- Сесс!

- Да?

- Розовый! У него был розовый камень в нагрудном амулете, я без понятия, что это значит, и, Сесс...

- Спасибо! - выкрикнул маг уже почти из-за двери, и Элизабет почувствовала себя в таком огорчении от встречи, что его даже не смогло перебить чувство тревоги за побитого, замешанного во всех назревающих скандалах, честного и милого Сессора.

Единственное, что утешило её, - что он не воспринял как нарушение этикета то, что она назвала его кратким именем.

Ничего не сходилось. Сессор был в тупике. После того, как Мариэль исчез прямо перед ним, он вернулся назад и попросил Шеши остаться с отрядом, чтобы обучить их, скорее-быстрее собрался и выклянчил свиток телепортации у Миодара, и то, только до Орлорно-Вер, а оттуда, почти что разорившись ибо ночью и срочно, заказал портал в столицу. Пока побегал туда-сюда, уже и утро пришло.

А теперь Сессор просто спешил к Ставленнику. Для начала он думал спросить его, что он знает про причины заключения Элизабет, поскольку Атну Трель Зимы расколоть было нереально, мирными бишь методами. А мирные методы были важны, ведь это в проекте тесть, а тестей надо почитать и задабривать, иначе мало что дочь не дадут потискать, еще и как отомстят неприглядно.

Больше всего, конечно, Сессор переживал, что её арест как-то связан с Ареной, потому что было очевидно, что она как-то с этими делами связана, - откуда-то Шеши ведь узнал про Арену, и пришел туда, - но если оно было так, переживать было нечего, потому что у владельцев Арены слишком много защитников и спонсоров. Не исключено, что сам Атна как-то участвует в поддержке этих жестоких игрищ.

А что до Мариэля - он доверял ему, хотя сейчас он заставлял его хорошенько понервничать своей скрытностью и ...наверное, уверенностью. Но провидец явно был занят чем-то своим, провидческим. И Сессору ли не знать, что не дело простых смертных в это соваться. Хотя было очень обидно за то, что даже для него, друга детства, не было исключений в строгих правилах Затмений.

Первый раз Затмение посетило Мариэля прямо при первой встрече с Сессором. Маг очень хорошо запомнил этот момент: сам он тогда не раскрылся никак, и впал в страшную зависть к мальчишке по соседству, который видит какие-то сны посреди бела дня, и которому нельзя о них рассказывать. Не всякому везло иметь Серьезные Взрослые Секреты в таком возрасте.

Юного провидца немедленно заклеймили, чтобы не допустить Гнева Луттар, который постигает неверно известивших провидцев и они сходят с ума, и Сессор так и не узнал, каким же был Мариэль до него. Все говорили, что это был веселый и спокойный мальчик, послушный и не страдающий пагубной робостью.

То же, во что превратило его открытие способности, вряд ли можно было назвать чем-то великолепным. Мариэль долго боялся говорить сразу после заклеймления. Его разговорил Сессор. Они вместе учились "закладывать послания", как это принято у Провидцев - оставлять зашифрованные сообщения на будущее, потомкам, - сначала, ненастоящие, конечно. Они вместе делали домашнюю работу, ездили в шахты к отцу Сессора, Дектору Ицио, тогда живому-здоровому, и это, как ни странно, были самые веселые каникулы для Сессора.

В кризисный момент перед самой Академией, Сессор вытаскивал Мариэля из петли раза три, а откачивал от запрещенных веществ целых пять. Когда умерли родители Мариэля, Сессор переселил его к себе на целый год, и тогда-то как раз они и пришли на Арену. Совместное дело, разделённые тяготы быта, полное доверие друг другу своей жизни и всего, что к этому причиталось, делало их дружбу подобной убежищу, в котором не страшны ни войны, ни конец света.

Поэтому когда Сессор уже подходил к Садам Ставленника, он никак не ожидал обнаружить там провидца.

Между ним и Ставленником шёл какой-то спор, повышенные тона со стороны Руфу охлаждались о ровный голос Мариэля, и Сессор вглядывался в одежду, в лицо, в обстановку, и понимал, что здесь Мариэль был не за себя, а кого-то играя, изображая. Одевшись, как побирушка, замазавши лицо, сгорбившись, он выглядел нищим сумасшедшим, и это, видимо, то, что было нужно Руфу, чтобы поверить.

Сессор хотел вслушаться в их спор, но никак не мог расслышать Мариэля.

- Всё уже сделано, - возражал Руфу, - Будет подозрительно отзывать сейчас этот иск. И что значит, Перелом Судьбы?!

И вдруг Руфу развернулся, и случайно скользнул взглядом по магу огня, будто не заметив его за оградой сада. Но в следующую секунду он всё же заметил его. Сверкнул взглядом, узнавая, и явно попытался сбавить бурю своих эмоций, но, очевидно, не смог и в следующий миг всё же зло скривился и раскрыл ладони для того, чтобы сплести заклинание.

- Я потратил десять лет. Десять лет. - шипел он, не особенно стараясь, чтобы Сессор его услышал, - Чтобы ты - да кто ты такой! - Украл исподтишка у меня всё, чего я добился!

Ледяная стрела была пущена прежде, чем метнувшийся в его сторону Мариэль смог поймать его за рукав, и от резкого движения с провидца спал капюшон, прикрывавший его светлые распущенные волосы.

Сессор удачно уклонился и его прошиб пот от усилия: ранения давали о себе знать. Он хромым бегом через боль дотрусил до ворот, и, всё ещё не до конца понимая, что происходит, но очень неохотно и всё активнее догадываясь. Он приблизился к несерьезной потасовке между провидцем и магом воды и одним загребающим движением охватил Руфу и откинул его в сторону, пустив кружить над ним Шар-на-шорох, который грозил его ударить в тот миг, когда тот сделает неправильное па в сторону мага. У Руфу в арсенале, скорее всего, были подобные же заклинания, и Сессор не счел необходимым пояснять.

И как бы ни тяжело было сейчас осознавать связь между событиями, он должен был уточнить. А уточнить значило усомниться в той святыне, которую он так долго не хотел трогать грязью недоверия.

Он развернулся к Мариэлю и выдавил из себя:

- Ты знал.

Мариэль молчал.

- Я должен был погибнуть, - сквозь ком в горле, говорил маг в полуутвердительном манере, глядя другу в глаза, и не находя там ни капли чего-то, за что он мог бы зацепиться в той буре сомнений и ужаса, в которую он погружался секунда за секундой. Ни раскаяния, ни страха, ни укора, только какая-то холодная отрешенность и твердость, совершенно непохожие на его лучшего друга.

Провидец молчал дальше, прижимая губы ещё тоньше. Сессор бросил взгляд на замершего на траве Руфу, который в непонимании переводил взгляд с одного на другого. Он напоминал птицу, которая застала брачную драку двух котов за кошку. Птицу, за которой была бы охота, не будь дела поважнее вкусного обеда.

- Баньши? - Сессор указал на Руфу, имея в виду что-то, чего не мог сам осмыслить, но розовые камни в амулете Ставленника и розовый камень, получившийся у Шеши после заключения баньши, - оно ведь точно как-то связано ? Но ответ Мариэля поставил что-то на место.

- Отчасти, - голос провидца прозвучал звонко, как будто удар молота по наковальне.

Магу огня подурнело, но он сдержал волну скользко-кислого разочарования и обиды. Он совершенно не хотел спрашивать дальше, хотел уйти, не слышать, и остановить всё это. Но в то же время не мог остановить свои близкие к суицидальным порывы вызнать правду и что-то понять.

- Шеши? - имея в виду: умереть от его руки, быть им преданным, как и почему..?

Но Мариэль ответил:

- Нет.

Это несколько облегчило хватку ужаса и ненависти вокруг горла Сессора и он осилил ещё один вопрос:

- Саламандра?

- Да.

- Орки?

- Да.

Тут Сессор рассвирипел и бросился на провидца, хватая его за грудки, и клокоча ему словами прямо в лицо:

- Так что же ты сейчас-то стоишь, скотина?!

Но Мариэль был невозмутим... казался таким, пока он не сщурил глаза так, будто ему внезапно их обожгло, теряя контроль над лицом, показывая боль и какую-то неприкаянную злость.

- Я всё.. всё починил, - он сказал это через пришибленное дыхание, будто Сессор его душил, а не простенько по-дружески отрезвительно тряс .