Вместо того, чтобы беспрепятственно перешагнуть окно, его ступня налетела на раму. Джорджи вышел в окно, но его ноги остались в комнате. Для Бенни и большинства молодых людей ситуация такого сорта не является проблемой. Быстрый перекат и содранный локоть – как результат. К сожалению, прирождённые качества распределяются в зависимости от набора генов, и Джорджи был актёром, а не атлетом. Поэтому вместо того, чтобы свернуться клубочком, Джордж рухнул как ^{Хитрый Койот Вайл} (124) с обрыва: вперёд подбородком, бесполезно размахивая руками. Эта ночь явно была не ночью Джорджа. Облицовка вокруг коттеджа была всего около восемнадцати дюймов в ширину, и всё же он умудрился приземлиться головой именно на неё.

Бенни произнёс на прощание свое m’asslamas и с разбегу запрыгнул на стену. Иных развлечений в окрестностях не наблюдалось, а Омар был не в настроении общаться. Он не грубил и не огрызался, просто молчал, а его глаза блуждали, не фокусируясь ни на чём конкретном.

Бенни быстро побежал вдоль стены. У шарообразных уличных фонарей кучковались охранники. Впрочем, никаких признаков присутствия Мохаммеда не наблюдалось. Наверное, он ушёл трепать нервы очередному ни в чём не повинному бедолаге.

Бенни прокрался к своему окну. Оно всё ещё было открыто, как он его и оставил. Бенни упёрся руками в раму и запрыгнул в свою комнату, по-кошачьи приземлившись на кровать. Так здорово быть спортсменом, не правда ли? По телевизору кто-то кричал. Больше всего это походило на визг поросёнка. Но не мог же малыш Джорджи смотреть что-то вроде ужастика, правда?

Внезапно в дверном проёме возник Пат Шоу – чёрный силуэт в белом обрамлении.

– Вот ты где, значит! – заорал отец. В его голосе слышались колючие нотки, похожие на зазубрины по краю крышки консервной банки, которые цепляют кожу, если провести по ним большим пальцем.

Я – покойник, подумал Бенни. И он был прав. Па схватил его за шиворот, таща за собой к двери в ванную.

– Ты слышишь это, да?

Визг шёл не из телевизора, а из ванной. Это был Джордж. У Бенни возникло ощущение, будто внутри его живота по кишечнику скачет обезьяна.

– Это плачет твой младший брат, – Бенни ухом чувствовал дыхание Па. – А ты знаешь, почему он плачет? Знаешь?

Бенни не знал.

– Ну, знаешь?

– Нет, пап, я…

– Не пытайся меня одурачить! Твой девятилетний брат заливается там слезами, потому что истекает кровью.

– Я не…

– Заткнись! Он стекает кровью, потому что разбился, выпав из окна, в то время, как ты должен был присматривать за ним. Бедный Джорджи беспокоился, что с тобой могло что-то произойти! Ты можешь в это поверить? Я мог бы ему сказать, что ты этого не достоин. И знаешь ли ты, откуда мне это известно? Знаешь?

Тишина.

– Ну, знаешь?

– А-га.

– Я это знаю, потому что видел тебя шатающимся по городу с твоим маленьким приятелем Омаром!

Из-за двери раздался вскрик. Пальцы Пата Шоу болезненно впились Бенни в плечо.

– Как ты мог так поступить? Как ты мог?

Бенни не знал. Он не мог ни о чём думать. Он был в шоке.

– Оставить его одного! Его могли убить!

– Я просто…

– Заткнись! Закрой свой рот, Бенни! Никаких отговорок! Называешь себя братом? Ты не брат. И не сын. Ты – не часть нашей семьи. Потому что члены семьи думают друг о друге хотя бы иногда.

Ситуация с каждой минутой пугала Бенни всё больше. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо видел отца настолько сердитым. Сам собой возникал вопрос: насколько серьёзно поранился Джорджи?

– Это была ложь. Абсолютно всё – ложь. Этот Омар – никакой не сын охранника.

– Да, но…

– Мне неинтересны твои истории. Я всё знаю. Я позвонил мистеру Кхайсси. У них уже возникали с ним проблемы раньше. Он – маленький вор! И хулиган!

Из глаз Бенни покатились слёзы.

– О, ну, началось. Крокодильи слёзы. Даже не думай реветь, парень. На этот раз тебе не отвертеться.

Бенни не знал, что делать. Что он должен был сказать?

– Па, прости.

Пат Шоу рассмеялся. Безрадостным, полным боли смехом.

– Прости. Прости! Единственное, о чём ты сожалеешь – это о том, что тебя поймали.

– Нет, правда.

– Заткнись, Бенни. Я слишком зол, чтобы с тобой разговаривать.

Там, за дверью, продолжал рыдать Джордж. Бенни ощутил жгучее желание стать незаметным. На минуту у него это получилось. За спиной Бенни тяжело дышал отец, будто только что пробежал круг на беговой дорожке.

В парадную дверь постучали.

– Должно быть, это они, – пробормотал Пат Шоу. Он бегом понёсся к двери, таща своего рыдающего сына за собой. – Сиди здесь, – сказал он, резко усаживая Бенни в кресло. – И чтобы ни единого звука или движения.

Он шагнул к двери, затем вернулся.

– И не думай, что я забуду об этом, – прошептал он. Этот его новый тон был даже страшнее, чем крик. – Я не собираюсь успокаиваться. Я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы оставаться столь же рассерженным. Я заставлю тебя сожалеть об этой ночи ещё очень долго.

Бенни трясло. И как всегда, виной всему оказался Джордж. Этот мелкий не мог даже просто спокойно посидеть на диване. Ему обязательно надо было припереться, куда не просят, и выпасть из окна. Как обычно.

За дверью стоял Талал Кхайсси, администратор посёлка.

– Assalama, – произнёс он. – Я привёл доктора.

Доктора! Что, ради всего святого, Подлиза сотворил с собой?

– Входите, входите, – сказал Пат. – Спасибо, что так быстро пришли.

– Mafi mushkela. Нет проблем, мистер Шоу.

Они вошли в прихожую, вместе с ними в дом залетела пара москитов. Доктор выглядел вполне прилично – костюм-тройка в полоску, очки в тонкой оправе, при полном параде.

– Bonsoir, – поприветствовал он, протягивая руку.

Пат Шоу пожал её.

– Он там. Думаю, потребуется наложить ему пару швов.

Швы! Бенни стало дурно.

Они исчезли в ванной. На секунду сквозь дверной проём просочилась истинная громкость крика Джорджа. Судя по его голосу, ему действительно было очень больно. Впервые в жизни Бенни надеялся, что его брат притворяется.

Бенни решил попробовать помолиться. Господи, начал он. Но «Господи…» что? Всем известно, что молитвы не работают, если ты читаешь их только в чрезвычайных обстоятельствах. Если ты на протяжении многих лет начинал клевать носом ещё на середине «Девы Марии», то шансов получить поддержку Небесной Канцелярии, когда влипнешь в неприятности, не было никаких. Может быть, сработает молитва за кого-нибудь другого? Господи, продолжил он, пожалуйста, помоги Джорджу сидеть спокойно, пока ему будут накладывать швы, или у него останется шрам, похожий на зубья пилы.

Талал Кхайсси осуждающе глянул на Бенни.

– Ты оставил брата одного?

Без комментариев.

– Это из-за Омара? Он – сплошная ходячая неприятность. Ничего хорошего.

Бенни поджал губы. Если бы мог, он бы их ещё и на молнию застегнул.

Кхайсси пригладил назад свои уложенные маслом волосы.

– Мастер Шоу, если он продолжит нарушать границы владений, в его хибару нанесёт визит Мохаммед Гама. А он не столь дипломатичен, как я.

Кхайсси слегка дёрнул уголком рта – никакие малолетние нахалы не смеют перечить тунисским мужчинам.

Допрос был прерван пронзительным вскриком из ванной. Бенни вздрогнул. Это игла проколола кожу. О швах он знал всё. Хёрлинг научил его и этому. Сначала укол анестезии, а потом кожу прошивает игла, напоминающая рыболовный крючок. Ещё один вскрик. Это был стежок номер один. Бенни представил себе, как за иглой сквозь кожу тянется нить. Никакая анестезия не может избавить тебя от этого ощущения. Он считал про себя вскрики. Семь. Один укол и шесть стежков. Кровь, должно быть, из него хлестала будь здоров. Ну, почему ему не сиделось на диване?!

Дверь в ванную отворилась. Джордж теперь уже просто регулярно всхлипывал. Из ванной вышел Пат Шоу и доктор. Оба выглядели усталыми.

– Огромное спасибо, мистер Джалил, – произнёс отец, делая попытки улыбнуться. – Не очень-то хороший способ провести субботнюю ночь.