— Утраты? — осторожно подсказала я.

Майлз посмотрел на меня.

— Утраты. Да. Так оно и есть.

Зазвонил его блэкберри. Он вынул из кармана очки, нацепил на кончик носа и посмотрел на экран.

— Это Рокси. Вы извините меня, Фиби? — Он снял очки, вышел из зала и остановился на террасе, облокотившись о балкон; его галстук слегка развевался на ветру. Похоже, разговор с Рокси был серьезным. Наконец Майлз убрал телефон в карман.

— Простите, — сказал он, возвращаясь к столику. — Я мог показаться вам грубым, но когда твой ребенок…

— Понимаю, — кивнула я.

— У нее застопорилось дело с эссе по древней истории, — объяснил он. Официант тем временем принес основное блюдо. — Она пишет о Боадицее.

— Разве ее в наши времена не называют Боудиккой?

Майлз согласно склонил голову.

— Вечно забываю об этом. Все время приходится напоминать себе, что Бомбей превратился в Мумбай.

— А «Купол тысячелетия» — в «Арену О2».

— Правда? — удивился он и улыбнулся. — Как бы то ни было, Рокси должна сдать эссе завтра, а она только начала писать его. Иногда она бывает немного неорганизованной, — нахмурился он.

Я взяла вилку.

— А ей нравится ее школа?

Майлз пожал плечами.

— Похоже, да, хотя судить еще рано: она учится там всего две недели.

— А где училась раньше?

— В школе Святой Мэри — это учебное заведение для девочек в Доркинге. Но… — Я посмотрела на него. — Ничего путного из этого не вышло.

— Ей не понравилось жить вне дома?

— Она не возражала, но там возникло… — Майлз поколебался, — некоторое недоразумение — за несколько недель до получения аттестата о среднем образовании. Потом все… прояснилось. Но я решил, что лучше ей учиться в другом месте. И теперь она в Беллингэме. Похоже, ей там нравится, и я молю Бога, чтобы она хорошо сдала экзамены.

— И поступила в университет?

Майлз покачал головой.

— Рокси утверждает, что это пустая трата времени.

— Правда? — Я положила вилку. — Ну… это вряд ли. Ведь вы говорили, что она хочет работать в модном бизнесе?

— Да, хотя не представляю, чем именно собирается заниматься. Она говорит о каком-нибудь глянцевом журнале, скажем, «Вог» или «Татлер».

— Но в этой сфере очень жесткая конкуренция, и, если она настроена серьезно, диплом ей очень пригодится.

— Я говорил ей об этом, — устало сказал Майлз. — Но она очень упрямая.

Подошел официант забрать наши тарелки, и я, воспользовавшись случаем, сменила тему:

— У вас такая необычная фамилия… Когда-то я была знакома с Себастьяном Арчантом, владельцем замка Фенли. Я ездила к нему, чтобы оценить коллекцию текстильных изделий восемнадцатого века. — Я вспомнила бархатный камзол и брюки 1780-х, расшитые анемонами и незабудками. — Основная часть коллекции отправилась в музеи.

— Себби — мой второй кузен, — сдержанно объяснил Майлз. — И по всей видимости, он попытался изнасиловать вас за беседкой в парке.

— Не совсем так, — изумилась я. — Но мне пришлось остаться в замке на три ночи, поскольку работы оказалось невпроворот, а поблизости не было гостиниц, и… — Я съежилась от воспоминаний. — Он попытался войти в мою комнату. Мне пришлось придвинуть к двери сундук — это было отвратительно.

— Да, узнаю Себби — хотя я понимаю этот его порыв. — Майлз на мгновение задержал на мне взгляд: — Вы очаровательны, Фиби. — От прямоты комплимента у меня перехватило дыхание. Я даже почувствовала небольшую волну желания. — А я ближе к французской части семейства. Они виноделы.

— Где?

— В Папском замке, в нескольких милях к северу от…

— Авиньона, — перебила я.

— Вы хорошо знаете эти места?

— Я время от времени езжу в Авиньон за товаром, и отправлюсь туда в следующий уик-энд.

Майлз опустил бокал красного вина.

— И где вы остановитесь?

— В отеле «Европа».

Он с радостным удивлением покачал головой.

— Ну, мисс Свифт, если вы согласны на второе свидание со мной, я опять поведу вас ужинать, поскольку тоже там буду.

— Вы там будете?

Майлз счастливо кивнул.

— Почему?

— Потому что другой мой кузен, Паскаль, владеет виноградником. Мы с ним всегда были близки, и каждый сентябрь я помогаю ему с уборкой урожая. Виноград только начали собирать, а я приеду на последние три дня. — Когда вы туда прибываете? — Я ответила. — Тогда мы с вами окажемся там в одно время, — с довольным видом сказал он, растрогав меня до глубины души. — Знаете, — произнес Майлз, когда принесли кофе, — я не могу избавиться от мысли, что это судьба. — Он вновь потянулся за своим телефоном. — Простите, Фиби. — Майлз надел очки и посмотрел на экран, нахмурив брови. — Рокси по-прежнему корпит над своим эссе. Пишет, что просто в отчаянии — большими буквами и с несколькими восклицательными знаками. Пожалуй, мне пора домой. Вы извините меня?

— Конечно. — Вечер был почти завершен, а его привязанность к дочери показалась мне трогательной.

Майлз сделал знак официанту и взглянул на меня.

— Я получил огромное наслаждение от этого вечера.

— Я тоже, — правдиво ответила я.

— Это хорошо, — улыбнулся Майлз.

Он оплатил счет, и мы поехали в лифте вниз. На улице я собиралась попрощаться с Майлзом и пройти пять минут до станции «Лондонский мост», но перед нами остановилось такси.

Водитель открыл окно.

— Мистер Арчант?

Майлз кивнул и повернулся ко мне.

— Я заказал такси, чтобы меня отвезли в Кэмберуэлл, а затем вас доставят в Блэкхит.

— О. Я собиралась добраться на метро.

— Даже слышать об этом не хочу.

Я посмотрела на часы и запротестовала:

— Сейчас всего четверть одиннадцатого!

— Но если я вас подвезу, то проведу с вами чуть больше времени.

— В таком случае, — улыбнулась я, — спасибо.

Мы с Майлзом ехали по южному Лондону и пытались вспомнить, что знаем о Боудикке, но припомнили только, что она была королевой времен железного века, восставшей против римлян. «Папа знает, — подумала я, — но звонить ему поздно — по ночам он встает к Луи».

— Она ведь разрушила Ипсуич? — спросила я, когда мы ехали по Уолуорт-роуд.

Майлз погрузился в свой блэкберри.

— Это был Колчестер, — сказал он, глядя на экран через очки. — Все это есть на сайте «Британники». Приеду домой, возьму оттуда куски и перепишу своими словами.

А я подумала, что в шестнадцать лет Рокси могла бы сделать это сама.

Мы пересекли Кэмберуэлл-Грин, свернули в Кэмберуэлл-Гроув и вскоре остановились. Так вот где живет Майлз. Я посмотрела на элегантный георгианский дом, немного отстоявший от дороги, и увидела, что занавеска на окне внизу отдернута и в нем маячит бледное лицо Рокси.

Майлз повернулся ко мне.

— Было так приятно повидать вас, Фиби. — Наклонился и поцеловал меня, на мгновение прижавшись щекой к моей щеке. — Значит… увидимся во Франции? — Его взволнованное лицо свидетельствовало, что это вопрос, а не утверждение.

— Увидимся во Франции, — ответила я.

Я была довольна, что меня пригласили на «Радио-Лондон» обсудить винтажную одежду, пока не вспомнила, что их студия находится на Мэрилбоун-Хай-стрит. В понедельник утром я заставила себя пойти по Мэрилбоун-лейн. Проходя мимо магазина, где продавались ленты и Эмма покупала украшения для своих шляп, я попыталась представить себе ее дом в нескольких кварталах отсюда, где теперь жили другие люди. Я воображала ее вещи, упакованные в сундуки, в гараже родителей. Затем с волнением вспомнила о дневнике Эммы, в котором она ежедневно делала записи. Рано или поздно ее мать прочтет его.

Когда я добралась до «Амичи» — кафе, куда мы часто ходили с Эммой, мне вдруг почудилось, будто я вижу ее сидящей у окна с обиженным, озадаченным лицом. Но конечно, это была не Эмма — просто женщина, немного похожая на нее.

Я толкнула стеклянную дверь радио «Лондон». Швейцар выдал мне бейджик и попросил подождать. Я сидела около стойки администратора и слушала бормотание радио: «Теперь новости для путешественников… Саут-Серкулар… инцидент на Хайбери-корнер… 94.9 FM… Погода в Лондоне… рекордно высокий уровень… со мной Джинни Джоунс… и через несколько минут я буду разговаривать о старомодной — вернее, старой — одежде с владелицей винтажного магазина Фиби Свифт». У меня засосало под ложечкой. Появился продюсер Майк с клипбордом в руке.