Я потушила сигарету и поцеловала его в подбородок. Я покрыла легкими поцелуями его грудь, и он зафырчал, как кот, от удовольствия. Это возбудило меня еще больше. Филипп наполнил меня сексуальным вдохновением, меня потянуло на подвиги. Как можно осторожнее, почти не дыша, я взяла его пенис одними губами и слегка прикусила зубами головку. Немедленный стон удовольствия дал мне понять, что ему это нравится. Я продолжила осыпать его ласками, и, судя по тому, как он выражал свои чувства, это доставляло ему немалое удовольствие. Но мне не удалось довести его до конца. Филипп приподнял мое лицо, притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— Не знал, что ты такая мастерица французской любви, — прошептал он, и наши тела снова слились в безотчетном страстном танце…

Я еле дышала, я была почти без сил и снова попросила у него передышки. Тихий час. Филипп встал, подошел к мини-бару и вернулся с бутылкой спрайта. Прилег рядом со мной и стал меня поить. Потом он специально наклонил бутылку чуть мимо, и шипучая струя прохладной, освежающей жидкости побежала, как ручеек, между моих грудей к самому пупку. Филипп склонился надо мной и стал слизывать сладкую струйку, одновременно лаская мне грудь влажным языком. На этот раз я не выдержала и притянула его к себе. Мы оба стали липкими от лимонада. Наши сердца слились в одно, как и наши пульсирующие в унисон тела. Мы были не только как одно тело, мы были как одна душа, и ничто в этот сказочный миг не могло нас разлучить. Мы шептали друг другу самые нежные в мире слова, самые страстные, самые сладкие, самые похотливые — короче, в этот миг мы любили друг друга.

Только звенящий будильник заставил нас опомниться. Было полвосьмого утра. Ночь прошла, а мы даже глаз не сомкнули. Сегодня нас обоих ждал бесконечно длинный и бесконечно трудный рабочий день. Мы отправились в душ и приняли его вместе, не переставая целоваться и ласкаться. Потом я на цыпочках перебежала в свой номер, чтобы одеться. Завтракать мы спустились вниз, прямо в гостиничный ресторан, где и встретили всю нашу дружную команду. Я совсем не чувствовала себя уставшей. Точнее, наоборот. Я была сама энергия. Я излучала ее, как солнце, и готова была сейчас проглотить весь мир. Приятная боль между ног напоминала о неупущенном. Филипп чувствовал себя точно так же: он был в хорошем настроении и полон сил. Никто ни о чем даже не догадывался. Держу пари, все были уверены, что мы выглядим так великолепно именно потому, что всю ночь проспали как ангелочки, каждый в своем номере.

Как и ожидалось, день был насыщенным и трудным. Мы едва успевали очистить столы от ненужных бумаг и разложить новую документацию для следующих клиентов. Алина действительно оказалась не лучшей помощницей, чтобы не сказать никакой. Она чуть не пролила кофе на костюм важного клиента. Ее спасла только смазливая внешность, которой она умела пользоваться. Надо признать, что на ее фоне я выглядела немного провинциалкой, словно из деревни, несмотря на то что на мне был один из моих лучших шелковых костюмов. Француженки, нужно отдать им должное, в своих изысканных манерах просто неподражаемы, как будто все, как одна, герцогини, всегда элегантные, утонченные и умеют двигаться с непередаваемой грацией. Ни Филиппу, ни мне некогда было и словом перекинуться, но время от времени я ловила на себе его взгляд, и мы улыбались друг другу. Мне было приятно, что он садился непременно рядом со мной, и аромат его «Йооп» живо напоминал мне о том, что было этой ночью. Его взгляд одурманивал меня, пьянил. Филипп смотрел на меня с каким-то странным выражением, как будто боялся потерять меня из виду, и так ласково, как будто продолжал меня ласкать.

Вечером мы удрали от нашей честной компании, чтобы поужинать отдельно. Ни одному из нас больше не хотелось слушать ни вчерашние шутки ниже пояса, ни влюбленное бормотание Оскара, ни французские «да» Алины. Мы остановили такси на набережной Сены, вышли и решили пройтись пешком. Филипп обнял меня, и в его руках я почувствовала себя маленькой девочкой, счастливой и беззаботной. Ночь стояла теплая, и все вокруг было невероятно красивым. Мы шли по ковру из разноцветных листьев, желтых, красных, коричневых, и периодически сталкивались с такими же, как и мы, влюбленными парочками.

Мы решили зайти в крошечный бар на шесть столиков в самом начале Латинского квартала. Нас как будто ждали, и официант с тактичной улыбкой тут же принес два стакана настоящего кальвадоса. Так, будто мы были завсегдатаи. В мягком свете прозрачная розово-оранжевая жидкость мерцала чувственными всполохами. Алкоголь с терпким вкусом яблока разлился по моим венам, и внутри меня разгорелся жар. Во взгляде Филиппа, нежном и немного развязном, вспыхивали искорки. Он протянул руку и нежно погладил мои пальцы:

— Ты первая женщина, с которой я переспал с тех пор, как женился.

От его слов мне стало не по себе, и я поняла, что в общем-то совесть меня гложет. Я отвела взгляд и ответила ему, глядя в окно, легко, искренно и просто:

— Знаю.

— Знаешь? Откуда ты знаешь? Ты умеешь предсказывать чудо? Я сам не понимаю, что со мной происходит. Ты совершенно выбила меня из колеи. Ты такая нежная и такая красивая… Я просто голову теряю, я схожу от тебя с ума.

— Мужчина, в мире столько всего, от чего можно сойти с ума. И это не всегда женщины. Не надо опережать события, не забегай вперед. К чему все эти красивые слова! Все, что сейчас происходит между нами, навсегда останется здесь, в Париже. И в нашей памяти. Как красивые французские воспоминания. И ничего больше.

— Это ты так думаешь. Ясно как день, что Парижем это все не кончится. Помяни мое слово.

— Филипп, прошу тебя, давай будем реалистами. Ты в Амстердаме, я в Мадриде. Мы уже целый год работаем в одном проекте, а увиделись в первый раз только сейчас. И главное — ты женат. Так что спустись с небес на землю, пожалуйста. У тебя своя жизнь, у меня своя. Мы с тобой пересеклись ненадолго, притормозили, как пара машин, на красный свет, и, как только загорится зеленый, каждый из нас поедет своей дорогой.

— Я люблю тебя, неужели ты не поняла? Я влюблен в тебя со страшной-страшной силой. Я не хочу, чтобы это кончалось. Ты лучшее, что со мной произошло за последние много-много лет. Только не говори мне, что ты ничего не чувствуешь!

— Не скажу. И у меня к тебе чувство. Но есть вещи, которые невозможны, и я это понимаю. Отношения «через расстоянья»… не знаю, это не по мне. Мне страшно. Я не уверена, что у нас… что у меня получится.

— Говори что хочешь. Я точно знаю, что мы будем звонить друг другу каждый день, и я приеду в Мадрид, как только смогу. Лучше расскажи мне, чем мы с тобой займемся в Мадриде. Куда ты меня поведешь? — Он снова взял мою руку и начал целовать пальчик за пальчиком с такой любовью, что я таяла как масло.

— Давай прикинем. На гостиницу пусть тратится компания — это так, чтобы было куда вещи кинуть. А потом… Я запру тебя у себя в спальне, как в тюрьме, и прикую наручниками к кровати. И буду с утра до вечера и с вечера до утра кормить тебя: на закуску у нас будет любовь, на первое любовь, на горячее любовь, на десерт любовь. И салатик любви, и супчик любви, и тортик любви. Мы будем запивать все это вином любви в неимоверных количествах. Ну и иногда, так, для разнообразия, чтобы развеяться и передохнуть, займемся любовью!

— Какую сладкую, завидную смерть ты мне приготовила! Гетера моя, фея моих снов. А что еще?

— Кроме шуток, ты знаешь, что в Испании был такой король, который действительно умер от того, что слишком долго занимался сексом? Ладно-ладно, так и быть. Перед смертью я покажу тебе Мадрид. Он не менее красивый, чем Париж. Вот только у нас нет такой большой реки, как Сена.

— А как же коррида и фламенко?!

— Нет, мужчина, со мной никакого боя быков! Я испытываю отвращение к подобного рода зрелищам. Убийство животных. Бессмысленная бойня. Только души человеческие калечат. Мне никогда не понять эту человеческую жестокость: бегать за беззащитной коровой, чтобы убить ее. Садизм. А вот на фламенко мы с тобой обязательно сходим. Только на настоящее, на такое, на какое ходят смотреть только сами испанцы. Ни один турист туда даже носа не сунет. Мы пойдем туда, куда не ступала нога проходимца! В «Ла Солеа», в «Касса Патас», и ты увидишь, что такое настоящая страсть по-испански.