Мешкаю с минуту. Но, переборов свой страх первой начинать разговор с незнакомыми людьми, интересуюсь:
– Может быть, вам помочь?
Старушка с модельной стрижкой поворачивает ко мне лицо.
– Ой, доченька, ничего не разобрать. Погляди. Что тут нацарапано?
– Так. «Режим работы. Понедельник-пятница с 8.00 до 17.00, суббота – с 10.00 до 14.00, воскресенье – выходной».
– Спасибо, моя хорошая.
– Давайте я вам запишу, чтобы не забыли, – достаю свой маленький ежедневник, вырываю листочек и старательно переписываю расписание.
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо. Вот помогла бабушке, – она разворачивается и медленно бредет по коридору.
Когда старушка скрылась за поворотом, убираю все еще открытый ежедневник в сумочку и выхожу из здания администрации пансионата.
Жара немного спала, и дышать стало заметно легче. Я делаю глубокий вдох. Уши приятно ласкает шелест листвы, где-то вдали заливается песней неведомая птица.
Пансионат расположен в отдалении от города и со всех сторон окружен лесным массивом. Здесь не слышно гудения машин, нет шума и пыли, которые преследуют каждого жителя большого города. Лишь легкий ветерок играет между величественными стволами сосен и нежно треплет можжевеловые кусты за зеленые космы. Пансионат и прилегающая к нему территория окружены забором и защищены от непрошеных гостей. Подойдя к пункту охраны и остановившись у шлагбаума, оборачиваюсь. Вдалеке белеет своими стенами главный жилой корпус, за ним – еще какие-то постройки, но мне их почти не видно из-за крон деревьев, обрамляющих дорожку, ведущую к главному зданию.
Я даже и не думала, что здесь такие обширные владения.
Поворачиваюсь к охраннику и мямлю:
– До свидания.
Он поднимает на меня свои усталые глаза старого бассет-хаунда и молча кивает. А я неторопливо иду к моему старенькому форду, припаркованному неподалеку.
Глава 2
– Алло?
– Алло. Привет, дорогая!
– Мама, привет! Ну как вы там? Как папа?
– Папа весь в работе. Как всегда. Сейчас он у себя в кабинете. Как обычно: всё сам, помощникам не доверяет.
– Что нового?
– Вот недавно были на приёме в честь местного праздника Койюр Рити. Я решила блеснуть – надела новые туфли. А они оказались такими жутко неудобными в носке, что я весь день думала только о своих натертых ногах.
И, наверное, при этом не переставала улыбаться, так что никто и не заметил, каково ей. Мама! Моя смешная мама! Такая девочка! Наряды, этикет, выставки – это её жизнь. Хорошо, что она меня сейчас не видит в растянутой майке и спортивных трениках, сидящей по-турецки на диване, накручивающей выбившуюся из хвоста прядь на палец.
– А ты как? Чем нас порадуешь?
– Да, вот. Звоню рассказать. Представляешь, меня взяли на новую работу. В пансионат. Помнишь, я рассказывала.
– А я и не сомневалась, что тебя возьмут. Когда тебе на работу?
– В понедельник начинаю, после обеда.
– А почему не с утра?
– Там посменная работа. С 7.00 до обеда и с 14.00 до десяти вечера.
– Ох, ну и работку ты себе подыскала! Может быть, всё-таки приедешь к нам с папой? Устроим тебя к врачу посольства помощницей.
– Не, мам. У вас там ещё жарче, чем у нас. А я не люблю высокие температуры.
– Всё из-за твоего Остапенко. Надо было поехать с нами сразу. Все равно университет не закончила. Я с самого начала была против этого брака! – её голос срывается.
– Ну, мама, не нервничай. Во-первых, он уже не «мой». Во-вторых, брака уже нет. И, в-третьих, я уже довольно большая девочка. В конце концов, мне уже немало лет. И быть под покровительством родителей в мои года уже просто неприлично.
– «В мои года…» – повторяет мама уже игриво.
Тон её стал мягче, напряжение ушло. Может быть, слово «неприлично» подействовало. Правила поведения и приличия играют в её жизни очень важную роль, если не сказать – главную.
– Но всё равно, если тебе не понравится или что-то пойдёт не так, знай, мы всегда будем тебе рады.
Слышу в телефоне приглушенные голоса – видимо, мама прикрывает трубку ладонью.
– Дорогая, мне нужно отойти. Удачи тебе в понедельник.
– Спасибо. Папе – привет. Пока.
– Пока, дорогая.
Её голос обрывают частые гудки.
***
Воздух раскалён и пропитан ароматом шишек. Под ногами чуть слышно шуршат опавшие сосновые иголки. Подхожу к шлагбауму. У пункта охраны стоит какая-то женщина. На вид ей около сорока лет. Небольшого роста, с внушительным бюстом. Рыжеватые волосы заплетены в косу и уложены ракушкой ниже затылка. Она одета в голубые рубашку и штаны. На нагрудном кармане белеет вышитая эмблема пансионата: три маленьких цветочка в овале.
Похоже, это кто-то из персонала.
Женщина смотрит на меня и широко улыбается. Меня приободряет её улыбка, и я уверенно шагаю в её сторону.
– Здравствуйте! Эвита Станиславовна?
– Здравствуйте! Да, это я.
Она кивает охраннику и приглашающим жестом предлагает идти за ней.
– Я – ваша сменщица. Меня зовут Светлана Владимировна. Можно просто Света. Давай сразу на «ты»?
– Давайте… ой, давай. А меня можно просто – Вита.
– Да, имя у тебя забавное. Я своему младшему молочку покупаю, «Эвитка» называется. Он от этих биолактов просто тащится, – она весело улыбается.
Уголки моих губ непроизвольно ползут вверх.
– Фотографии принесла для пропуска?
Черт! Как я могла забыть?! Специально выложила их на стол!
Моё лицо исказили мука и отчаяние.
– Не кисни, кефирчик! У меня завтра первая смена – я тебя с утра встречу на этом же месте. У нас с этим делом строго: всё по пропускам. Только не забудь завтра. Хорошо?
– Хорошо, – с благодарностью киваю.
– Трудовую книжку хоть не забыла?
– Взяла, – с готовностью пионерки отвечаю я.
– Тогда сейчас нам сюда, – она указывает на уже знакомое здание администрации.
После недолгого оформления всех бумаг и подписания трудового договора выхожу из кабинета. Света ждёт меня с каким-то пакетом в руках. Сквозь прозрачный полиэтилен просвечивает голубая ткань.
– А вот и твоя форма. Взяла 44-й размер. Думаю, тебе подойдет. Как раз под твои синие модельные туфельки, – она громко смеётся.
Да, одеть туфли на высоком каблуке – это я додумалась. Но с другой стороны: не приходить же в первый рабочий день в кроссовках или балетках?
– Завтра возьми с собой что-нибудь поудобнее, – ободряюще улыбается Света. – Пойдем, переоденешься в сестринской.
Мы шагаем по аккуратной тропинке, ведущей к большому белому зданию – главному жилому корпусу. Это современная постройка в пять этажей, окруженная зелёными лужайками с многочисленными клумбами. Чуть ли не через каждый метр – скамейки. Кое-где сидят старушки в шляпках с полями, кто-то медленно прогуливается с медсестрами под руку. Постояльцы одеты во все цвета жизнерадостной радуги: светло-желтые, персиковые, нежно-розовые, мятные, лимонные и бежевые поло с юбками или брюками в тон. У всех на рубашках вышита эмблема с тремя цветочками.
– А почему так мало народу? – интересуюсь я.
– Только что закончился обед. Кто-то отдыхает у себя в комнатах, кто-то на процедурах, у кого-то занятия. Да и солнце палит. Сейчас на улице только самые жаростойкие.
Неподалеку замечаю еще пару зданий. Проследив за моим взглядом, Света поясняет:
– Вот это – больница. В городскую не наездишься. А тут всё под рукой. Стоит постояльцам пожаловаться – сразу обследуют. Туда же они ходят на процедуры, массажи, лечебную гимнастику. Дальше – бассейн.
Бассейн? Ого, прямо как в оздоровительном лагере!
– Вон там сестринская – корпус для персонала. Нам – туда. Кое-кому из сиделок там еще и вздремнуть удаётся. Есть у нас одна сестра – Вика Горохина. У неё очень самостоятельные подопечные. Так вот, когда они зависают в шахматном клубе, она позволяет себе поспать часок. Работник она добросовестный, с обязанностями справляется, старики её любят. Поэтому ей прощают эту маленькую слабость.