– Отлично, я пойду умоюсь, прежде чем ты подкинешь меня до Мархабы.
– Умоюсь?
– Э-э… Отдых в ванне с Радокс.
Омар кивнул.
– Выкинешь его из головы (171).
– Да-да, как скажешь, – Бенни пошевелил растопыренными пальцами руки. – Cinq минут, о’кей? (172)
– Ладненько.
Когда он вернулся, то обнаружил, что Омар был занят тем, что в очередной раз тратил деньги. У заднего крыла была приторочена пара скатанных разноцветных матрасов, перетянутых на манер современных тюков сена. Коза, привязанная рядом, втихомолку начала их пожёвывать. Омар наградил несчастное животное пинком, которым на Ленсдаун Роуд (173) мог бы заработать два дополнительных очка.
– Ya, Бенни, – крикнул он, ударив кулаком по матрасу, чтобы продемонстрировать его упругость. – Shuf.
– Да. Я вижу. А ещё цветастее найти не мог?
– Все цвета радуги, – пропел Омар; это маленькое приобретение подняло ему настроение до небес. Он крепко обнял сестрёнку, пальцами зачесав ей волосы за уши.
Из штанин тренировочного костюма Омара торчала пара шприцов-нагнетателей с силиконовой замазкой. Похоже, он собирался загерметизировать несколько протечек в комнате над гаражом того толстяка.
– Дом, милый дом, – сказал Бенни, кивая головой на мастику.
– Na’am, khouya, – ответил тунисец, плотнее прижимая к себе свою сестрёнку. – Омар. Кахина. Дом, милый дом.
– Мии-дом, – пробормотала Кахина.
Маленький паренёк явно был полон решимости добиться успеха на поприще обустройства комнаты. И мало-помалу он сделает ту стройку, где они поселились, больше похожей на дом. Бенни в этом не сомневался.
– Бинни уходит, куда глаза глядят?
Бенни кивнул.
– Ага. Просто подкинь меня до главной дороги.
– Замётано.
На этот раз залезть на мопед оказалось несколько сложнее. Бенни продел руки под упаковочную верёвку, связывающую матрасы вместе. Ну, по крайней мере, если он всё же слетит с мопеда, более-менее мягкая посадка ему обеспечена, до тех пор, пока его не переедут остальные многочисленные участники дорожного движения. Это был крайне глупый поступок. Центр тяжести при таком размещении оказался так сильно смещён назад, что если бы на матрасы уселась пара мух, они всем скопом полетели бы вверх тормашками. Но беспокоиться было не о чем – Омар уравновесил матрасы, подвесив на руль две сумки с покупками.
Абдель Бакри был в дурном настроении. Он, один из лучших людей Мохаммеда Гама, занимался тем, что совершал воскресный шоппинг для стада женщин! Какой позор. Будто ему, кроме покупки куриных крылышек для этих американок, заняться больше нечем!
– Ну? – произнёс продавец куриных запчастей (конечно же, по-арабски).
– У вас крылья есть? – спросил Абдель, стараясь, чтобы голос звучал так, будто неверный ответ был равносилен смерти.
Продавец облизнул беззубые дёсны.
– Лично у меня – нет, – сказал он.
– Что?
– Конечно, у меня есть крылья! Beleed! Я торгую курицей!
– Тогда взвесьте полкило, – сказал Абдель с надутым видом.
Абдель извлёк свою рацию подобно ковбою, выдёргивающему из кобуры свой револьвер. Вот это было поистине круто. Никто не усомнится в том, что он важный человек, когда увидит, как он говорит по одной из этих штук. К примеру, вон та ребятня радом с пекарней. Абдель надеялся, что они направятся сюда, и он сможет начать говорить кодами. Несколько «Браво Один» и «Танго Семь» заставят их, затаив дыхание, уползти обратно в лачугу, из которой они вылезли.
Абдель задумался. Двое мальчишек и парализованная девочка. Маленькая электрическая лампочка пыталась зажечься у него в мозгу. Двое мальчишек и парализованная девочка. Что же это было? Что-то связанное с…
Walahi! Абдель вспомнил! Ирландский мальчишка, Бинни как-то-там. Ручной объект ненависти Мохаммеда. Абдель нашарил ручку регулятора на своей Мотороле. Это точно позволит ему войти в группу охраны площадки для игры в сквош. Рация ожила с треском статики.
– Uskut! – прошептал Абдель, быстро прячась за колонной. – Браво Один?
Шипение… щелчок…
– Браво Один? Это Абдель.
Шипение… щелчок…
– Это Браво Один.
Абдель молча возликовал. Отлично.
– Ya, Хусни…
– Это Браво Один.
– Хусни. Это я, Абдель.
– Это Браво Один. Назовите себя.
– Хусни… – Абдель молча вскипел от злости. Его брат Хусни чуток помешался на этом радиопротоколе.
– Браво Один, это Танго Семь, приём.
– Слышу вас, Танго Семь. Какая у вас проблема?
– На самом деле у меня нет никакой проблемы…
– Нет проблемы! Эта частота только для чрезвычайных ситуаций.
– Это и есть чрезрычайная ситуация!
– Но вы точно сказали, что…
– Хусни. Когда вернусь, я тебя основательно отметелю.
– Запугивание меня не изменит инструкции.
– … и то же самое сделает Мохаммед Гама.
– Я не думаю, что… – Хусни запнулся. – Гама?
– Да! – торжествующе выкрикнул Абдель. – У меня тут мальчишка. Ирландец. Он прямо тут, передо мной.
– Не могли бы вы подождать пару секунд, Танго… Абдель.
– Al-hamdu li’llah, – выдохнул Абдель.
Когда вернулся продавец курицы, его клиент уже испарился. Он увидел, как молодой человек, прячась, выглядывает из-за колонн. Точно сумасшедший. В Сфаксе много сумасшедших. Солнце и фосфатные выбросы прочищают им мозги. Продавец вздохнул. Он вернётся. Они все возвращаются. Всем надо есть курицу.
Зазвонил телефон. Пат Шоу поднёс его к уху прежде, чем звонок стих.
– Да, – произнёс он. – Да. Хорошо. Я выезжаю.
– Ну? – умоляющим голосом спросила Джессика, её лицо было изможденной маской печали.
– Они их засекли. На французском рынке. Один из охранников у них на хвосте.
– О, слава Богу, – выдохнула Джесси, прижимая Джорджа к груди. – Слава Богу.
Стюарт Тафт поднялся с дивана.
– Я поведу.
– Ладно, Стюарт. Пошли.
– Я тоже с вами, – сказала Грейс. Она была здесь с того момента, как Бенни перелез через стену.
– Боже, – произнёс Пат. – Давайте ещё билеты начнём продавать!
– Пат!
– У меня нет на это времени, Джесси!
Но Грейс была непреклонна. Также как тогда, когда отказалась идти домой.
– Я еду, – повторила она. – Я нравлюсь Бенни.
– А, ладно! Все – в джип.
Опять пошёл дождь, исхлестывая их холодными струями. Некоторые участки дороги были сплошь залиты водой. Хотя Омара это, кажется, совсем не беспокоило. Он гнал напрямик, так, будто грязной воды под колёсами вообще не существовало. Нечего и говорить, что матрасы теперь весили цетую тонну. Бенни чувствовал, как упаковочная верёвка врезается ему в плечи. Теперь они могли полететь носом в грязь в любую минуту.
Кахина выглядывала из-за плеча своего брата. У неё немного текло из носа.
– Инни, – сказала она.
– Только не начинай!
– Инни, – повторила Кахина.
– Я – Бинни! В смысле, Бенни.
Боже всемогущий! «Бинни» уже было довольно паршиво. Но Инни!
– Бинни, – улыбнулась Кахина.
– Ну, почти, – вздохнул Бенни. Он поднял уголок спортивной куртки Омара и вытер девочке нос.
Омар толкнул его локтем.
– R-S, – прошипел он.
– Что?
– R-S. Shuf.
Бенни припомнил. R-S были первыми двумя буквами регистрационного знака иностранного предприятия. Все номерные знаки ЕвроГаза были с буквами R-S. Он всмотрелся сквозь пелену дождя. Белый Дискавери.
– Mafi mushkela, Омар. Это может быть кто угодно. Просто едь дальше.
– Есть, капитан.
Кто бы это ни был, он ехал впереди на довольно низкой скорости, оставляя за собой в лужах парный волновой след. Нас обнаружили, понял Бенни. Тот, кто сидел за рулём, искал именно их. Хотя откуда они могли узнать? Он обернулся назад, стараясь не ударить остальных матрасами. Следом за ними ехал ещё один пикап с буквами R-S. Бенни ухватил Омара за плечо.
– Сверхсветовая скорость, – прокричал он сквозь летящие в лицо брызги грязной воды.
