Одни Дилара с братом растерянно оглядывались по сторонам, не зная куда податься.

Хотел позвать их с собой, но тут мимо меня прошмыгнула гибкая чернокожая девушка с волосами, заплетенными во множество косичек, с поклоном подскочила к детишкам, и я выбросил заботу о них из головы.

Арслан и Лия уже зашли в дом, рядом с дверью меня дожидался очередной чернокожий раб, точнее рабыня. Невысокая, жилистая, лет сорока на вид, с двумя толстыми косами, перекинутыми на грудь и с удивительно проницательным и цепким взглядом. Судя по одежде, наличию украшений и отсутствию рабского ошейника - рабыня, да не рабыня. Заслужившая свободу. Вон и приметный браслетик с бирюзой на левой руке.

Дома, за океаном такого нет, у нас отсутствует само понятие рабства. А в Гюнешли улке нормальный порядок вещей. Рабов здесь ценят наравне с породистыми лошадьми. Порой цена чернокожего раба может превышать десятки, а то и сотни золотых. Всё зависит от цели и качества товара. К примеру, за ожидающую меня женщину, скорее всего являющуюся ключницей, можно было выручить пару золотых. За телохранителя Лии - не меньше пятидесяти, и то только потому, что я ни черта не понимаю в работорговле.

Насколько помню, в Гюнешли улке два вида рабов: черные и попавшие в рабство за долги. И если первым свободу получить практически нереально (однако бывают исключения за особые заслуги перед хозяином), то вторые могут со временем выкупиться из рабства, или их могут выкупить родственники. Таким рабам даже положенное небольшое жалование и выходные дни. Всё-таки они хоть и должники, но родились свободными в Гюнешли улке.

- Господин? - нарушая этикет, первой заговорила шерефли - так коротко называли заслуживших свободу. Интересно, где Арслан взял эту даму? Продавалась вместе с виллой? Зачем ему ещё одна?

- Отведи к уджбею, - попросил я и следующие несколько минут кривил лицо от обилия позолоты и цветов. Позолоту я никогда не любил, а вот цветы - воняли. Настоящая пытка для моего чуткого обоняния. В остальном дом богатого человека ничем не отличался от дома не менее богатого человека, живущего за океаном. Ну, слуг больше, и все без исключения чёрнокожие рабы.

Семейство уджбея расположилось в небольшом внутреннем дворике. Под ногами ковёр из зеленой травы, над головой ветки декоративных пальм и голубое небо, в дальнем углу журчит опять же позолоченный фонтан в виде диковинной птицы, из клюва которой вытекает вода. Настоящие птицы щебечут в сверкающих золотым напылением клетках. С левой стороны от входа длинный стол с разнообразными фруктами, сладостями и напитками.

Арслан качает на руках двухгодовалого сына, Лия возиться с шестилетней дочкой, взахлёб рассказывающей и демонстрирующей матери кукол. Видимо, новые, хвастается.

- Джинн! - радостно вопит ребенок, заметив меня. Бросает всё и несется ко мне.

Скидываю сумку на траву, и подхватываю на руки маленькую непоседу.

Странные ощущения. Я сам не могу иметь детей, да и не хотел никогда, а вот когда попадаю в круг семьи Арслана, становится как-то тоскливо.

Малышка быстро, с запинками и глотая буквы, лепечет о том какой я плохой, потому что так давно не приезжал и тут же сменяет гнев на милость, заканчивающийся вопросом: что я ей привез?

Естественно, ничего. Я не знал, что Арслан свезет сюда всё своё семейство. Но разве я могу оставить ребенка без подарка?

Ставлю малышку на траву, раскрываю свою сумку, и намеренно долго разыскиваю "подарок". Мерием мнется в нетерпении, её Отец смотрит с насмешкой, Лия хмурится. Ей всегда кажется, что Арслан чересчур балует дочь, а уж когда делаю подарки я - здесь без порицания не обходится. Ну, оттуда мне знать, что дарить маленьким дочерям уджбеев?

Вот и в этот раз я достал из сумки небольшой мешочек из плотной ткани, развязал тесемки и высыпал на ладонь россыпь розоватых жемчужин.

Мерием пискнула от восторга, Арслан тихо рассмеялся, а Аврелия надула губы - верный признак, что волшебница злиться. Надеюсь, не станет больше кидаться в меня молниями...

В Гунешли улке не принято давать детям имен до определенного возраста, но Лия настояла, пообещав, что сына они назовут по всем правилам.

Раздав подарки и получив свою долю критики от Лии, я был отозван Арсланом в одно из внутренних помещений виллы. Что-то вроде небольшого кабинета объединённого с крытой террасой, будь мы на втором этаже, назвал бы это балконом.

Уджбей Восточной границы радушно предложил устроиться на террасе в двух стоящих друг напротив друга плетеных креслах. Посередине стоял стол с мясными закусками и, судя по запаху алкоголя, довольно крепкими напитками.

Арслан отослал слуг, и сам разлил по оригинально исполненным из хрусталя кубкам, крепкое южное вино.

Несколько минут мы молча наслаждались закусками и выпивкой, после чего уджбей сказал лишь одно слово:

- Рассказывай.

Следующие сорок минут ушли на подробный доклад о последних трёх неделях из жизни груза. Новость о возвращении племянника султана, не произвела впечатления на моего нанимателя, землетрясение в Скалит пляже он тоже не посчитал важным, а вот участие (пусть и косвенное, через колдуна) уджбея Селима, Арслана разозлило. Конечно, он этого никак не показал, но я не первый день работаю на него. А так же знаю, что одна восьмая часть груза была оплачена из кармана уджбея Селима.

Арслан в задумчивости покачивал кубок в руке, взгляд мимо меня, указательный палец левой руки отбивает дробный ритм по плетеному подлокотнику кресла. В такие моменты его лучше не трогать, поэтому я переключился на закуски и вино. Пиво было бы уместнее, но не по рангу уджбею пиво пить.

- Турабак, бумагу! - неожиданно приказал Арслан. Я к подобным неожиданностям давно привык, поэтому продолжил спокойно жевать угощение. Заодно можно прикинуть, куда на этот раз пошлёт меня Арслан. Пожалуй, здесь я угадаю с одной попытки - кататься тебе Грэм по дворцам уджбеев.

Рядом с креслом Арслана моментально нарисовался его личный слуга и телохранитель Турабак: неопределенного возраста, лысый, высокий, жилистый и гибкий как змея, с дюймовыми дырами в мочке на каждом ухе и причудливой татуировкой нанесенной белой краской ото лба до затылка. Ещё один Шерефли, заслуживший свою свободу и ставший едва ли не доверенным лицом уджбея, практически частью семьи, что редкость по местным меркам. Слуга принёс стопку бумаги, писчие принадлежности и застыл статуей слева от Арслана. Взгляд и оттопыренная губа телохранителя выражали всю глубину презрения к моей персоне.

Меня Турубак откровенно недолюбливал, и не считал необходимым этого скрывать. О том, что плохого я сделал чернокожему великану, остаётся только догадываться.

На написание трёх писем Арслан потратил не больше двадцати минут, проявив чудеса дипломатии. Посторонний в жизни не догадается, о чём идёт речь. Все три письма Арслан дал прочитать мне, чтобы его посланник неожиданно не сел в лужу. Первое и второе письма оригинальностью текста не отличались, но имели разных адресатов. Третье творение руки и коварства уджбея я просмотрел с особой внимательностью, после чего ответил утвердительным кивком на вопросительный взгляд нанимателя.

Само собой, ни именами, ни подписями дорогую бумагу пачкать не стали.

Письма были засыпаны мелким песком, свернуты в аккуратные свитки, и перевязаны разноцветными ленточками по родовым цветам уджбеев, дабы не попутать уважаемых. После чего, вручены мне.

Как я и думал, кататься придётся по дворцам. Радости мне это не добавляло - мотаться по всей Гюнешли улке по летнему зною - то ещё удовольствие, уж я-то знаю.

- Это доставишь последним, - распорядился Арслан, передавая мне перевязанный желтой лентой свиток. Цвет пустынь, которые прикрывает своей бычьей шеей уджбей Селим. Его письмо было самое короткое и самое информативное. Сразу могу сказать - вождю Южной границы оно не понравится.

- С кого начать и, сколько у меня времени? - на всякий случай уточнил я, упаковывая письма в сумку.