Я отнесла свиток в комнату Кинга, заперев за собой стальную дверь. Я развернула свернутую бумагу и разложила на журнальном столике Кинга. Надо отдать должное высокомерию 10 Клуба, у них всего десять правил, написанных как, если бы они были заповеди из Библии. Не должно, да должно и т.д.

Как и рассказывал Мак, воровство, убийство и доведение до долгов было среди «не должно». В большинстве случаев наказание, если поймают, означало потерю состояния. Когда участник умирал, правила, однако, менялись. Собственность не отходила 10 Клубу; фактически, членам было запрещено наследовать другими членами материальное состояние, чтобы не поощрять убийства друг друга. Собственность отходила к обозначенному доверием участнику, не являющимся родственником члена 10 Клуба, или другим назначенным, до тех пор пока они не были членами.

Дерьмо. Ничего там не было, что могло мне помочь. Совсем ничего. Я скомкала бумажку в шарик и швырнула на пол. Я перебрала все варианты.

Я откинулась в кресле Кинга и закрыла глаза. Я ощущала себя как будто стояла на большом камне посреди бушующей реки, глядя на внезапное наводнение, возникшее на моем пути. Некуда бежать, негде спрятаться. И с каждым шагом, все мои усилия избежать этого ужаса только ухудшали ситуацию. Пропасть все увеличивалась.

Ты подразумеваешь, что река становится шире? Подумала я про себя.

Да. Что мне теперь делать? Ничего, только ждать и надеяться, что Кинг появится в последний момент, чтобы меня спасти?

~~

Драко не слабый. Драко не добрый. Драко равнодушнее и жестче, чем любой человек, мною прежде виденный, и если бы я удосужилась разглядеть его, по настоящему разглядеть, я бы знала, что мое отвращение к этому человеку было не к его слабости, но ведь монстр был внутри него. Семь месяцев пребывания в подземелье Драко научили меня этому.

И теперь, когда он вернул эту книгу мне, я подозреваю, что мои дни сочтены. Без сомнений, жестокий, жестокий человек хочет, чтобы я записала свои последние минуты страданий, чтобы он мог наслаждаться ими после моей смерти. Впрочем, мне все равно. Мои мысли были сосредоточены на других несчастиях. Мой живот большой с готовым родиться ребенком, которого я не увижу растущим, и теперь я молюсь, что Драко проявит к нему милосердие, в котором он отказал моей семье. Столь же трудно, сколько я пытаюсь здерживаться, чтобы не дать Драко удовольствие видеть мои слезы, я не могу скрыть ужаса, переполняющего меня каждый раз, когда думаю, что он сделал с моей матерью, отцом и сестрой. Даже голова Каллиаса остается наколотой снаружи у моего окна как напоминание о том, как я недооценила Драко. Но мне не нужно напоминание.

В первые недели после того как он посадил меня в тюрьму, он читал этот дневник. Драко пришел ко мне в камеру и кричал несколько часов. Он никогда не бил меня, но я видела взгляд его глаз. О, как он хотел сделать это. Он хотел разорвать меня в клочья. Он обвинил меня, что я забрала его брата, его душевное спокойствие, и больше всего, что разрушила любовь, которой у него никогда не было. Человек жил в мире иллюзий и верил, что я чувствовала что-то некогда к нему, что я уничтожила что-то ценное между нами.

Глупец. Моя кровь Провидца знала с самого начала, кем он был. Она знала, что я никогда бы не полюбила такого презренного человека.

Если ты должен прочитать это, Драко, знай, что в тот момент, когда ты заберешь мою жизнь, я буду смотреть в твои глаза и проклинать тебя. Я привяжу тебя своей кровью. Так долго насколько Свет Провидца будет населять эту землю, ты будешь чувствовать мою ненависть к себе. Ты сам удостоверишься, только моими глазами. Ты никогда не сможешь никого полюбить. Ты никогда не познаешь мира. Ты никогда не будешь моим королем. Ты ничто.

Я ахнула от таких ужасающих слов. Неужели она действительно его прокляла? Существовали ли такие вещи на самом деле? После всего, что мне пришлось увидеть, возможно, это не было таким уж надуманным понятием. Но Драко вовсе не монстр. Хагна была безумна и загнала его в угол. Она организовала трагедию, которая никогда не должна была случиться. Нет, я не верила, что убийство ее семьи было справедливым, но в то же время, если встать на место Драко, не трудно представить такого охватившего отчаяния, что я могла бы сделать некоторые ужасные вещи в возмездии. Иногда это вещи, которые мы вынуждены делать под воздействием обстоятельств, являются плохими, а не человек. Можно держать человека достаточно долго голодным, и он ограбит магазин. Загони честного человека в угол, и он может солгать, чтобы спасти себя. Притесняй человека, бей человека, заставь его чувствовать себя в достаточно отчаянном положении, и он может убить. Могу ли я сказать, что согласна с тем, что сделал Драко? Нет. Могу ли я осуждать его? Нет.

Так какой урок я должна вынести из всего этого? Я задавалась вопросом.

Я пишу тебе, Хагна, зная, что твоей земной оболочки уже давно нет, как и твоей дочери. Не знаю, была ли она моей или и в правду Каллиаса, но она была моей кровью, все же, и получила почетное погребение. И впрочем я знаю, моя жестокость по отношению к тебе убила ее еще до ее рождения, я не жалею, что позволил гнить тебе в этой темнице. Ты не была достойна доброты или любви, которыми я одарил тебя. Но наш народ был достоин, и мне нужны были силы, чтобы не допустить междуусобных войн после смерти Каллиаса. Благодаря твоему дурному сердцу у меня не было желания увидеть будущее или дышать или тревожиться, поскольку все вокруг меня были мертвы. Так что на твоих руках не только моя смерть или Каллиаса, но и нашего народа.

Я остановилась и перечитала последнее предложение три раза. «Моя,» сказал он, «моя.» Но…но…я перечитала еще раз. Может он имел в виду свою смерть в переносном смысле?

Мне потребовалось много лет, чтобы написать эти слова; чтобы получить силы, даровавшие мне кусочек моей жизни, которая прежде у меня была. Но не смотря на все, что у меня есть, я не могу преодолеть боль и сожаление, глубокую печаль, которыми ты меня прокляла. Они лишили меня чувств, какие я испытывал к тем, кого любил или к чему-то еще важному в этом мире, в то время как твое проклятие лишило меня тела. Тем не менее, я не позволю тебе победить Хагна. Я буду искать по всей земле способ, чтобы поднять тебя из мертвых для того, чтобы получить удовольствие увидеть, как ты умрешь еще раз. В тоже время, я буду преследовать и убивать каждого Провидца на этой планете, с которым связан мой дух, и меня будет утешать, что я убиваю часть тебя.

Я не буду призраком вечно, Хагна. И даже в смерти я буду твоим королем.

О мой Бог. Я закрыла книгу и уставилась на свои дрожащие руки.

Кинг – это Драко. И он… мертв?

- Но как он до сих пор везде ходит? - прошептала я про себя.

О Боже! И он убивает Провидцев? Мое давление упало ниже плинтуса. О Боже. Кинг призрак. Проклятый призрак. Который хочет убить меня!

Я затрясла головой в недоумении, в то время как мой разум начал образовывать из разорванных нитей чудовищные узелки, образуя ужасную и неправдоподобную картину.

О Господи…этого не может быть. Он не может.

Но они были, странные, неоспоримые факты, смотрящие мне прямо в лицо. То, как он то появлялся, то исчезал. Его способность приникать ко мне в голову и знать о чем я думала. Тип его поведения – как у варвара из другого времени, кто придерживается только одного правила: своего. Потом были и другие его странные «способности», как убийство человека одним движением руки.

Мое сердце готово было выскочить из груди. В висках стучало. Вот, что он хотел, чтобы я знала.

- Призрак, Кинг? - прошептала я вслух, приближаясь к истерике, пока пыталась принять эти сталкивающиеся реальности. Кинг не был каким-то эксцентричным, могущественным, таинственным миллиардером с частным самолетом и внешностью бога. Кинг был королем. Призраком. Проклятый человек, ищущий конец своим мучениям. И ясно, что он лгал про не желание отомстить, как сказал мне однажды. Он хотел мстить, ну конечно. Он хотел вернуть Хангу и убить эту стерву заново. Он хотел стереть все следы ее пребывания с лица земли. Это не только конец его проклятию.