнёс:

- Ну, ты как скажешь, вот так вот... Мне опять сказать нечего!

Я улыбнулся и обнял его. Возможно, тогда и стал считать его своим другом. Затем, мы вспомнили, где находимся, резко отстранились друг от друга и, как бы невзначай покашляв, уселись на лавочке, возле своих вещей. К счастью, нас никто не заметил, и "прибоем в голубятне" или "гомостахановцами" не назвал, что предполагалось внезапно нахлынувшим чувством мужественности и брезгливости.

- Погоди! - вдруг осенило меня.

- Что?

- А ты военный билет получил? - спросил я, глянув на него таким взглядом, будто узнал страшную тайну.

Теперь, моё удивление и некую нотку испуга, я мог зеркально наблюдать на лице Федяева.

- Забыл! - расстроенно пробормотал он.

- Так бегом давай! - крикнул я, после чего Арсен убежал, будто метеор, к дверям штаба. - Рэмбо!

А меж тем, сержант Воеводин уже строил призывников и сиплым, прокуренным голосом рассказывал, что автобус, который довезёт их до железнодорожного вокзала (от распорядительного пункта - 6 минут) ждёт у серых ворот.

Оставшись один, я снова стал грустить. Как нелегко жить при капитализме. Человек человеку - волк! А ведь, в сказках, которые так люблю перечитывать перед сном, учат быть добрыми и отзывчивыми. Увы, не могу. Только не в этом мире! Помнится, кто-то столь длительное время заставлял верить, что "гибель капитализма неизбежна".

Вскоре, явился Юра из штаба. На часах уж было 19:25. А Юрчик-то, весёлым вернулся. С чего бы это?

- Всё! Поговорили! - выпалил он.

- В МВД? - предположил я.

- Ага. В следующей жизни! Моя девушка на третьем месяце беременности, а через год, как военкомат снова будет слать мне повестку, так я уж и папой стану! Не до армии будет. Ясно?

- И ты меня бросаешь? - опечалился я.

- Хочешь, пойдём в штаб и за тебя договоримся?

- Меня не отпустят! Нет ни единой на то причины!

- Да брось ты, может всё же...

- Нет, не получится.

- Ясно, как хочешь. А где Женька и Арсен?

- За военными билетами ушли. Тут другое: ты прикинь, те солдаты к нам с Арсеном пристали, стали разъяснительную беседу вести. Но мы дали им прикурить!

- Молодцы! И за меня врезали?

- Будь уверен!

- Ясно. Ну, Димон, - давай номер телефона, обязательно созвонимся! - торопился покинуть это место Селезнёв, пританцовывая с ноги на ногу.

- Записывай!

Дальше подошли Арсен с Женькой, хвастаясь новёхонькими пахучими военными билетами и какими-то пластиковыми коробками.

- Ух, ты! А это что такое? - удивлённо захлопал глазами я, вдоволь насмотревшись на военные билеты.

- Выдали сухпаёк! - с гордостью произнёс Женя.

- Дай глянуть! - загорелся Селезнёв.

- Не! Не положено! Нам объяснили, что эта коробочка делится на три части: "завтрак", "обед" и "ужин". К тому же, велели раскрывать паёк лишь с наступлением того или иного времени суток, разрешаемой для принятия пищи, описанной на этикетке.