- Разве у ваших заклинателей нет символов, подобных моему? По моим представлениям, они довольно распространены в Смертьграде.

- Ошибаешься, - ответил Стрелок, продолжая возиться с "волком". - Они довольно редко попадаются, из тех, что достаются нам в рабочем состоянии не удаётся вытащить сколько-нибудь вменяемую информацию, по большей части их никак не используют, складируют и тщательно охраняют, чтоб не вернулись к законным владельцам, потому что бывали случаи, когда символы исчезали бесследно.

Я ЗНАЮ О ТАКИХ СЛУЧАЯХ.

К ним подошёл Беркут, что-то бормоча на смутно знакомом Врагтову языке.

- Не обращай внимания на заклинателей, - сказал он Врагтову ободряюще. - Они не всегда оказываются правы, но кое-кто к ним прислушивается.

- Хотелось бы верить, что их словам не придадут особого значения, по крайней мере, пока мы в походе, - добавил Стрелок.

- Обещаю, что после завершения похода, в Смертьграде, никто не посмеет предъявить ему обвинения в использовании нечестивых символов, я потолковал с Ледовым, он тоже постарается не допустить, чтоб столь полезная для нас вещь, оказалась в списке запрещённого.

ТОЛЬКО Я РАСПОРЯЖАЮСЬ ЕЮ, ПРИДУРКИ.

Врагтову не верилось, что Ледовый так его опекает, по его поведению никак не скажешь, что он готов поручиться за недавно прибившегося к их отряду незнакомца.

ОТРЯД С САМОГО НАЧАЛА ОКРУЖЕН КАКИМ-ТО ИЗЛУЧЕНИЕМ. ОНО ВЛИЯЕТ НА НИХ, ИЛИ ДАЖЕ УПРАВЛЯЕТ ИМИ, ИНАЧЕ ОНИ НЕ ВЗЯЛИ БЫ МЕНЯ.

- Заклинатели не особенно разбираются в символах, изготовленных по иным технологиям, чем известные им, - прибавил Беркут.

- Да, они придают слишком большое значение происхождению вещи, уверяя, что нахождение её в руках наших врагов, ныйровщиков и фтыйтовщиков, делает предмет зависимым от тёмных сил, убавляет в символе искру, вложенную мастером.

- Но у ныйровщиков есть свои мастера, они тоже весьма искусны, почему ваши заклинатели ничего не пытаются сделать с добытым в боях? - удивился Врагтов.

- Они отвечают, что бессильны что-либо изменить в настройках символов, - ответил Беркут.

- Они даже не пытаются исследовать их, отвергая с порога любой подобный замысел, - вставил раздражённый Стрелок.

Они на некоторое время замолчали, давая Врагтову возможность поразмыслить над сказанным. Лагерь готовился сняться с места, чувствовалось напряжение, вызванное, надо полагать, тем, что поведал Врагтов. Почему-то ему казалось, что от него ждут более подробного объяснения того, как у простого северянина оказался подобный символ, но он предполагал, что сведения его ещё больше раздражат заклинателей.

- Я знаю одно, мне предстоит неоднократно столкнуться с чем-то неведомым в реальности символа, и я не собираюсь от него отказываться, даже в Смертьграде.

- Никто не думает отнимать его у тебя, что бы заклинатели не говорили, на крайние меры они не пойдут, - заверил Врагтова Беркут.

СДЕЛАЮ ВИД, ЧТО Я ТЕБЕ ПОВЕРИЛ.

- Какие меры они могут применить? - удивился Стрелок.

- Ты не видел, что они сотворили с Юстрелитовым, когда им потребовались сведения относительно того, как он заполучил книгу небезызвестного Сковнетова.

- Боюсь представить.

- Они начали уличать его в связях с ныйровщиками, необыкновенно скоро нашлись свидетели, готовые подтвердить что угодно, и понеслась! Такое зрелище не забывается. Перво-наперво они предъявили ему обвинение в краже алмазного Стреокха, хотя позднее было доказано, что спёр его один воришка.

- Не продолжай, достаточно! - взмолился Стрелок, раскладывая инструменты и вытирая руки.

- Так верно ли я понял, что решающее слово остаётся за Ледовым? - поинтересовался Врагтов.

- Без его санкции заклинатели тебя не тронут, но в столице меры ужесточаются, неизвестно, что мы там застанем, изменения происходят стремительно, - объяснил Беркут, пытаясь интонацией подбодрить, но у него плохо получилось. Врагтову недоставало уверенности, что его моментально не схватят и не начнут пытать, едва он преодолеет городские ворота.

ЗНАМЕНИТЫЕ ВРАТА СМЕРТЬГРАДА.

Беркут отошёл, Стрелок быстро убирал инструменты, Врагтов убедился, что энергии в блоке его "волка" убавилось ровно столько, сколько он рассчитал до следующей подзарядки. Стрелок тихо проговорил, чтобы услышал только Врагтов:

- Постарайся больше не попадаться заклинателям с символом, вовсе не обязательно всем рассказывать, что ты с его помощью узнаёшь. Поделись со мной или Беркутом, этого будет вполне достаточно, остальное мы доложим Ледовому, пусть он принимает решения. Договорились?

- Договорились, - прошептал одними губами Врагтов. Стрелок, говоря следующее, посчитал возможным дать подслушать проходившему мимо заклинателю:

- Скорее всего, силы знака при приближению к столице будут таять, наши специалисты делают всё, чтобы произведённое ныйровщиками таяло от соприкосновения с тамошним воздухом, приблизительно так же, как в Гноеграде, столице противника, загинаются наши способности.

ХМ, А ЧТО СТАНЕТ С ОКРУЖАЮЩИМ ВАС ИЗЛУЧЕНИЕМ?

- Понятно, - пробормотал Врагтов, подумав, что с его символом вряд ли такое повторится, больно он в него верил, невзирая на трудности, доставляемые им.

Двигатели "пауков" мощно заворчали, заставив землю содрогнуться. Ледовый убедился, что подчинённые готовы к новому броску, забрался в внутрь, попросил проводника посигналить, отряд тронулся с места, ощетинившись оружием. "Пауки" прокладывали дорогу, всадники рассыпались, ища подвоха в оврагах и мелких рощах.

"Пауки" не нуждались в дополнительной поддержке, "волки" рассчитывали на скорость и манёвренность, застать отряд врасплох затруднительно, и долго таких попыток никто не предпринимал, что крайне удивляло Ледового. Стрелок и Седой держались впереди, Врагтов и Беркут поотстали, надеясь принять активное участие в отражении возможной атаки. Датчики не показывали ничего опасного, заклинатели бдительно следили за их показаниями, дабы вовремя предупредить о нападении. Местность большинству участников похода была знакома, подвохов никто не ждал, неприятности появлялись там, где давненько не проходили отряды, буйно разрастаясь и приобретая самые причудливые формы, способные удивить бывалого первопроходца.

Беркут удивлялся тому, что Врагтов, до своего поручения, никогда не бывал дальше реки Твекыт и расположенного на ней города Тртева. Не слишком любопытствуя, Беркут вытянул из Врагтова множество полезных сведений, касавшихся его задания в Смертьграде, да так, что северянин и не заметил или не обратил внимания на собственные слова, вроде бы не выдававшие полной информации, но для умного собеседника стоящие дорого. В свою очередь Беркут рассказывал о последних изменениях в жизни его родины, богатого и прекрасного края, давно противостоящего Гноеграду.

Из его объяснений Врагтов сделал вывод, что война вышла на новый более ожесточённый уровень, не предполагавший столь необходимой для воюющих сторон передышки. Уцелевшие после грандиозной битвы на Сколотеновом поле армии отступили на подконтрольные им территории, накапливая силы для нового удара. Разрозненные отряды выходили из окружения, используя тонко настроенные алмазные карты, предупреждавшие о приближении ныйровщиков заблаговременно. Кое-кто остался в чужой стране, найдя способ выжить и докладывать командованию об увиденных передвижениях.

Сооружались новые хитроумные защитные блоки, плелись составляемые заклятья, призванные увеличить силы воинов, добавить живучести, помочь вырвать победу на последнем издыхании. заклинатели соревновались в изобретательности и хитроумии, властители не жалели средств для нахождения новых способов уничтожения противника с безопасного расстояния.

Накопленное золотишко постепенно расходовалось, торговля замерла, урожаи некому было собирать, городам грозил голод, из запутанного положения становилось всё труднее выбираться, сил для завершающего удара не хватало. Ныйровщики переносили тяготы войны гораздо легче, будучи созданными специально для подобных условий они довольствовались минимальным рационом и не жаловались, что их гибнет несравненно больше, чем солдат Смертьграда, тем паче что в Гноеграде знали как латать прорехи, им ничего не стоило создать новых воинов, хватило бы только колдовского материала, достающегося относительно легко, если учитывать, что он берётся фактически из пустоты, которую заклинатели вынуждают отдать свою единственную ценность - родственность бессмертию, способную создать подобие жизни.