«Кто-то высмотрел плод…» [50] Кто-то высмотрел плод, что наспел, наспел. Потрусили за ствол — он упал, упал. Вот вам песня о том, кто не спел, не спел И что голос имел — не узнал, не узнал. Может, быть с судьбой нелады, нелады И со случаем плохи дела, дела, А тугая струна на лады, на лады С незаметным изъяном легла. Он начал робко с ноты «до», Но не допел ее, не до… Не дозвучал его аккорд И никого не вдохновил. Собака лаяла, а кот Мышей ловил. Смешно, не правда ли, смешно?.. А он шутил — не дошутил, Не дораспробовал вино, И даже не допригубил. Он пока лишь затеивал спор, спор Неуверенно и не спеша, не спеша. Словно капельки пота из пор, из пор, Из-под кожи сочилась душа, душа. Только начал дуэль на ковре, на ковре, Еле-еле, едва приступил. Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, И судья еще счет не открыл. Он знать хотел все от и до, Но не добрался он, не до… Ни до догадки, ни до дна, Не докопался до глубин И ту, которая одна, Не долюбил, не долюбил. Смешно, не правда ли, смешно? А он спешил — не доспешил. Осталось недорешено Все то, что он не дорешил. Ни единою буквой не лгу, не лгу. Он был чистого слога слуга, слуга, Он писал ей стихи на снегу, на снегу… К сожалению, тают снега. Но тогда еще был снегопад, снегопад И свобода писать на снегу, И большие снежинки, и град, и град Он губами хватал на бегу. Но к ней в серебряном ландо Он не добрался и не до… Не добежал бегун — беглец, Не долетел, не доскакал. А звездный знак его — Телец Холодный Млечный путь лакал. Смешно, не правда ли, смешно, Когда секунд недостает, Недостающее звено, И недолет, и недолет. Смешно, не правда ли? Ну вот, И вам смешно, и даже мне… Конь на скаку и птица влет По чьей вине, по чьей вине, по чьей вине?.. Маски Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал, Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал Как на венецианском карнавале. Что делать мне? Бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться? Надеюсь я — под маскою зверей У многих человеческие лица. Все в масках, париках — все, как один. Кто сказочен, а кто — литературен. Сосед мой справа — грустный Арлекин, Другой — палач, а каждый третий — дурень. Я в хоровод вступаю хохоча, Но все-таки мне неспокойно с ними, А вдруг кому-то маска палача Понравится, и он ее не снимет? Вдруг Арлекин навеки загрустит, Любуясь сам своим лицом печальным? Что, если дурень свой дурацкий вид Так и забудет на лице нормальном? Вокруг меня смыкается кольцо, Меня хватают, вовлекают в пляску. Так-так, мое обычное лицо Все остальные приняли за маску. Петарды, конфетти! Но все не так… И маски на меня глядят с укором. Они кричат, что я опять не в такт, Что наступаю на ноги партнерам. Смеются злые маски надо мной, Веселые — те начинают злиться, За маской пряча, словно за стеной, Свои людские подлинные лица. За музами гоняюсь по пятам, Но ни одну не попрошу открыться: Что, если маски сброшены, а там Все те же полумаски-полулица? Я в тайну масок все-таки проник. Уверен я, что мой анализ точен: И маска равнодушья у иных Защита от плевков и от пощечин. Как доброго лица не прозевать, Как честных угадать наверняка мне? Они решили маски надевать, Чтоб не разбить свое лицо о камни. Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф. Детям вечно досаден Их возраст и быт. И дрались мы до ссадин, До смертных обид. Но одежды латали Нам матери в срок, Мы же книги глотали, Пьянея от строк. Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой странно от фраз, И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших стекая на нас. И пытались постичь Мы, не знавшие войн, За воинственный клич Принимавшие вой, Тайну слова «приказ», Назначенье границ, Смысл атаки и лязг Боевых колесниц. А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов. Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов. И злодея слезам Не давали остыть, И прекраснейших дам Обещали любить, И, друзей успокоив И ближних любя, Мы на роли героев Вводили себя. Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий миг у забав, столько воли вокруг. Попытайся у мертвых ладони разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, Что почем, что почем?! Разберись, кто ты — трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы. У когда упадет, весь израненный, друг, И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг Оттого, что убили его — не тебя, Ты поймешь, что узнал, Отличил, отыскал По оскалу забрал Это смерти оскал. Ложь и зло — погляди, Как их лица грубы, И всегда позади Воронье и гробы. Если путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем, Значит, нужные книги ты в детстве читал. Если мяса с ножа Ты не ел ни куска, Если руки сложа Наблюдал свысока И в борьбу не вступил С подлецом, палачом, Значит, в жизни ты был Ни при чем, ни при чем! вернуться Стихи написаны для дискоспектакля «Алиса в стране чудес». вернуться Написана для кинофильма «Стрелы Робин Гуда». |
