О вкусах не спорят, есть тысяча мнений, Я этот закон на себе испытал. Ведь даже Эйнштейн, физический гений, Весьма относительно все понимал. Оделся по моде, как требует век, Вы скажете сами: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, Все-все, все. Набедренный пояс из шкуры пантеры. О да, неприлично! Согласен, ей-ей, Но так одевались все до нашей эры, А до нашей эры им было видней. Оделся по моде, как в каменный век! Вы скажете сами: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, Все-все, все. Оденусь как рыцарь я после турнира, Знакомые вряд ли узнают меня. И крикну как Ричард я в драме Шекспира: «Коня мне! Полцарства даю за коня!» Но вот усмехнется и скажет сквозь смех Ценитель упрямый: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, Все-все, все. Вот трость, канотье, я из НЭПа, похоже? Не надо оваций, к чему лишний шум? Ах, в этом костюме узнали, ну что же, Тогда я надену последний костюм. Долой канотье, вместо тросточки — стек, И шепчутся дамы: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, Все-все, все. Москва — Одесса В который раз лечу Москва — Одесса, Опять не выпускают самолет. А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса, Надежная, как весь гражданский флот. Над Мурманском ни туч, ни облаков, И хоть сейчас лети до Ашхабада. Открыты Киев, Харьков, Кишинёв, И Львов открыт, но мне туда не надо. Сказали мне: «Сегодня не надейся, Не стоит уповать на небеса». И вот опять дают задержку рейса на Одессу, Теперь обледенела полоса. А в Ленинграде с крыши потекло, И что мне не лететь до Ленинграда? В Тбилиси — там все ясно, там тепло, Там чай растет, но мне туда не надо. Я слышу, ростовчане вылетают, А мне в Одессу надо позарез, Но надо мне туда, куда меня не принимают. И потому откладывают рейс. Мне надо, где сугробы намело, Где завтра ожидают снегопада, А где-нибудь все ясно и светло, Там хорошо, но мне туда не надо. Отсюда не пускают, а туда не принимают, Несправедливо, грустно мне, но вот Нас на посадку скучно стюардесса приглашает, Похожая на весь гражданский флот. Открыли самый дальний закуток, В который не заманят и награды, Открыт закрытый порт Владивосток, Париж открыт, но мне туда не надо. Взлетим мы, распогодится. Теперь запреты снимут. Напрягся лайнер, слышен визг турбин. Но я уже не верю ни во что, меня не примут, У них найдется множество причин. Мне надо, где метели и туман, Где завтра ожидают снегопада, Открыты Лондон, Дели, Магадан, Открыто все, но мне туда не надо. Я прав, хоть плачь, хоть смейся, Но опять задержка рейса, И нас обратно к прошлому ведет Вся стройная, как «Ту», та стюардесса мисс Одесса, Доступная, как весь гражданский флот. Опять дают задержку до восьми, И граждане покорно засыпают. Мне это надоело, черт возьми, И я лечу туда, где принимают! «Я все вопросы освещу сполна…» Я все вопросы освещу сполна, Дам любопытству удовлетворенье. Да! у меня француженка жена, Но русского она происхожденья. Нет! у меня сейчас любовниц нет. А будут ли? Пока что не намерен. Не пью примерно около двух лет. Запью ли вновь? Не знаю, не уверен. Да нет! живу не возле «Сокола», В Париж пока что не проник… Да что вы все вокруг да около? Да спрашивайте напрямик! Я все вопросы освещу сполна, Как на духу попу в исповедальне. В блокноты ваши капает слюна. Вопросы будут, видимо, о спальне? Да, так и есть! Вот густо покраснел Интервьюер: — Вы изменяли женам? Как будто за портьеру посмотрел Иль под кровать залег с магнитофоном. Да нет! живу не возле «Сокола», В Париж пока что не проник… Да что вы все вокруг да около? Да спрашивайте напрямик! Теперь я к основному перейду: Один, стоявший скромно в уголочке, Спросил: — А что имели вы в виду В такой-то песне и такой-то строчке? Ответ: — Во мне Эзоп не воскресал. В кармане фиги нет, не суетитись! А что имел в виду — то написал: Вот, вывернул карманы — убедитесь! Да нет! живу не возле «Сокола», В Париж пока что не проник… Да что вы все вокруг да около? Да спрашивайте напрямик! |
