Литмир - Электронная Библиотека

- Вы бы точно проиграли марафон улиток на десять метров! - уже спокойно позлорадствовал офицер и повёл нас в двухэтажное здание из красного кирпича. Там находилась приёмная комиссия. Именно она является ключевым звеном, которое и решает - идёте вы служить или нет. Скажу прямо, это здание - "рай для похотливых женщин бальзаковского возраста". Все призывники там ходили голые. Нас ждала та же участь. Для меня это было несколько неожиданно. Будто не распределительный пункт, а бордель "муж на час".

Длинный коридор и той же длины ковёр стали запоминающейся изюминкой второго этажа. Завели нас в раздевалку. Ух, вот это было настоящее испытание. Там стоял такой противный запах, что я и вовсе не знал, какую часть тела мне прикрыть, чтобы это зловоние перестало действовать раздражителем моего организма. В раздевалке находились вещи многих ребят, и было несколько сложновато оставить свои вещи так, чтоб их можно было потом найти. Вонь от поношенной обуви, нестиранных, раритетных носков и от мужских подмышек заставили меня мигом расстаться с одеждой и поспешно выбежать в коридор. Поверьте, мои товарищи там также не задержались. Майор приказал следовать за ним. Посетило недовольство происходящего: мы что, снова к первобытному строю возвращаемся? Будто дикари, шли раздетыми по коридору. Естественно, сравнения ради, оглядели тела и достоинства друг друга - обычные дела. Не зря я предпочитал заниматься спортом. Только в таких сравнениях и понимаешь, в чём преуспел и в чём стоит себя подтянуть. Коридор казался нескончаемым.

- Димон, а что ж это майор не разделся? - шепнул мне на ухо Арсен.

- Комплекс неполноценности, - захихикал я.

Майор, не поворачиваясь, сердито проговорил, что всё слышит, и мы постарались смех вдавить в себя. Его петушиные, короткие фразы нас так смешили, что вот-вот мы должны были заработать свои первые наряды. Пройдя через весь коридор, он открыл перед нами дверь с табличкой "Дерматолог" и дал приказ незамедлительно зайти внутрь.

Светлый кабинет с голубыми стенами и высоким потолком стал для нас новой атмосферой новоиспечённых армейских будней. Наверно, это было единственным местом, кроме церквей, где не установили потолки "Армстронг". Справа от меня располагался обыкновенный рабочий стол и напротив него - кушетка. Вот и всё, что там было - такой себе японский минимализм. За столом сидела молоденькая девушка и медленно обсасывала шариковую ручку, жадно пожирая взглядом новых пациентов. Рядом стояла ворчливая старуха, облокотившаяся об краешек стола. Она же впоследствии и оглядела небрежно наши тела. Во время осмотра молоденькая медсестричка, не отрывая взгляда от наших половых органов, о чём-то мечтательно думала. Так стыдно было, что хотелось сквозь землю провалиться. От таких нескромных взглядов чувствуешь себя девственником-первоклассником. Но, к нашему счастью, закончилось это быстро. Помню, что краснели в том кабинете все, кроме старухи и той молоденькой девушки, которая так и не смогла, по всей видимости, найти лучшего применения шариковой авторучке. А уж по окончанию стыда Арсен начал хвалиться, что даже подмигивать успевал.

- Да ты что? - спросил Юра с ноткой недоверия.

- Да я вам говорю. Я подмигивал ей!

- Кому? Старухе что ли?

- Идите к чёрту! Я про молоденькую девушку!

- Её папа, наверное, пекарь.

- Почему ты так думаешь, Юрик?

- У неё такие сочные булочки.

Майор, разумеется, нам быстро закрыл рот и, пригрозив всеми чертями, провёл нас ещё по нескольким кабинетам. Короче, нас там и потрогали, и в ягодицы поглядели, и грудь измерили - хоть не поимели, и на том спасибо.

Оставался последний кабинет, в котором находился психиатр. Мы уже изрядно устали, да и холодно бродить голяком по коридорам да кабинетам. Как-никак, конец октября. Ступни становились сухими и шершавыми. Возле двери последнего кабинета была очередь, человек тридцать, которые нервно ожидали своей очереди. Но наш майор не растерялся и тут же скрылся в толпе обнажённых парней. Минуту нет, две - нет, а по истечению пятой, он снова вынырнул и строго сказал, чтобы мы следовали за ним. Я на минутку даже загордился нашим военкоматом. Такая дипломатичность.

Сквозь давку и недовольные лица парней, что стояли тут, по всей видимости, не первый час, я с ребятами пробрался к кабинету психиатра. Вместе с нами зашли ещё три парня из другого военкомата. Мы смирно стали перед длинным лакированным столом, за которым сидело три человека в белых халатах. Их лица выражали полную апатию ко всему, что проявляло на этой земле жизнь. Один из врачей осмотрел нас утомлённым взором и с наигранной улыбкой спросил:

- Ну что, ребята? Служить хотим?

Я с Юрой и Арсеном ухмыльнулись, заприметив в его фразе противную фальшь. А рядом со мной стоял высокий накачанный парень со смуглой кожей, будто только с Комсомольского пляжа.

- Я с удовольствием буду служить! - патриотическим воплем проговорил он, отчеканивая каждое слово, будто пушечный выстрел и, гордо выпятив грудь, продолжал:

- Какой же из меня будет мужчина, если я не отдам долг Родине?!!

Врачи, молча, кивнули, мол: "Вот это истинный боец".

В ходе продвижения времени, врачи подзывали каждого из нас к себе и задавали глупейшие своей простотой вопросы. Дошла очередь и до меня. Подошёл я смело к бородатому врачу, он был заведующим. Его пристальный взгляд вонзился прямо в мои глаза. Что-то он жаждал прочесть в них, это выдавала тишина, накрывшая кабинет.

- Служить желаешь? - спросил он, ухмыляясь и прищуривая глаза.

- Ну, не так, чтоб задница горела...

- Ясно-ясно. Не продолжай! А ну-ка, скажи мне, как расшифровать пословицу: волка бояться - в лес не ходить!

- Ну, если страшиться предстоящих трудностей, то нечего и вовсе браться за дело.

- Правильно. Грамотно излагаешь. Много читаешь?

- Да я и вовсе гуманитарий: я и стихи пишу, и...

- Ясно-ясно. Не продолжай! А ну-ка, скажи мне, любезнейший, а сколько будет четыре умножить на три?

- 12! - отчеканил тут же я, удивляясь простоте поставленных вопросов.

"Неужели нас тут совсем за идиотов принимают?" - сверкнула мысль.

- Верно. А семья благополучная?

- И да, и нет... - замялся я.

- Очень интересно. Очень. А ты, случаем, о суициде не подумываешь?

- Нет-нет. Ну что вы? Я только хотел сказать, что...

- Ясно-ясно. Не продолжай! А ну-ка, становись в строй!

Ой, ну а дальше, и вовсе смех залил каждый уголок кабинета. Вызвали следующего призывника - Василия Орлова.

- Здравствуй. Представься! - начал бородатый.

- Вася я... - без запинки ответил тот.

- Что "Вася"? - смутился врач, приподняв густые брови. - Ваша фамилия, призывник!

- Та я, цей... сын тракториста Орлова Миколи... - что-то пролепетал он.

Мы с ребятами попадали со смеху.

- Ясно-ясно, не продолжай! А ну-ка, Вася, не откажи в любезности: сколько будет сорок разделить на четыре?

Вася рассеянно глянул на нас, видимо искал в наших глазах подсказку, но психиатр строго пригрозил, что кто подскажет, тот попадёт в самую худшую воинскую часть. Врёт, наверно. Но проверять не хочется, уж точно. А Василий пробыл в трансе раздумий около минуты, а после, с улыбкой простоты заявил, что оно не делится.

- Подожди, Василий, это как? Сорок не делится на четыре? - переспросил врач, широко открыв глаза от удивления.

- Ну да. Це вы мне специально так╕ примеры задаёте! Им вот полегче було.

Врачи удивлённо переглянулись, после чего, главный из них продолжил, прокашлявшись в кулак:

- Так. Ну, тогда расшифруй нам пословицу: яблоко от яблони недалеко падает.

- Ну... э-э...

- Подумай хорошенько. Это ведь третий класс!

- Ну, яблоко ведь не може от яблони далеко упасти. Правильно? Це ж ещё и по физике...

- Э-э, постой! Пословица должна расшифровываться по-другому!

- Да как по-другому? Ну, яблоко не може...

- Ясно-ясно. Не продолжай! - произнёс врач свою любимую фразу, вконец потеряв терпение.

12
{"b":"544883","o":1}