ИСТОЧНИКИ: ФАО, база данных по статистике; Mitchell, 1998а. аНа основе современных значений по данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО).
Импорт продовольствия и сырья во время промышленной революции приходилось оплачивать экспортом промышленных товаров. Именно это обстоятельство в большей мере, чем технические достижения, превратило Великобританию в «мастерскую мира». Если бы население Англии и к 1860-м годам не превышало 6 млн, отечественный сельскохозяйственный сектор мог бы обеспечить британское население продовольствием и сырьем. В этом случае нетто-экспорт промышленной продукции, к 1860-м годам составлявший почти 20 % ВВП, приближался бы к нулю. Соответственно, объем несельскохозяйственного производства, в 1860-е годы превышавший уровень 1730-х годов почти в десять раз, при отсутствии роста населения вырос бы за этот период всего лишь вдвое.
Неожиданный рост населения в Англии во время промышленной революции и одновременное увеличение площади обрабатываемых земель в США имели большее значение для преобразования экономики и общества, чем конкретные технические достижения тех лет.
НАСКОЛЬКО ПОСТЕПЕННЫМ БЫЛ ПЕРЕХОД К СОВРЕМЕННЫМ ТЕМПАМ РОСТА?
Из рис. 12.5 следует, что дату перехода от доиндустриального мира с почти нулевым ростом эффективности к современному миру с постоянным повышением эффективности невозможно определить исходя из данных о совокупном уровне производительности. Однако цифры подтверждают идею о том, что для доиндустриального мира — по крайней мере, в пределах Англии — был характерен технический застой.
Измеренный совокупный уровень производительности английской экономики в XVIII веке не превышал уровня XIII века. Этот вывод плохо согласуется с европейской интеллектуальной и социальной историей, в которой мы начиная со Средних веков видим медленный, но постоянный прирост инноваций в технике, науке, архитектуре и искусстве. В табл. 12.7 приведена краткая хронология важных европейских инноваций за период с 1120 по 1670 год. Очевидно, что средневековую Европу нельзя назвать миром, в котором ничего не происходило. Загадка в том, почему все эти новшества не оказывали особого влияния на производственные технологии.
ТАБЛИЦА 12.7. Инновации в Европе с 1120 по 1665 год
Однако совокупный уровень производительности, приведенный на рис. 12.5, представляет собой не просто сумму технологических достижений при производстве отдельных товаров. При его расчете учитывалась также доля расходов на каждый из товаров. Как объяснялось в главе 7, экономисты используют такой метод для определения того, в какой степени технические новшества затрагивают среднего потребителя.
Но если мы хотим определить средний темп инноваций в обществе, подобный индекс вовсе не обязательно будет самым удобным. Серьезные инновации могут сказаться на широких массах населения лишь много времени спустя после своего появления. В момент создания инновации люди вследствие недостаточного дохода или иных обстоятельств порой не могут пользоваться ею в сколько-нибудь заметных масштабах. Классический пример подобного замедленного влияния — печатный станок, изобретенный в Европе Иоганном Гутенбергом в 1452 году. До появления этой инновации книги были только рукописными, хотя переписывать даже чистый текст удавалось со скоростью не более 3000 слов в день. На создание одного экземпляра Библии при таком темпе уходило 136 человеко-дней. Чтобы переписать 250-страничную книгу современного формата ин-октаво, требовалось около 37 человеко-дней. Кроме того, из-за невозможности вручную выводить мелкие буквы одно слово на странице рукописной книги занимало примерно в два раза больше места, чем на странице современной печатной книги, что приводило к возрастанию расходов на материалы и переплет[277].
На рис. 12.11 приведена оценка уровня производительности в книгоиздательстве по десятилетиям с 1470-х по 1860-е годы, рассчитанная как отношение между заработком мастеров-строителей и ценой книги стандартного типа[278]. Темп роста производительности в этой области с 1460-х по 1560-е годы составлял 2,3 % в год — не ниже, чем в текстильном производстве во время промышленной революции. В течение следующих 100 лет производительность повышалась медленнее — всего лишь по 0,6 % в год. Но это все равно было быстрее, чем в большинстве отраслей экономики во время промышленной революции. С 1660-х по 1860-е годы производительность в книгоиздательстве, по-видимому, практически не росла. Однако это повышение эффективности в издательском деле не оказывало ощутимого влияния на измеренную эффективность экономики до 1660-х годов, поскольку на протяжении почти всей доиндустриальной эры книги представляли собой ничтожную статью расходов. В первом десятилетии XVI века средний ежегодный тираж книг составлял лишь около 12 тыс. томов — около 0,02 % от английского национального дохода. К 1550-м годам эта цифра возросла до 100 тыс. томов, но вследствие падения цен на книги это все равно равнялось лишь 0,11 % национального дохода.
РИС. 12.11. Производительность книгоиздательского дела в Англии, 1470-1860-е годы
Книги были не единственным товаром, в производстве которого до 1800 года наблюдалось серьезное повышение эффективности, не оказавшее, однако, заметного влияния на общую эффективность экономики вследствие незначительного места, занимаемого этими товарами в общих расходах. В табл. 12.8 приведены цены на гвозди по пятидесятилетним периодам по сравнению с заработной платой и соответствующая эффективность производства гвоздей. Фунт гвоздей в начале XIII века стоил 3,3 пенса, в то время как дневной заработок ремесленника составлял 2,4 пенса. Таким образом, цена фунта гвоздей превышала дневной заработок. К 1850–1869 годам дневной заработок увеличился почти в 17 раз — до 40 пенсов в день. Однако цена на гвозди составляла лишь 3,2 пенса за фунт, благодаря чему ремесленник на свой дневной заработок мог купить более 12 фунтов гвоздей[279].
ТАБЛИЦА 12.8. Рост производительности при производстве гвоздей, 1200–1869 годы
* Темп прироста эффективности за каждый пятидесятилетний период рассчитывался как средний прирост в эффективности между началом и концом периода. Поэтому прирост в эффективности в 1300–1349 годах получился отрицательным.
Однако основной прирост в эффективности в производстве гвоздей произошел еще до промышленной революции, благодаря чему накануне этого события эффективность производства гвоздей по сравнению с 1200 годом возросла почти семикратно. Но это достижение не оказало особого влияния на экономику, поскольку гвозди всегда занимали небольшое место в общих расходах на строительство и меблировку. Другие товары, цены на которые существенно снизились по отношению к заработной плате еще до 1800 года, включали бумагу, стекло, очки, часы, музыкальные инструменты, краски, перец и другие пряности, сахар, шелк и прочие тонкие ткани, табак и порох. И все это почти никак не сказалось на стоимости жизни просто потому, что большинство этих товаров являлись предметами роскоши и были доступны лишь самым состоятельным слоям населения. Основная доля расходов населения приходилась на удовлетворение элементарных потребностей в пище, одежде и крове.
Но допустим, что мы хотим измерить темп технического прогресса в Англии с 1200 по 1869 год исходя не из потребления среднего человека, а из потребления таких людей, как мы. В этом случае относительный застой экономики до 1800 года предстал бы перед нами в совершенно ином свете. На рис. 12.12 показана реальная покупательная способность англичанина со средним доходом с 1270-х по 1860-е годы, рассчитанная на основе того, какую долю в потреблении занимали те товары, которые люди действительно покупали. Хотя за период от Средневековья до 1860-х годов реальный доход удвоился, почти весь этот рост имел место после 1800 года. Кроме того, на рисунке также показана гипотетическая покупательная способность в том случае, если бы весь этот доход тратился на те же статьи потребления, которые характерны для современных высокооплачиваемых служащих, — то есть на книги, одежду, посуду, мебель, путешествия, пряности, сахар и вино в той же пропорции, что и у автора данной книги. Подобная покупательная способность за тот же период от Средних веков до 1860-х годов возросла бы намного больше — в пять раз. Однако теперь мы не видим резкого скачка около 1800 года. Реальная покупательная способность со времен Средневековья и до 1800 года утроилась. В то время как темп роста реальной покупательной способности такого потребителя после 1800 года увеличивался на 0,76 % в год, с 1480-х по 1800-е годы реальная покупательная способность возрастала на 0,33 % в год — намного выше среднего для доиндустриального мира.
