— Простите, — быстро ответил Сумрак, склонив голову. — Просто я видел вчера, что вода отступила, и если это случается в одно и то же время, так будет после заката.

— Хорошо, — сказал Икарон, повернувшись к старейшинам. — Когда мы переправлялись в первый раз, мы несколько дней изучали воду, помните? Она отступала два раза в день — хотя тогда это было не на закате. Это должно меняться со временем.

Он поглядел на сына:

— И ты видел перешеек?

Сумрак кивнул.

— Думаю, он был там. Тонкая полоса песка.

— Это продлится недолго, — сказал Сол.

— Нет, — согласился с ним Барат.

Нова посмотрела по сторонам.

— Я совсем не ощущаю ветра.

— Сумрак, — попросил Икарон, — ты бы смог взлететь над деревьями и сказать нам направление ветра?

— А как же птицы? — спросила Нова. — Что, если они его увидят?

— У нас есть проблемы побольше этой, — ответил Икарон. — Сейчас умения Сумрака очень ценны для нас. Давай, Сумрак.

Сумрак нетерпеливо прыгнул в воздух, ритмично взмахивая парусами, и спиралью взлетел вверх, пока не поднялся выше самого высокого дерева на побережье. Он летал кругами, пробуя воздух и ожидая, пока ветер пригладит его шерсть. Но сегодня в воздухе было тихо. Он вернулся к Папе и рассказал ему об этом.

— Всё может измениться, — ответил Икарон. — Так часто бывает во второй половине дня.

— Но изменится ли погода в нашу пользу? — спросил Барат.

Сумрак изучал расстояние между островом и материком. Вода искрилась. Он попробовал просчитать в уме траекторию планирующего прыжка с деревьев. Результат его не обрадовал: в большинстве случаев его взгляд останавливался на воде, довольно далеко от берега. Если покажется песчаный перешеек, они могли бы сесть на него, но тогда они были бы привязаны к земле и двигались медленнее, и это бегство на материк могло бы затянуться. А если они промахнутся мимо перешейка — он вздрогнул, представив себе, как вода пропитывает его шерсть и тянет вниз.

— Без ветра нам этого не сделать, — сказал Барат, — и даже в этом случае мы вряд ли доберёмся до деревьев.

— Тот склон скалистый; подъём будет нелёгким, — заметила Нова.

Старейшины сидели в удручающей тишине. Сумрак смотрел на своего отца, ожидая, что тот скажет решающее слово.

— Придётся уповать на то, что ветер изменится, — сказал Икарон. — Ждём до заката. Затем нам следует постараться.

— Мы могли бы дождаться нового дня, чтобы посмотреть, изменится ли ветер, — предложил Барат.

— Тогда мы напрашиваемся на новую резню, — ответил Икарон. — Уходим сегодня вечером.

Сумрак неуклюже шевельнулся. Для него переправа была бы лёгким делом. Всё, что ему нужно было бы делать — просто махать крыльями. Он вновь поглядел, как солнечный свет пляшет по воде. А если тепло этого долгого дня накапливается и поднимается, как у них на поляне?

— Папа, — спокойно спросил он, — а ты думал о восходящих потоках воздуха?

Отец кивнул, поняв его мысль:

— Слетай, посмотри.

Сумрак помчался над водой, но не взмахивал крыльями, а держал паруса натянутыми. Он летел в сторону самого яркого пятна солнечного света. Но, достигнув его, он не ощутил никакого внезапного подъёма. Он взлетел повыше и попробовал ещё несколько наиболее вероятных мест, но безуспешно. Похоже, вода не накапливала и не отдавала тепло, как суша. Удручённый, он повернул обратно к острову.

С высоты своего полёта он заметил каменистую прогалину неподалёку от пляжа. Их путь к берегу пролегал в стороне от этого места, но оно казалось достаточно большим. Внезапно его озарила идея. Сумрак полетел к прогалине над самыми верхушками деревьев. Он сразу же ощутил тепло солнца у себя на животе. Он летал кругами, изучая воздух, а потом почувствовал, как он давит снизу на его паруса. Ему хотелось издать радостный вопль, но он слишком сильно боялся, что его услышат фелиды. От самой земли поднимались сильные восходящие потоки нагретого воздуха. Он оседлал один из них, желая увидеть, насколько высоко он его поднимет. В неподвижном воздухе он взмыл к верхушкам деревьев, а затем поднялся над ними.

Когда подъёмная сила под его парусами уменьшилась, он развернулся и взглянул на материк. Он быстро просчитал путь планирующего прыжка. Они могли это сделать! В этом он был вполне уверен. Если рукокрылы поднимутся на восходящем потоке воздуха до этой высоты, они переправятся, и даже не просто достигнут берега. Они смогут сесть даже на полпути к деревьям.

Под ним, у края поляны, что-то шевельнулось на одном из деревьев. Он описал несколько кругов, спустившись поближе и послав целый залп звука. Вернувшееся эхо принесло ему изображение фелида, напряжённо припавшего к ветке и глядящего через лес в сторону побережья. По наклону его головы и поднятым ушам Сумрак догадался, что он увидел нечто — всю его колонию! Неужели он следовал за ними всё это время, отслеживая их передвижения? Рыскает ли кто-то из них поблизости, ожидая лишь удобного момента для нападения?

Пока Сумрак наблюдал, фелид стремительно спрыгнул с ветки на землю. Но он не помчался к побережью, чего Сумрак боялся больше всего; он развернулся и побежал в противоположном направлении, дальше в лес, в сторону секвойи.

— Там, на деревьях, был фелид! — задыхаясь, выдавил Сумрак, обращаясь к отцу и старейшинам. — Он видел нас, всех нас, я в этом уверен!

— А где он сейчас? — с тревогой спросила Нова.

— Он убежал в лес. К секвойе.

— Разведчик, — сказал Икарон. — Он ушёл, чтобы сказать другим. Мы должны уходить прямо сейчас.

— А как же ветер? — спросил Сол.

— Мы не можем ждать, — сказала Нова.

— Папа, там, среди деревьев, есть восходящие потоки, — сказал Сумрак и поспешно объяснил своё открытие. — Если мы поднимемся на них достаточно высоко, мы сможем спланировать прямо на материк.

— Мы никогда не делали ничего такого, — сказала Нова. — Кто сможет поручиться, что все остальные сумеют это сделать?

— Сильфида так делала, — ответил Сумрак. — Если она может так делать, то и каждый сможет.

Он искренне надеялся, что был прав насчёт этого.

— Не нравится мне всё это, — сказала Нова. — Самый короткий путь — отсюда. Если мы вернёмся на то место, мы лишь увеличим расстояние.

— Это верно, — сказал Икарон, — но если прав мой сын, то дополнительная высота, которую мы получим благодаря тепловым потокам, позволит нам легче парить над водой.

— Твоему сыну хорошо, — сказала Нова. — Всё, что ему надо делать — лишь махать парусами.

— Я не буду махать своими парусами, — ответил Сумрак, чувствуя себя и виноватым, и возмущённым. — Я буду делать всё то же самое, что и все остальные.

— Ты не будешь так поступать, — резко ответил ему Икарон. — Ты будешь использовать все свои навыки и силы. В этом нет ничего постыдного, — добавил он, свирепо взглянув на Нову.

— Мы должны подождать хотя бы до тех пор, пока не появится песчаный перешеек, — настаивал Сол. — На всякий случай.

— Это был бы идеальный вариант, — ответил Икарон, — но, если мы станем ждать, прогалина остынет, и силы нагретого воздуха не хватит, чтобы поднять нас.

— А как же птицы? — спросил Барат. — Нас заметят.

— Мы должны рискнуть, — сказал Икарон.

— Я вот ещё о чём подумал, — смело сказал Сумрак. — Если мы уйдём сейчас, до того, как уйдёт вода, это будет означать, что фелиды не смогут преследовать нас.

Икарон кивнул:

— Сумрак прав. Хорошая мысль.

— Такое решение молодняк не принимает, — огрызнулась Нова.

— Он не принимает решений, — сказал Икарон. — Я принимаю. Мы возвращаемся на то место и седлаем восходящие потоки. Идите и сообщите своим семьям. У нас мало времени до возвращения фелид.

Хищнозуб вытянул своё гибкое тело на нагретой солнцем ветке и с довольным видом облизывал лапы. Ему нравилось это дерево. Его широкие ветви были густым, а животу было мягко лежать на коре. От острого аромата хвои секвойи его клонило в сон.