— И всё-таки это плохая идея.

— У меня поджимают сроки, и мне надо было начать торговлю ещё неделю назад. А я всё развлекаюсь, прикидываясь шпионом-ниндзя.

— Кем?

— Неважно.

Код ненавидел себя больше, чем всю эту спятившую станцию! Как он мог не проверить на интуицию своё решение! Наверное, его подвела усталость, но оправдывать себя он совершенно не хотел. Этот психологический трюк пусть используют слабаки. Он быть слабым и тупым не имеет права. И всё же он самый тупой в округе матарец! Хотя нет. Чуть менее тупой, чем кивающий ему на все вопросы болванчик из местных религиозных лидеров. Толстый, лысый, с обвисшими щеками. Говорят, они меняют себе гены, что бы приблизиться к богу, но пока что никого 'совершенного' ему на глаза не попадалось. Жирные, тупые, с горящими глазами, последователи приветствовали его, будто он пришёл записываться в их ряды. Охрана быстро разогнала всю эту мерзость и притащила к нему за шкирку парочку их духовных наставников. Всё то время, что он допрашивал этот мешок с дерьмом, его не покидало ощущение, что все вокруг над ним смеются. Они устроили весь этот балаган, чтобы их и дальше считали психами на краю вселенной. Хитрые искры, пробегающие время от времени в глазах святоши, только усиливали подозрения.

Проторчав на станции двое суток, и забив до смерти парочку особо тупых жирдяев, Код со свитой вернулся на корабль. Злой на всех и вся, Отар изменил своим привычкам, и на несколько часов погрузился в виртуальный массажный салон, который закончился очень даже приятно. Помывшись в душе, и пообедав, он почувствовал себя чуточку легче. Стюард, до этого безмолвно терпевший побои, подал ему вечернюю смену белья, и сообщил, что, капитан готов стартовать на Маркан в любую минуту. Код, приказавший ждать его команды, решил, уже на более трезвую голову, оценить то, что ему наплели эти фанатики. По их словам, рабов в их церкви не было, и все были братьями и сёстрами. Но он успел заметить тех, кто, как говориться, был низшим, среди равных. Они чистили вентиляцию, драили ангарные палубы и носили за монахами их пожитки. Чем дальше от метрополии отлетаешь, тем дешевле купить себе раба, или даже нанять свободного человека, чем покупать дроида. На его планете ситуация была обратной. Истинные граждане империи не опускались до такой унизительной работы. И всё же, рабы у них если и были, то они действительно становились послушниками. Они не занимались перегоном их дальше. И на Кронгейз отсюда корабли точно не летали. Что бы не ошибиться и в этот раз, Код погрузился в транс третьей фазы, и хоть это и отняло у него все, с таким трудом, восстановленные силы, он теперь был абсолютно уверен насчёт Маркана. И что стоило ему поступить так в прошлый раз? Сэкономили бы почти две недели полётов туда-сюда.

Проблемы начались, когда наш маленький отряд двигался в сторону 'Ювета'. Пролетая мимо сине-зелёного слоистого гиганта, окружённого свитой спутников, их нагнала 'встревоженная общественность'. Они окружили канонерку и рудокоп, и попытались принудить к остановке. Несколько залпов из небольших лазеров прилично проплавили бок и трюм шахтёра, но не причинили никакого внешнего вреда земному кораблю. О проседании энергопотока и перегрева реактора атакующим было знать не обязательно. Тем не менее, окружённые сыплющим угрозы в эфир, конвоем, корабли так и не сбросили скорость. Прол пытался вызвать их по ближней связи, но они решили игнорировать 'нашёптанный нейросетью бред умалишенного'. Сергей, обменявшись несколькими предложениями с капитаном канонерки, приказал тому на огонь не отвечать, перекинув всю свободную энергию на щиты. Нужно было что-то срочно придумать, пока благие намерения не лишили марканцев самого крупного и непритязательного покупателя в их истории. Сражаться нет смысла. Их четверо, и пусть даже корабли — переделанные транспорты, с наваренными поверх листами брони, и прикрученными в свободных местах маломощными турелями. Раньше такими отстреливались на рубеже последней надежды от прорвавшихся ракет. Сейчас же они очень даже неплохо подпалили шахтёру шкурку.

Сергей скинул скафандр, выпихнул из рубки Прола, с большим трудом, используя армейский нож, разрезал ткань нательного комбинезона. Через десять минут возни, он предстал перед самим собой в образе типичного спятившего сектанта. Разорванный балахон, подобие капюшона, замученный вид, который и имитировать то не пришлось. Активировав связь, Сергей, поигрывая ножом, предстал перед преследователями. Они получили изображение с его корабля, но пока что не передали ответной картинки.

— Я говорю от имени Мафусаила, четвёртого ордена синеоких! Вы вероломно напали на его детей! Мы же лишь несём мир! — подброшенный в дёргающихся руках клинок очень убедительно свидетельствовал в пользу мира. — Мы пришли к вам торговать. Сам единый бог в откровении 27–11 указал нам путь к вам!

Минута тишины показалась Сергею часом. Наконец, экран зажёгся, и мостик наполнился чужой гортанной речью.

— Чёртовы генники! Что вы сделали с Пролом? Вы вернёте его сейчас же, сдадите его и свой корабль, и тогда, может быть, мы позволим вам вернуться в ту клоаку, откуда вы выползли.

— Мне больно слышать, как те, кто заплутал во тьме, но повстречал проводника, отвергают его слова. Прол по доброй воле проникся нашими идеями и готов пожертвовать десять миллионов кредитов общине, которая взрастила его в невежестве, но всё же привела его в нашу обитель, — десять миллионов на дороге не валяются. Сергей и так, скрепя зубами, пошёл на этот шаг.

— Ты отдашь нам всё, что принадлежит Пролу по праву! Не десять, а сто двадцать миллионов. Это деньги совета и граждан Маркана. Вы украли их у нас, забрав наш астероид. Откуда мы знаем, может Прол нашёл его, а вы подсуетились, запихнули ему в голову рабскую сеть, и он с радостью отдал вам всё до последнего.

— Короче, мне этот спектакль надоел, — Сергей обессилено скинул капюшон, и отбросил нож. Неожиданный поворот немало удивил собеседника, так и замершего с открытым ртом. — Никакие мы не сектанты. Из какой мы системы, сказать не могу, но мы реально прилетели сюда торговать. Прол не находил никакого астероида. Это наше золото сейчас упаковано в элегантные кубики у вас на заводе. Это мы попросили Прола помочь нам, и это полностью моя вина, что мы пытались обмануть вас. Моё имя Сергей, я один из руководителей научно-исследовательской экспедиции. Наш носитель висит сейчас за орбитой вашей последней карликовой планеты, в радиусе действия самой крайней точки доступа в сеть. Скажите, вы знаете такого человека, как Эрис Ванхабе?

— …Да… Но он пропал… Много лет назад. Вы знаете, где он?

— Он на нашем носителе, изображает из себя советника по Содружеству.

— Пока я не увижу его живым, пока не проверю Прола в медкапсуле, я не поверю ни одному твоему слову, святоша! — попытка ещё раз надавить выглядела уже не так убедительно, и говоривший то и дело куда-то отворачивался, бросая озадаченные взгляды на невидимого помощника. — Не дёргайтесь там. Мы все отправимся к вашему 'носителю', но приблизиться к нему я вам не дам! Вначале я хочу увидеть Эриса.

Недельный полёт прошёл в молчании. Ну как, на кораблях то болтали, а вот между ними установилась тишина. В последнем радиообмене между рудокопом и канонеркой, Сергей объяснил ситуацию и приказал связаться по туннельному передатчику с 'Юветом'. Неожиданное отсутствие подобной технологии у 'высшего разума' дало им преимущество. Но и разрушать очень хрупкое доверие между конвоирами и конвоируемыми не хотелось. Он был уверен, что их последнее слово земной техники сумеет раскидать это ополчение. Особенно, когда щиты прошли первую проверку чужим оружием. Генератор на 'Ювете' побольше будет и не просядет так легко. Как только до корабля осталось десять миллионов километров, Ломас потребовал от Сергея остановки. Ломас — это предводитель местной милиции, или, как он гордо заявил, сил самообороны. Он также входил в совет системы Маркан, и был, короче, большим начальником. Капитан 'Ювета' пересилил себя и не стал выдумывать хитрых манёвров с целью незаметного освобождения своих людей. Хотя, зная его, Сергей представлял, с каким трудом ему это далось. Остановившись и повиснув в пространстве, маленькая эскадра стала ожидать вызова. Он последовал с небольшой временной задержкой, но на двух экранах в разных кораблях всё-таки появилось старое морщинистое лицо. Обоим принимающим оно было знакомо, но один его уже видеть не мог, а второй уже успел забыть, и потому еле узнал.