- Так ведь вальдорфские школы - частные! (Артур.) Позвольте, но я всё же хотел...

- А-а-а... (Олег, разочарованно.) Расплодились, фашисты, в ельцинскую вольницу...

- Ну, это просто! (Евгений - Максиму.) Антропософы чем-то похожи и на рериховцев, и на родонитов сразу.

- Родонитов? Это что ещё за звери? (Максим.)

- Это последователи Андреева, конечно, сына, а не отца. (Евгений.) Хотя и отец был не подарочек для православия: один его 'Иуда Искариот' чего стоит. Или, например, 'Дневник сатаны'...

- Вы так смело мешаете родонитов с рериховцами? (Сергей.) Давайте вообще разберёмся, можно ли родонитов считать сектой! То есть не их самих, конечно, про них всё ясно, но есть ли именно в 'Розе мира' вероучительное еретическое зерно, или это просто какое-то недоразумение, какой-то мыльный пузырь и трагическая ошибка недосказанности? Вам известно, например, что Даниил Андреев под конец жизни принял православное причастие?

- Владимир Соловьёв под конец жизни тоже принял православное причастие, так что же, осанну ему петь? (Олег.)

- А кто здесь предлагает петь осанну Соловьёву? (Евгений.) Кажется, среди нас нет таких! Даже вот отец дьякон, при всём его духовном либерализме, симпатичном, но рискованном, не предлагает. Может быть, Елизавета предлагает?

- Хватит! - воскликнула Лиза и встала с места. Давно уже девушка держала руку на правом запястье, несогласная со всей этой 'высокоумью', и вот наконец прорвалось.

Подрагивая от гнева (или от страха?), она вышла перед участниками семинара и обрушилась на них своим девичьим голоском:

- Это невозможно слушать! Богомилы, ариане, монофизиты, теософы, деисты, антропософы, родониты, кто ещё? Вам самим не стыдно слышать ту ахинею, которую вы нагородили? Я девушка, я в ваших глазах, наверное, набитая дура, которая ничего не понимает в православии. Может быть, так и есть. А вы, вы - понимаете? Или только умеете жонглировать словами? Я вот убеждена, что вы не знаете сути ни одного, ни одного из этих слов! Кто-нибудь из вас видел настоящего монофизита? Разговаривал с живым арианином? Был на собрании родонитов? Хотя бы, может быть, переписывался с ними? Вы не знаете ничего, кроме ваших ярлыков, которыми вас набили под самую завязку, а вы продолжаете фаршировать ими друг друга! Распускаете перья эрудиции и ждёте себе аплодисментов! Артур предложил действие, решение, хорошее ли, плохое, но живое, настоящее! Так обсуждайте его, критикуйте, если хотите, но обсуждайте! Нет, вам интересней выяснять, чем теософы отличаются от антропософов! Может быть, вы и сами - какие-нибудь 'ософы'? Ортодоксологи! Христознатцы! Но не православные! С меня хватит на сегодня! До свиданья!

Подхватив со спинки стула свою лёгкую курточку, Лиза вышла из зала.

Артур хотел было броситься за ней, но Максим поймал его за руку, а православный писатель недоумённо выкатил на него глаза:

- Куда это Вы, Артур Михайлович? Мы обсуждаем Ваши предложения, и убегать просто неприлично, честное слово! Довольно и того, что у нас уже есть одна... вертихвостка! Но Вы-то, отец дьякон! Какой Вы пример всеобщей дисциплине подаёте в вашем качестве клирика РПЦ?

Стиснув зубы, молодой человек опустился в кресло.

- А с вертихвостками разговор должен быть короткий, - вдруг заявил Олег. - С ними вообще разговаривать не надо. Бойкот - и всё тут. Кто она, собственно, такая?

Как-то все разом зашумели, похоже, соглашаясь:

- Никто, конечно, никто, и звать её никак! Козявка!

- Сама в православии без году неделя, а туда же, раскрыла варежку!

- Мне это, братья, напоминает фильм 'Поп' с Сергеем Маковецким. Тоже там была одна такая пигалица...

- Святейший патриарх, кстати, благословил 'Попа'! Почивший...

- О покойных ничего кроме хорошего, но знаете, культ, который сложился вкруг господина Ридигера, при всём уважении к нему...

- Позвольте, а что же мы будем делать с мадмуазель?

- Ведь она нас всех оскорбила!

- Да не одних нас, а православие!

- Точно-точно!

- Всем нам в лицо бросила, что мы чуть ли не жиды и христопродавцы тут. Брат Евгений, это не в Вашу сторону...

- Что Вы, что Вы! Ещё Достоевский говаривал, что есть евреи и есть жиды. Рад оказаться в числе первых...

- Бойкот, конечно!

- Бойкот!

- Голосуем! Кто 'за'?

Руки взметнулись вверх. (Максим впрочем, воздержался.)

- Браво! Большинством!

- Вплоть до особого решения собрания, - прибавил Олег значительно.

Артур открыл рот и немного посидел в прострации. Затем заговорил:

- Видимо, благородное собрание ожидает от меня как от его секретаря, что я сейчас это запишу в протокол. Родные мои, вы что, офонарели? Вот здесь, в бланке, печатными буквами, чёрным по белому стоит: 'Рекомендации участников семинара Архиерейскому собору'. И мы сейчас в эти рекомендации запишем: 'Объявить бойкот Елизавете Зайцевой' - это вы хотите сказать? Вся православная Россия, может быть, ждёт от нас здравых мыслей и благих начинаний. Глаза тысяч и едва ли не миллионов православных обращены на нас как на те свежие головы, которые предложат бескровные пути внутренних преобразований Русской церкви. И мы 'бойкот Лизе' укажем в качестве пути преобразования Русской церкви? Я не ослышался?

- Отец дьякон сам неровно дышит в сторону нашей единственной участницы, - с улыбочкой заметил Евгений. - Но, дорогой наш Артур Михайлович, личные пристрастия ещё не дают Вам права пренебрегать волей большинства. Давайте уважать демократические процедуры! Давайте двигаться вперёд, в духовную Европу, а не назад, к сеновалу, на котором барин порол крепостных! Ваше отдельное мнение запротоколируем, не беспокойтесь. И про бланк Вы зря убиваетесь! Сейчас возьмём чистый лист и напишем отдельно...

Артур встал.

- Я вижу, что Лиза, при всей своей резкости, была не так уж и неправа, - заговорил он. - Чем мы сейчас занимаемся? Разве вопросами православия и иноверия? Кто дал нам право взаимно бойкотировать друг друга? Может быть, и анафематствуем девушку сразу?

Олег расхохотался крупным лошадиным смехом.

- Отлично сказано! - гаркнул он. - Анафему ей и на костёр!

- Я отказываюсь веселиться таким шуткам, - настойчиво закончил Артур, - и до тех пор, пока дискуссия не вернулась к теме дня, принимать участие в ней тоже отказываюсь.

- То есть Вы нас сегодня покидаете, отец дьякон? - картинно изумился Сергей.

- Если собравшиеся не изменили своего мнения - да, - подтвердил 'отец дьякон'.

- А дисциплина как же? Ответственность перед Отделом по делам молодёжи при патриархии штатному клирику РПЦ тоже неплохо бы иметь, как Вы думаете? - продолжал его пытать белорус.

Артур, скривившись, махнул рукой.

- Брось, Артурка, хорош! Садись назад! - подал голос Максим.

- Нет, Максим Петрович, не уговаривайте его! - возразил писатель. - А Вы, Артур Михайлович, должны понимать, что такое вот самовольное оставление дискуссии, особенно тематическим докладчиком, а ещё и всеми избранным секретарём заседания вдобавок - это неуважение к собравшимся. И эти собравшиеся к Вам тоже ведь могут применить меру бойкота, как бы нам это ни было неприятно! У нас здесь нет исключительных и незаменимых!

Артур пожал плечами.

- До свиданья, - сказал он просто, прежде чем выйти.

XIX

Дождь лил не переставая, мелкие брызги мешались теперь с крупными каплями, так что Артур успел промокнуть, дойдя до третьего гостевого домика.

Лизы не было в её комнате. Убежала с хутора? Куда ж тут убежишь, если лес кругом? Даже и не верится, что они в Подмосковье... или не в Подмосковье вовсе? Максимка ещё вечером понедельника совершил разведку, час шёл пешком по дороге, по которой они сюда приехали, и никуда не пришёл, так и повернул назад несолоно хлебавши. И в такой дождь убегать? Безумие. Всё же молодой человек решительными шагами направился к будке охранника.

Нет, никто не проходил, сообщил ему охранник.