– Эй, Омар?
– Na’am.
– Есть ли хоть какой-то шанс, что тот толстый мужик внизу даст нам немного хавчика?
– Пас.
– М-м… Ахмед?
– Na’am.
– Э-э… Корнфлейкс. Ховис. Батончик Марс.
– Работать, отдыхать и играть?
– Na’am. Да.
Омар кивнул головой, с волос у него сорвалось несколько мелких капель.
– Na’am. Завтра, завтра, я люблю тебя, завтра (165).
– О, я понял. Кто не работает – тот не ест. Mush behee, Омар, приятель. Я хочу есть сейчас.
Омар пожал плечами.
– Mafi динары.
Слово «динары» воспоминанием вспыхнуло у Бенни в мозгу. До сих пор он думал только об ирландских деньгах. Но название тунисской валюты воскресило в памяти эпизод с маленьким прощальным подарком отца.
– Погоди-ка секундочку! Терпение – и увидишь, что у меня тут есть.
Бенни отлепил себя от оплывшего цементного пола и порылся в карманах рубашки. Довольно быстро он начал замерзать. Должно быть, на протяжении ночи он согревал ту маленькую лужу грязи, в которой сидел. Бенни постарался унять дрожь в руках на время, достаточное, чтобы засунуть их в карманы. Интересно, как быстро тунисские деньги приходят в негодность? Примут ли продавцы столь запачканную бумажку? Наконец он её нашел. Насквозь мокрую, но всё ещё идентифицируемую.
– Voila (166)! – радостно воскрикнул он, укладывая на ладонь купюру, как ломтик бекона. Двадцать динаров. Благослови тебя Господь, Пат Шоу.
Омар мог только смотреть, разинув рот. Не так часто такому молодому парню, как он, доводилось видеть купюру такого достоинства.
– Al-hamdu li’llah! – выдохнул он.
– Можешь радоваться, – Бенни расплылся в улыбке, мысли о еде подняли ему настроение. Омар быстро оправился от охватившего его благоговения. Он подсадил Кахину к себе на плечи. Сейчас она уже немного говорила и тут же принялась играться с лицом брата. Они осторожно спустились по скользким ступеням. Всё вокруг было покрыто слоем грязи. Местные кошки осторожно пробирались вдоль стен, стремясь остаться сухими. Новый босс Омара, и по совместительству – домовладелец, устроился на мешке из-под удобрений, которым покрыл свою кушетку. Он едва взглянул на них поверх своей трубки от кальяна. Шансов на то, что у него будет уйма заказов в такую погоду, было крайне мало, так что возражений против отбытия Омара не последовало.
То, что старый, раздолбанный мопед вообще завёлся, было доказательством таланта маленького тунисца как механика. Но он заурчал, выплёвывая с выхлопными газами солидные порции вязкой, перемещанной с сажей жидкости.
– Al-hamdu li’llah, – пробормотал Бенни, прежде чем Омар успел сам это сказать.
– Al-hamdu li’llah, – вторила ему Кахина. Ещё один маленький шажок на пути её возвращения в мир живых.
Они уселись на мопед; солидный запас скопившейся в паралоне сидений грязной воды тутже пропитал их одежду в районе бёдер. Кахина, потянувшись через плечо брата, ухватила своими любопытными пальчиками нос Бенни.
– Перестань, ладно? – улыбнулся Бенни.
Он решил для себя, что не станет ничего говорить. Он никому не расскажет, где они были. Кахине намного лучше жилось на заднем сидении какого-то старого мопеда, чем привязанной к больничной койке. А хорошая это была идея или нет – результаты говорили сами за себя. Кахина засунула палец Бенни в нос.
– Эй, ты! Я серьёзно. Прекрати!
Как будто девочку, которую на протяжении трёх лет удерживали и накачивали наркотиками, будет волновать мнение какого-то маленького ирландского паренька, увязавшегося с ними.
Итак, они отправились на Французский рынок. Окружающие их водители даже и не пытались проехать мимо поаккуратнее, чтобы не окатить их с головы до ног.
Впереди на обочине замаячила парочка сотрудников Национальной Гвардии на байках марки BMW. В этом городе патрульные, похоже, выглядели круче всех. На них была униформа, немного напоминающая СС-совскую, и начищенные сапоги с высоким голенищем. И ещё они были вооружены: у каждого из них у бедра была подвешена кобура с пистолетом внутри, а порой имелось даже что-то вроде автомата. Бенни почувствовал, как напряглись мышцы спины Омара. Ну, конечно! Велика вероятность того, что полиция сейчас ищет их, троих. И возможно, у них имеется их фоторобот и описание. Два мальчика и девочка разыскиваются для дознания в связи с большим количеством преступлений.
Но, как выяснилось, дёргаться по этому поводу смысла не было. На всех троих был такой слой грязи, что создавалось впечатление, будто мопед ведёт Капля (167). К тому же парочка патрульных не собиралась утруждать себя ради таких пустяков. Ещё один сирота, разъезжающий по окрестностям Сфакса, не нанесёт серьёзного вреда какой-нибудь чувствительной экосистеме. И вообще, присмотр за дорожным движением может замарать их сапоги.
Омар проскользнул мимо них, пролетев при этом на красный свет. Мопед, остановившийся на светофоре, мог только привлечь ненужное внимание.
В действительности, вся эта затея была довольно глупой. В данный момент Бенни не знал, куда они ехали, а иначе бы высказал по этому поводу свои возражения. Впрочем, замерзший и голодный беглец, которым он в данный момент являлся, может и не высказал бы.
Я хочу сказать: куда они направлялись? На Французский рынок. А где приобретаются все свежие продукты для посёлка Мархаба? Догадайтесь с трёх раз. И это был как раз тот день, когда улыбчивые продавцы отмывали весь свой товар и задирали цены втрое. А посему то, что их в конце концов засекли, было неизбежным. Вот вам и врождённое хитроумие молодых парнишек.
Омар припарковался рядом с привязанной козой и ввалился на рынок с таким видом, будто он здесь хозяин. Коим в каком-то смысле и являлся, если принять во внимание двадцать динаров. Бенни прокрался следом за ним, стараясь не привлекать к себе внимание. Хотя, покрытый грязью с ног до головы, он мог бы даже повиснуть на шее матери и чмокнуть её в щеку – она бы его не узнала.
Еда была первым пунктом на повестке дня. Омар разместил комбинезон с Кахиной у себя спереди и направился к небольшому прилавку. Владелец оного хорошо знал Омара и, похоже, особой радости от его появления не испытывал. До тех пор, пока маленький тунисец как бы случайно не позволил уголку купюры в двадцать динар проглянуть между пальцами. После этого они, конечно же, стали лучшими друзьями. Мальчики купили свежий хлеб, белый мягкий сыр, апельсиновый сок и большую плитку тёмного шоколада. И всё это обошлось им в каких-то два динара.
Омар снял с себя Кахину, оперев её спиной о столб. Он отломил для неё пососать кусочек шоколада. После этого два мальчугана смогли наконец заняться собой. Они разломали хлеб и выдавили на него сыр через небольшой разрыв в прозрачной плёнке. Тёплый хлебный мякиш, пропитавшись сырной массой, образовал клейкую кашицу. На вид это было просто ужасно. Но оба мальчика на этом не остановились, запихнув внутрь кусочки шоколада. Таким бразом у них получилось три основных консистенции в одном изделии: хрустящая, жевательная и кремообразная.
Восемнадцать дюймов булочки быстро закончились. Впервые за долгое время Бенни смог немного расслабиться. Может, он и насквозь мокрый и грязный беглец, но наконец-то он был сыт. Омар выдал гигантскую отрыжку, надувшую его щёки. Бенни не мог оставить подобное без ответа. Он откинул голову назад, чтобы максимально освободить путь по пищеводу для воздуха. Глубоко вдохнув, прокатил волну к желудку, как при танце живота. Получившаяся в результате отрыжка могла бы снести урну на расстоянии в 20 ярдов.
– Mabrook (168), – уважительно произнёс Омар. – Поздравления и воспевания (169).
Кахина тоже рыгнула. Слабенько и по-девчачьи, но она хотя бы старалась.
Маленький лучик солнца пробился сквозь сплошной облачный покров, и на секунду Бенни почувствовал себя превосходно. Но потом он стал замечать некоторые мелочи. Его ноги окоченели. А грязь и фосфаты огнём жгли раны и трещины на коже. Самое смешное, что при этом пальцы у него были чистые. Хотя до еды они определённо были грязными. Через дорогу от них Бенни заметил общественный туалет (170).
