- Я должен был бы к каждому подойти благословиться, но вас так много, честны́е отцы, что не знаю, что делать! - признался Артур, поклонившись собравшимся.
- А ничего! - весело ответил служивший сегодня литургию епископ, и шелест усмешек пробежал по семи. - Присаживайтесь, Артур Михайлович! Садитесь, Елизавета Алексеевна!
Молодые люди опустились на приготовленные для них стулья.
- Не могу поверить! - дрогнул голосок у девушки. - Так мы на самом деле участвовали в православном семинаре?
- Епископ Макарий не объяснил молодёжи? - обратился владыка к уже знакомому им архиерею и погрозил тому пальцем: - Ай, шутник!
- Да, и вы всерьёз писали рекомендации, которые действительно не останутся без внимания Архиерейского собора, - подтвердил епископ Макарий с улыбкой. - Но не только и не столько мы желали получить плод труда юных умов, а ещё хотели испытать вас. И посредством тех испытаний глянуть на состояние церкви нашей как бы через увеличительное стекло.
Артур вздохнул:
- Мне так жаль, что мы провалили это испытание!
- Отчего ж провалили? - весело удивился митрополит. - Если бы ни единой живой души не было сегодня на Божественной литургии, вот тогда бы - провалили!
- Но неужели, досточтимые отцы, всерьёз можно было глядеть на нас как на церковь в миниатюре? - спросила Лиза с сомнением в голосе. - Это на нас-то? Неужели вы не знали?
'Досточтимые отцы' довольно рассмеялись.
- Мы знали, мы всё знали, Лизонька! - ответил преосвященный Макарий. - А что не знали - выяснили. Один оказался позорным мужеложцем, другой - патриотом, которому его рвение о народе затмило Христа. Третий - иноверцем. Четвёртый - честолюбцем. Пятая - юницей без царя в голове. (Девушка густо покраснела.) Шестой - иудеем, крещёным, да не перекрещенным. Седьмой - тоже не нашей веры. Вот так же и обычные миряне бредут кто в лес, кто по дрова. А тем не менее все они вместе...
- ...А все они вместе, - подхватил митрополит Питирим, - вопреки сомнению их, и неверию, и человеческому их убожеству, но по неисповедимой милости Христовой, есть церковь, единая, святая и соборная, кою Христос воздвиг на прочном камне, и врата адовы вовеки не одолеют её! 'Велика тайна нашей веры', твердят католики на мессе, а принимаем ли мы ложно-значительный и ложно таинственный вид? Отнюдь! Но то, о чём сейчас сказал, и как сие творится, есть великая тайна нашей веры.
* * *
Многие читатели наивно веруют во всемогущество, верней, во всеведение автора. Казалось бы, кому, как не автору, знать своих героев? Они ошибаются: автор лишь вглядывается в судьбы, но есть пределы этому вглядыванию, чтобы ему не стать нескромным. Так позволительно рассматривать гостей на светском приёме, но неприлично заглядывать в чужое окошко. История православной седмицы на этом завершается, а если что и продолжается, то личная история Артура и Лизы. Какой она будет? Бог весть! Автора, к примеру, очень интересует, каким образом молодой человек сумеет примирить свой буддизм и своё 'покаяние' в нём, да и какую веру примет Лиза, ему тоже очень любопытно. Но эти истории ещё не написаны самими героями. Кроме того, личная история этих двух - уже вне поля зрения автора, которому осталось перейти к последней главе, она же первая.
XXXIII (I)
Придёт последний день, когда над головою
Последних из живых погаснет звёздный рой
И жаркий дождь пламён погубит всё живое,
И прекратит быть то, что звали мы Землёй.
Но до конца времён, не зная измененья,
Продолжится идти седмицы череда:
Четверг и пятница, суббота, воскресенье,
И первый из семи, и вторник, и среда.
А в день, когда замрёт в движении седмица,
Исчезнут рознь и тьма, погибнут боль и страх,
И новый человек воистину родится,
И грех былой Земли преобразится в прах.
Нет, вместе до тех пор семь не соединятся,
Но вечно будет Тот, кто всем семи исток,
В Нём тело и душа таинственно хранятся,
Он есть пролог времён. И он - их эпилог.
Конец
14.05.2016 - 25.05.2016
