Бессмертным стало имя курсанта Орджоникидзевского военного училища Аркадия Климашевского. В бою он грудью защитил своего комиссара от пуль вражеского автоматчика.

Много легендарных, героических имен рождено в боях за Северную Осетию и ее столицу.

Заместитель командира эскадрильи по политической части 805-го штурмового авиационного полка капитан С. М. Мкртумян вступил в бой с шестью вражескими истребителями. Одного из них он сбил, другого поджег. Сам Мкртумян получил шесть пулевых и осколочных ранений. Напрягая волю, он вел бой до тех пор, пока его самолет не загорелся. Бесстрашный летчик, собрав последние силы, сумел посадить объятую пламенем машину у подножья гор.

Подвиг Николая Гастелло повторил летчик-штурмовик Василий Шамшурин, направив пылающий самолет в скопление танков и автомашин врага в районе Ардона.

Политрук В. С. Лурсманишвили из 392-й стрелковой дивизии возглавил роту, которая окружила и уничтожила в сильно укрепленном населенном пункте 168 немецких солдат и офицеров. Лурсманишвили первым ворвался в село и лично истребил 26 фашистов.

Пятьдесят гитлеровцев в одном бою уничтожил из автомата комсомолец Валерий Половинкин. Когда был ранен командир минометного взвода, он принял командование на себя. Взвод отразил три атаки противника, уничтожив при этом около 300 фашистов, 2 минометных расчета и 50 автомашин.

Силу духа, волю и отвагу проявил молодой командир взвода 43-й стрелковой бригады младший лейтенант Идрис Сулейманов. Во время наступления на опорный пункт в районе Моздока осколком снаряда его ранило в глаз, но Идрис продолжал бежать впереди наступавших:

— Вперед! Только вперед! — кричал он, увлекая бойцов за собой. И вдруг второе ранение — в ногу. Сулейманов упал.

— Гасанов! — крикнул он командиру орудия. — Бери меня на руки и неси вперед!

Так, на руках товарища, Сулейманов продолжал руководить боем, пока его не покинули силы. Стрелковый взвод выполнил задачу.

Представители разных национальностей, но сыновья одной Советской Родины, бились с врагом в предгорьях Кавказа, не жалея сил и своей жизни. Вспоминаю, как одновременно стали Героями Советского Союза русские В. Шамшурин и В. Половинкин, грузин В. Лурсманишвили, армянин С. Мкртумян и азербайджанец И. Сулейманов.

Селение Нижняя Саниба. Здесь держали оборону бронебойщики из батальона Григория Диордицы. С небольшого пригорка хорошо просматривалась Гизельская дорога, на которую стремились выйти «ягуары». На окопы гвардейцев двигалось большое количество танков. Земля гудела под тяжестью бронированных машин, воздух дрожал от рева моторов. Немцы приближались двумя танковыми группами. На каждой машине находились вражеские автоматчики. Из-за брустверов окопов за ними внимательно следили бронебойные расчеты братьев Дмитрия и Ивана Остапенко.

Родина братьев — небольшое украинское село Желтое, что в Ворошиловградской области. Вместе Иван и Дмитрий учились в школе, работали в колхозе, в один день их приняли в комсомол. А когда пришел грозный 1941 год, Дмитрий и Иван ушли защищать Родину.

Первое боевое крещение братья Остапенко приняли под Моздоком. Бой под осетинским селением Нижняя Саниба явился для Дмитрия и Ивана еще одним испытанием, и они выдержали его с честью.

«Первой пулей, — вспоминает Иван, — мой брат Дмитрий попал в башню головного танка. Вражеская машина будто споткнулась, закрутилась на месте, ее обволокли клубы дыма. Из открывшегося люка вырвались языки пламени — внутри машины рвались боеприпасы. Потом загорелся второй танк, третий…

Когда был подбит тринадцатый „ягуар“, противотанковое ружье Дмитрия замолчало…

Заметив это, я встревожился. Но как узнать, что случилось с братом? Добраться до него невозможно, вражеские танки наседают со всех сторон. Один подошел совсем близко. Я пустил в него несколько термитных пуль, но стальная громада продолжала надвигаться, давя гусеницами наши огневые точки. Тогда я стал тщательно целиться в то место, где находился бак с горючим. Выстрел — и над бронированной крепостью вспыхнул яркий, коптящий факел огня. Фашистские танки повернули назад.

Что случилось с братом? Долго искал я Дмитрия между подбитых танков и разбросанных по земле трупов, но брата нигде не было.

1943 год. Гвардейская стрелковая бригада, в которой я служил, продвигалась на Кубань. Я в то время был командиром взвода бронебойщиков.

Однажды в нашем противотанковом подразделении появилась газета „Комсомольская правда“. На первой странице был помещен портрет воина. Здесь же сообщалось:

„Герой Советского Союза Дмитрий Остапенко жив. Он посылает свой боевой горячий привет товарищам по части“.

А вскоре я читал письмо от Дмитрия: „Дорогой брат Ваня! Я жив, нахожусь в армии. Расскажу тебе, как случилось, что меня зачислили в убитые, а я вот остался в живых на зло врагам!

Когда я подбил первый танк, гитлеровцы перенесли огонь на наш окопчик. Такое началось, что страшно и вспомнить, танки ползут один за другим, фашистские автоматчики горланят. Я подбил из ПТР несколько танков. Вдруг осколками ранило обоих моих товарищей, убило лейтенанта. Остался я один.

Неожиданно вперед вырвался тяжелый танк, а у меня патроны кончились. Тут меня тяжело ранило… Очнулся я от удара. Открываю глаза, а вокруг меня — немцы с автоматами. Они потащили меня в свой тыл. Трудно тебе рассказать, что пришлось пережить в фашистском плену. Выжил чудом…

Ох и накипело тогда у меня на душе! Одна мысль была: как можно быстрее встать на ноги, бежать к своим, чтобы снова громить фашистов. Мне посчастливилось бежать. Был я еще очень слаб. Рана долго не заживала. Спасибо одной сельской женщине: она спрятала меня в подвале, приносила еду, ухаживала за мной.

И вот теперь я снова в Советской Армии. Сил у меня много. Много и ненависти к врагу. Теперь опять вместе будем мстить фашистам за народные муки, за страдания родной земли“».[38]

В бою возле селения Нижняя Саниба братья — бронебойщики Остапенко подбили 21 фашистский танк. Дмитрий поразил 13 «ягуаров», на счету Ивана — 8. Указом Президиума Верховного Совета СССР Дмитрию Остапенко за боевой подвиг и мужество было присвоено звание Героя Советского Союза, а Иван награжден орденом Ленина.

…11 ноября войска левого крыла 9-й армии овладели селением Гизель.

Первым ворвался в Гизель рядовой гвардейской стрелковой бригады Я. Шапошников. В единоборстве с шестью танками врага он подбил два из них, а затем заменил выбывшего из строя командира роты и умело руководил боем. За этот подвиг Я. Шапошников был удостоен звания Героя Советского Союза.

В этот же день от гитлеровцев была очищена и Нижняя Саниба, а части 10-го гвардейского стрелкового корпуса вышли на рубеж Майрамадаг — Фиагдон.

Советское Информбюро, подводя итог сражению под Гизелью, сообщило: «Многодневные бои на подступах к Орджоникидзе закончились поражением немцев.

В этих боях нашими войсками разгромлены 13-я немецкая танковая дивизия, полк „Бранденбург“, 45-й велобатальон, 7-й саперный батальон, 525-й дивизион противотанковой обороны, батальон 1-й немецкой горнострелковой дивизии и 336-й отдельный батальон. Нанесены серьезные потери 23-й немецкой танковой дивизии, 2-й румынской горнострелковой дивизии и другим частям противника.

Наши войска захватили при этом 140 немецких танков, 7 бронемашин, 70 орудий разных калибров, в том числе 36 дальнобойных, 95 минометов, из них 4 шестиствольных, 84 пулемета, 2350 автомашин, 183 мотоцикла, свыше миллиона патронов, два склада боеприпасов, склад продовольствия и другие трофеи.

На поле боя немцы оставили свыше 5 тысяч трупов солдат и офицеров. Количество раненых немцев в несколько раз превышает число убитых».[39]

Так столица Северной Осетии, раскинувшаяся по берегам Терека, была избавлена от угрозы фашистского порабощения.

В захваченных почтовых машинах лежали кипы неотправленных писем и открыток в Германию. Многие из них заканчивались оптимистической фразой: «Завтра мы будем в Орджоникидзе».