Весь полёт Ломас допытывался, на кого именно он работает. Отнекиваясь, стараясь даже намёком не зацепить тему рабов, на которых он раньше зарабатывал, и которые могут навести на мысль, он перевёл разговор на события последних десяти лет. Новости распространялись быстро, и даже в этом захолустье знали, кто с кем воюет, и где кто правит. Но Эриса больше интересовали местные события. Кое-что всё же изменилось со времени его последнего посещения. Кораблей стало чуточку больше, шахтёров среди них, ну раза в полтора точно. Ломас объяснил это тем, что многие семьи остались без кормильцев. Сыновья и дочери, отцы и матери, иногда даже деды. Все они летали на 'Меридоне', и все пропали вместе с ним. И не хочешь ли ты, как говориться, объясниться. Что тут ответить. Они все погибли. Даже Мерти. По крайней мере, для Ломаса и всех остальных. Пусть никто не задаёт вопросов, считая своих близких мёртвыми. Хотя, наверняка многие думают, что они в рабстве, в секте, потерялись, но живы. Тел то никто не видел.

Эрис три дня инспектировал кладбище кораблей, всё время просидев в самой дальней каюте на корвете Ломаса. Ограниченное число контактов с несколькими техниками, показавшими ему результаты тестов на двух десятках двигателей, да пару человек персонала из обслуги. Вот и всё его общение. Но он был доволен. Завтра предстояло лететь обратно, забрав с собой двенадцать кораблей. Их уже заправили, запустили генераторы и Искины. В принципе, участия человека не требовалось для управления кораблём. Экипажи нужны были, что бы занять людей работой, ну и отдавать Искинам приказы. Это вообще было любимое занятие человека — отдавать, кому бы то ни было, свои мудрейшие распоряжения. Ломас тоже только этим и занимался. Он связался со всем советом Маркана, описал им официальную версию событий. На все возмущённые вопросы по поводу сектантов, он отвечал суммой, которую хотят потратить чужаки с Ворта. Люди замолкали, щурились, говорили, что раз клиент хочет избавить их от мусора, то не будем ему мешать. С медкапсулами вышла промашка, удалось забрать только те, что лежали на складе. Две штуки второго поколения по четыре миллиона за каждую, плюс два миллиона — расходники. Грабёж средь бела дня. Зато двенадцать кораблей, которые всё-таки удалось сдвинуть с места, ушли всего за шестьдесят. Половина от стоимости Меридона, ну, так и товар, скажем, не первой свежести. Ломас уговорил советника по развитию продать Искин с верфи за двадцать миллионов. Аргументировав это тем, что они купят за эти деньги два точно таких же в Кронгейзе. Оружием и бронёй загрузили под завязку трюм одного из кораблей. Три тысячи единиц, от маленьких шокеров, до наплечных плазмомётов, которые прожигают обшивку корабля насквозь. Разные персональные щиты, шлемы, целеуказатели, сверхтонкие и сверхтолстые защитные комбинезоны. В общем, на любой вкус. За всё пришлось отдать сорок миллионов. Из оставшихся на счету Прола семи миллионов, половина ушла на покупку целого трюма сайрекса, нескольких стазисных ящиков с фруктами, овощами и мелким съедобным зверьём. Ещё на три миллиона закупились 'холодильниками' для перевозки рабов. Эти полезные устройства могли сколь угодно долго сохранять жизнь относительно здоровому человеку, и на Земле им быстро найдут более гуманное применение.

Эрис, с чувством некого удовлетворения, отошёл от иллюминатора, закрыл за собой люк, и направился в свою каюту. Завтра предстоял долгий, муторный день. Все товары погрузили на корабли ещё сегодня, и оставалось только отправить эти 'долблёные лодки' первых космических путешественников в путь. Подумать только, некоторым из них было почти шестьсот лет! Ресурсы всех систем были выработаны до предела, двигатели трещали и пыхтели, некоторые пришлось срочно ремонтировать. В итоге, восемь кораблей так и не удалось запустить. Ещё у пяти движков не оказалось вовсе. Видать, кто-то скрутил их, пока никто не смотрел. Улёгшись на койку, Эрис лишь на мгновение прикрыл глаза, пока ему, вдруг, не припёрло в туалёт. Он встал, прошёлся до маленького бочка с откидной крышкой, глянул, мельком, на экран и пришёл в ужас от увиденного. Оказывается, он отключился на двенадцать часов! Справив нужду, Эрис бегом вылетел в коридор, и направился в апартаменты Ломаса. Корабль был пристыкован к станции, и его могло сейчас не быть на месте. Помимо торговых дел, которые взял на себя начальник сил самообороны, у него были и другие отвлекающие от безделья факторы. Например, усилить охрану завода с десятью тоннами золота. Финансовый мир Сожружества был устроен довольно просто. Во всяком случае, на первый взгляд. Все перерабатывающие заводы, запрашивающие крупные суммы из метрополии для оплаты шахтёрам их груза, обязаны были предоставить столько же ресурсов в конце каждого большого цикла. Иначе на хозяев завода, а в нашем случае, на всю общину, падал долг. До возврата предоплаты, или, в крайнем случае, на следующий большой цикл. Никому, кто бы ни сдавал ресурсы, не выплачивалось не кредита из имперских денег. Если и это не помогало, метрополия просто присылала корабль и отбирала причитающееся ей, да ещё и с процентами. Поэтому Ломас здраво рассудил, что дружба дружбой, но вполне может найтись паршивая овца, соблазнившаяся таким большим кушем, и подставившая всю колонию.

Позвонив в переговорное устройство, Эрис топтался у закрытой двери начальника, и уже собираясь уйти, столкнулся с ним нос к носу на повороте коридора. Ломас был мрачнее тучи, сообщил, что груз они отправил на автопилоте ещё с утра, а сейчас у них у всех большие проблемы. Растерянный Эрис, молча, ждал продолжения, которого, почему-то, не последовало. Пришлось самому выпытывать, что случилось. Получив крайне неприятный ответ, он, пренебрегая всей своей скрытностью, рванулся на станцию. Только там был бесплатный стационарный выход в сеть, который, который, к тому же, был сейчас ближе, чем консоль связиста в капитанской рубке. Проскочив коридор и стыковочный шлюз, распихивая зазевавшихся, ругающихся посетителей и работников станции, Эрис завернул за угол, и уткнулся в погасший настенный экран. Вот это уже очень плохо — они отключили связь с внешним миром. И улететь отсюда не дадут. А значит предупредить Сергея будет очень сложно.

Сияющий радужной защитой, смертоносный, как штурмовой импульсник в ближнем бою, и напоминающий его очертаниями, крейсер 'Возмездие Отар' вошел в систему Маркан. Выпрыгнув из абсолютной черноты, он набрал умопомрачительную скорость, и за полчаса добрался до геостационарной орбиты планеты. На запросы диспетчера связисты отвечали односложными фразами, стараясь усыпить бдительность недоверчивых людей. По крайней мере, до конца стыковки со станцией, которая была даже чуть меньше самого крейсера, никто так и не покинул её причальных пилонов. Код ещё раз взглянул на себя в зеркало, сотканное прямо посреди каюты, поправил любимый кожаный плащ, и вышел в коридор. Два охранника и стюард тут же пристроились у него за спиной. Ещё десять человек чеканили шаг впереди. Вся остальная силовая поддержка уже вовсю шуровала на станции, отлавливая перепуганных людей. Дойдя до общественной площади, куда согнали всех пойманных, Отар покрутил головой, приметил небольшой массажный салон, откуда уже вытащили всех девок, и направился туда. Это было единственное место с обставленной приёмной, а поскольку гостиницы в этой дыре не нашлось, придётся работать в борделе. Развалившись в широком синталеновом кресле, он кивнул стюарду, и внутрь стали заводить самых перспективных пленников.

Первые же разговоры подтвердили его интуицию. Рабов точно гнали отсюда. Кто гнал? Некий Эрис Ванхабе. Где он сейчас? Никто не знает. Он пропал десять лет назад со всем кораблём и экипажем. Нахмурившийся Код отпустил очередного трясущегося торгаша, и помассировал виски и уши. Кровь прилила к голове, перегруженный стимуляторами мозг спешно искал решение возникшей проблемы. Не хватало объективной информации. Нужно было выслушать все истории и сопоставить их. Тогда, возможно, найдётся способ преодолеть неожиданное препятствие. Но, на этот раз, судьба решила благоволить Коду Отару, главе семьи Отар, жаждущей занять достойное место среди звёзд. В салон, со скрученными за спиной руками, ввели низенького худого старика. Вспыхнувшая в разуме Кода волна огня была крайне редким явлением. Он испытывал его только тогда, когда находил ответы на все свои вопросы. Взмахнув рукой, он остановил солдат, встал из кресла и подошёл вплотную к этому тщедушному человеку.