— Эрис, это правда, ты?

— Я, я, старый ты хрен. Не знал, что этот шахтёришка для тебя так важен. За мной вы, небось, никого не посылали.

— Шутишь, да мы тебя год искали по всей системе. Надеялись, что ты всё же вышел из гипера, и просто вмазался в какой-нибудь камень.

— Ну, так вот он я. Живой. И злой. Что это ты моих друзей, как каперов вшивых, на мушке держишь?

— Ты не заговаривайся! Ты и тогда был у меня костью в горле, а сейчас я и вовсе не знаю, что с тобой делать.

— Ну, положим, это я не знаю, что с тобой делать. Я могу отдать приказ, и тебя с твоими костоломами распылит аж до Талли. Вокруг вас разбросаны рентгеновские боеголовки, и вы, можно сказать, на минном поле. Но я могу сесть в транспорт, прилететь к тебе на твою развалюху, и поговорить по душам. Мы с друзьями, между прочем, прилетели с вами торговать.

— Но на кой чёрт вы представились святошами с Ворта? Могли бы просто, как все нормальные люди, зайти в порт, зарегистрироваться, и мы бы с радостью выслушали вас.

— В том то и дело, что нельзя нам регистрироваться. Чем меньше оставим следов, тем лучше. И меня ты не видел, договорились?

— Э нет, так дело не пойдёт. Ты уж, чего там, лети сюда. Хочу увидеть тебя вживую. А то вдруг, это всё проделки Искина. И Прола с собой захвати с его рудовозки. Если всё, что мне наговорил этот ваш Сергей, и ты, окажется правдой, то тогда и будем брататься.

Через час два корабля, один — несуразный, весь в нашлёпках композита и с торчащими башенками, а второй — изящный, с зализанным корпусом, больше напоминающим атмосферные аппараты, наконец, сблизились. Сергей настоял, чтобы его тоже взяли на переговоры. Он и так сильно перенервничал, когда в разговоре всплыли пресловутые боеголовки, которые всё же разбросал на их пути заботливый капитан. Но Эрис, похоже, знал, что партнёры по переговорам не робкого десятка, и им его угроза, так — лишний повод всё выяснить. Переодевшись в целый скафандр, Сергей, вслед за Пролом, пересел в земной челнок, и, пристегнувшись, совершил крайне короткую поездку в гости. Стыковочных узлов, подходящих друг к другу, не нашлось, и на чужой корабль пришлось перебираться вплавь, а, точнее, через тридцать метров пустоты. Оказавшись в шлюзе с низким потолком, и, почему-то, зарешёченными лампами, Сергей знаками дал понять Эрису, что бы он помнил, кто тут главный. Тот лишь кивнул, согнув шейные пластины под шлемом, и в буквальном смысле, постучал по переборке. Люк медленно встал на место, помещение в два на два метра окуталось белёсым паром, и уже через минуту внутренние ворота отъехали в сторону. Мрачные коридоры милицейского корабля Сергею запомнились плохо. Было много переходов, мало света и толпа хмурых ребят с пушками наперевес. Добравшись до подобия кубрика, Сергей был усажен на жёсткий диван, а его спутники под руки были уведены в медотсек. Прождав больше часа в окружении гориллоподобных охранников, Сергей, наконец, услышал тяжёлые шаги. Первым в кубрик вошёл Ломас, за ним Эрис и Прол. Пару секунд постояв, нависая над ним, он вдруг протянул руку со словами: 'Эрис сказал, что у вас так принято'. Так начались их торговые переговоры.

— Нет, вы не понимаете. Нам нужно всё, что у вас есть. Прол говорил, что за второй луной в точке Лагранжа, у вас болтается целое кладбище старых кораблей. Половина из них теоретически ещё на ходу.

— Но это же хлам. Император подавись, да там же бочки первого поколения. Наши деды на них в эту систему прилетели!

— У нас не так много средств. А нам ещё нужны все медкапсулы, что вы можете продать, всё ваше оружие и Искины.

— Чего уж там мелочиться, забирайте всю систему, с рабами в придачу. Вы требуете невозможного! Допустим, забирайте этот мусор, что вы зовёте кораблями. Сторгуемся. Но медкапсулы? На планете есть клиника. Там десять штук. И пару на складе. На орбите у частников найдётся ещё от силы двадцать-двадцать пять. Но они их не продадут! Остаться без возможности отрастить себе оторванное, не рискнёт ни один капитан.

— Посмотрите, что можно сделать. И Искины, вы забыли про них. И оружие. У вас в торговом листе есть несколько предложений. Мы всё берём.

— С Искинами проще. Они так и остались, в основной своей массе, законсервированы на кораблях. Забирайте одним лотом. Но предупреждаю — какой корабль, такие и мозги к нему. А оружия мы вам найдём. Этого добра хватает.

— Есть ещё одна необычная просьба. Нам бы хотелось купить несколько чертежей, может быть, схем…

— Ребята, откуда вы?! Я, было, решил, что вы хотите убраться подальше от властей, с которыми у вас тёрки. Но чертежи? Это только если продать вам Искин, который мы сами закупили для новой верфи. Но там только второе и первое поколение, все корабли проще некуда. Никаких тебе новомодных дронов. Никаких текущих напылений и аномальных пушек. Мы вам не метрополия, и даже не соседний Спилоп. Слетали бы туда. Там и выбор больше, и люди задают меньше вопросов.

— Нельзя нам! Лучше мы с вами станем не разлей вода, привезём оплату с процентами, а вы сгоняете в этот ваш Спилоп за покупками.

— Если вы купите у нас весь этот ржавый хлам за все ваши деньги, мы вас примем в нашу общину, выдадим вам карточки, зарегистрируем, как почётных граждан, и даже организуем торжественный приём в вашу честь… Чего бы вы не хотели, мне всё равно нужно лететь обратно на Маркан. Переговорить с людьми, отправить ребят на свалку, посмотреть, что там ещё может двигаться. И ради всех имперских девственниц, в этот раз мы полетим на полной скорости, и без вас. Я свяжусь с вами через спутник.

— Я тоже лечу, — неожиданно для всех, выпалил Эрис. Сергей, уже собираясь открыть рот, осёкся, взглянув в его глаза. В них не было обмана. Или, может, он только хотел в это верить? — Я хочу посмотреть, что они там накопают, Сергей. Могут ведь, балаболы, под шумок такоё ломьё продать, выдав его за титан седьмого поколения, что в итоге оно даже не долетит до места назначения. Ломас, старина, нам нужны только рабочие гиперприводы, и я не успокоюсь, пока ты мне это не докажешь.

— Что вы скажете своим людям, Ломас? Кому и зачем понадобилось тратить такие деньги, скупая хлам?

— О, с этим проблем не будет. Те, кто что-то знает — преданные люди, не умеющие болтать. Остальным скажем, что вы действительно фанатики с Ворта.

— Но как? Разве это не создаст ненужных волнений.

— Да ну, что вы! Это на словах мы все такие правильные, а на деле… Думаете, зачем я попёрся за этим дураком Пролом, не в обиду будет сказано. Да потому, что моя дочь мне все уши прожужжала, когда Дэнни-диспетчер позвонил в наш дом и сказал, что его угнали в рабство сектанты. Моя Бирта души не чает в этом грязекопателе. И что она только в тебе нашла?! — Ломас повернулся к закатившему глаза шахтёру и скривился. Да уж, Прол точно не был Аполлоном. — Как только в карманах нужных людей зазвенят звонкие кредиты, да ещё в таком количестве, да ещё и за мусор! Все сразу полюбят святош и в массовом порядке отправятся замаливать грехи.

Сергей кисло улыбнулся, встал, пожал руку, и, уже направляясь обратно в шлюз, вдруг подумал, насколько же похожи, порой, выражения у Хомо Сапиенс. Где бы они ни выросли. Звонкие кредиты! Замаливать грехи! Он выучил матарский достаточно, чтобы точно понять всё сказанное. И эти люди ничем не отличались от землян. Это и плохо, и хорошо. Он знает, как ими манипулировать и добиваться желаемого. Но они такие же алчные, самовлюблённые, бездушные и злые. И если что, они придумают, как замолить любой грех.

Эрис смотрел на планету через большой панорамный иллюминатор, и у него даже вышибло слезу. Он родился здесь, не на поверхности, конечно, но рядом. Он вырос на орбите, и в повторяющихся полётах до Земли и обратно. Он много раз опускался на челноке в Крис — единственный город Маркана. Там он ел фрукты, спасался от вездесущей мошкары, и плавал в океане. Отец, пока он был жив, позволял своему отпрыску очень немаленькие траты из бюджета клана. А когда его не стало, Эрис уже самостоятельно, честно признаться, транжирил деньги. И он любил Маркан. Его жителей, его дружескую обстановку. Он очень хотел вернуться сюда. Сбежать из-под контроля этого вечно улыбающегося человека с Земли. Но сейчас, стоя на палубе небольшого корабля, в каких-то десяти тысячах километров от цели, он вдруг осознал, что ему здесь больше нечего делать. Его сбережения потеряны вместе с 'Меридоном', его клан мёртв. И он уже не в том возрасте, чтобы создавать новый. Друзья остались, но показаться им на глаза, значит предать Сергея. Ещё одного своего, ну скажем так, товарища.