«Сам виноват», – сказали маски.

«О, заткнитесь, парочка зануд», – мысленно окоротил их Бенни.

Он решил остаться снаружи. Просто позволить дождю литься на него, пока потоки воды не перемешают его с грязью и не смоют куда-нибудь в канализацию. Но дождь оказался слишком сильный. Он колотил ему по макушке, чуть ли не оставляя синяки. Просачивался сквозь подкладку шорт. А ведь ничто так эффективно не может заставить тебя встать и идти, как ощущение болота в собственных штанах.

С появлением третьего человека в малюсенькой комнатке стало не развернуться. Кахина выглядела очень бледной.

– Mush behee, – произнёс Омар. – У меня очень нехорошее предчувствие по поводу этого.

Бенни пытался выжать свои шорты.

– Ну, по крайней мере, хуже уже быть не может.

Подумать только, какие громкие слова. Наивный дурак!

* * *

Бенни только-только прикортул, пристроившись в углу, как Кахина начала плакать. Поначалу он решил, что всё ещё спит, и это Джессика рыдает у его открытого гроба. Кстати, в гробу он выглядел очень даже недурно. Весь из себя добрый и мужественный. И даже намёка на торчащий чуб не было. Потом рот матери начал открываться всё шире и шире. Он никогда ещё не видел столь преисполненного печали лица. Слёзы струились по щекам, как ^{прилив свежести с Old Spice} (162), переливаясь через края его соснового гроба. Он попытался сказать ей, чтобы она не плакала. Что всё в порядке. Что он не умер! Но она не слушала. Джессика Шоу была безутешна. Её стенания были такими же, как в «^{Уходящих в море}» (163). «Перестань, Ма, – крикнул он. – Со мной всё в порядке». Но внезапно он понял, что это не она оплакивала его, а её маски. Он потерял их. Пат Шоу подмигнул ему. «Джорджа мы попробуем воспитать лучше, – заговорчески прошептал он. – Он – наш последний шанс. Если мы не справимся, другого шанса нам не дадут».

– Бинни! Shuf.

Бенни открыл глаза. Кахина нарушила свой обет молчания. Более того, она навёрстывала все те годы, в течение которых не произносила ни слова. Бедняжка была в истерике. Она кричала и в ужасе размахивала перед лицом руками. Омар удерживал её худое тельце, что-то бормоча ей на ухо. Но всё было бесполезно.

Лицо Омара было мрачным.

– Наркотики, Бинни. Mush behee. Плохо.

Что ещё мог сделать Бенни, кроме как кивнуть и броситься на помощь? Он укутал своим одеялом ослабевшие ноги Кахины и начал их растирать, пытаясь хоть немного их согреть. Омар поглаживал её длинные волосы и целовал лоб. Нетрудно было догадаться, что за кошмар, порождённый её измученным мозгом, она проживала раз за разом. Тот самый поезд снова и снова нёсся на её семью, врезаясь в их пикап.

По щекам Омара текли слёзы. Он плакал от беспомощности и отчаяния. Не всё можно вылечить при помощи объятий и смеха. Бенни вдруг понял, что и он тоже плачет. Огромные солёные капли текли из его глаз и носа.

Казалось, это будет продолжаться вечно. Кахина затихала на некоторое время, своего рода засыпала с открытыми глазами. Потом её сотрясал спазм, и крики возобновлялись. Она брыкалась, её тело билось в конвульсиях, будто она пыталась убежать или что-то в этом роде. И что могли с этим поделать двое мальчишек? Только оказать какую-никакую первую помощь в силу своих скудных познаний, приобретённых благодаря сериалу «Спасатели Малибу».

Бенни спрашивал себя, как, во имя всего Святого, он очутился здесь? В этой адской бездне вместо уютного очага в Ирландии. Сестра Омара может умереть, или с ней может случиться что-нибудь ещё. При выведении из организма наркотики могут полностью свести её с ума. И кем они тогда станут? Убийцами? Бенни содрогнулся. «Заткнись, – приказал он себе. – Какой смысл сейчас думать об этом? Завтра ты будешь уже дома. Завтра. Дома».

Спустя пару часов дождь пошёл уже и внутри комнаты. Они отыскали возвышение на неровном полу и устроились на нём. Какие бы халтурщики ни строили это здание, они, видимо, использовали некачественную бетонную смесь, так как пол начал превращаться в известковую жижу. Приятели заползли на подъём в углу, разместив Кахину у себя на коленях. Всё, что им оставалось, это ждать.

Ещё через четыре часа настал такой момент, который Ма обычно сравнивала со своими родами. Конкретно с той секундой, которая делает все пройденные трудности вполне терпимыми. Бенни никогда бы в это не поверил. Ничто не стоило того, через что ему пришлось пройти. Ради всего Святого, теперь даже комнату с ними делила крыса. Что такое должно произойти, чтобы нивелировать подобные муки? Вы, наверное, сейчас представили: дождь закончился, солнце выглянуло из-за горизонта. Ма и па вбежали внутрь и обняли своего блудного сына. Они поклялись в своей вечной любви и решили усыновить обоих Бен Али. Что ж, нет. Не совсем это. Дождь всё ещё лил как из ведра, грозя растворить их пристанище. Крыса всё также нервно подёргивалась, её мокрая шкурка придавала ей нездоровый вид. Но перед самым рассветом, сразу после спазма, сотрясшего Кахину до мозга костей, её лоб разгладился. Омар протёр лицо сестрёнки насквозь мокрым носовым платком Бенни.

– Sh’nawalek, Кахина? – спросил он, просто чтобы что-то сказать. Он не ожидал получить ответ или что-нибудь такое. Всю прошедшую ночь он только и делал, что говорил ни о чём.

– Ena labes, – произнесла Кахина хриплым голосом.

Омар в шоке чуть не уронил её голову. И где-то глубоко внутри себя он обнаружил ещё одно месторождение слёз.

– Кахина, – прорыдал он, ещё крепче прижимая её к себе.

Кахина подняла дрожащую руку и положила ему на голову.

– Shoyua, shouya, Омар, shouya, ^shouya (164). .

И на секунду Бенни забыл обо всём, что с ним случилось. И что ещё более удивительно, он не думал о том, что произойдёт завтра, едва Мохаммед Гама увидит, как он входит в ворота посёлка. Кого это волнует? Они все могут смело пойти и прыгнуть с небоскрёба. Он принял верное решение, и ни один человек, который видел бы этих двоих, сжимающих друг друга в объятьях, не стал бы спорить с ним.

Не было никакого признака того, чтобы дождь поутих, или крыса убежала, но в сложившейся ситуации даже этот мелкий грызун казался частью их маленькой компании. Кахина за ночь, видимо, накричалась, и теперь отрубилась у брата на коленях. Что ещё можно было тут сделать, кроме как поспать? Так они и поступили. Но это был один из тех неглубоких снов, когда ты точно знаешь, что происходит вокруг. Омар волновался, что Кахина может опять начать кричать. Бенни же беспокоило то, что их маленький крысиный приятель может позвать своих дружков.

Утро выдалось унылым. Что неудивительно. Ливень на время поутих, но небо было плотно затянуто проплывающими тучами, готовыми вот-вот разразиться новыми потоками воды. Трое ребят были всё ещё мокрыми – хоть выжимай. Плюс они жутко хотели есть. Один плюс: хотя бы крыса ушла. Бенни открыл глаза, ощущая себя промокшим рулоном туалетной бумаги.

Омар однако же был в полном порядке.

– Assalama, sahbee, – улыбнулся он, ткнув приятеля кулаком в плечо. Звук вышел такой, будто на доски швырнули сырую рыбину.

– Assalama, Весельчак.

Бенни вытряс из ушей воду.

– Shuf, Бинни.

Бенни посмотрел туда, куда указал Омар. Кахина сидела в углу. Она всё ещё выглядела немного не в себе, но, по крайней мере, истерики у неё больше не наблюдалось.

– Как делишки, Кахина? Э-э… Assalama.

Кахина как-то мечтательно кивнула. Гармонии она бы понравилась. Ну, прямо хиппи-новичок.

– Эй, Омар. Я голоден, приятель. Еда осталась?

– Еда? Солнечный завтрак?

– Именно. Na’am.

Омар извлёк из сумки покоричневевшую половинку яблока. Увидев её, Кахина вскрикнула.

Бенни вздохнул.

– Вперёд. Отдай его мелкой.

Омар так и сделал. Она проглотила половинку яблока, не оставив ни крошки. Вид яблочного сока, стекающего по маленькому девчоночьему подбородку, ничего не мог поделать с урчанием в животах у двух парнишек.