Сообщим читателю, что негры в прохладных краях, где происходит действие нашего повествования, встречаются далеко не так часто, как, скажем, где-нибудь в жаркой Африке или тёпло-солнечной Франции. Поэтому, наверное, чернокожие и пользуются у местных баб значительным успехом. Это обстоятельство усиливается и тем, что негры имеют репутацию знатных ёбарей и обладают, как правило, мужскими инструментами больших размеров. Бабила был не исключением и имел огромный член, - длиной сантиметров в двадцать, ребристый и жилистый. И ёб он Луну-Яичницу страстно.
Негр являлся к тому же настоящим неутомимым атлетом, - не менее шести футов ростом, весь он был покрыт мускулами, и чёрная кожа его была гладка и приятно попахивала потом.
Сначала он долго натягивал Луну-Яичницу в нормальной позиции, а потом поставил раком и отделывал в задний проход... Сластолюбивая повариха получала незаурядное удовольствие.
....................................................................................
А Свин, тем временем, вышел из своего нового дома на улицу, - под холодный, мелкий дождик; пробежал, накинув на голову пиджак и шлёпая надетыми на босу ногу расклеивающимися ботинками по лужам, метров сто до телефонной кабины (телефон в его новом жилище не был пока ещё установлен). Там он набрал номер Луны-Яичницы, который отлично помнил наизусть... На другом конце провода никто не отвечал.
"Опять шляется где-нибудь", - подумал Свин. - "Да, конечно, зачем ей такой старик, как я, нужен". И настроение у нашего героя упало, и почувствовал он себя одиноким и никому не нужным. И поплёлся он домой уже вялым шагом, не покрывая больше голову и промокая под холодными водяными струйками, стекающими за воротник. "Надо всё-таки, чтобы каждый раз не выходить из дома, установить у себя на хате телефон", - подумалось теперь ему.
Вернувшись домой, и, очутившись в своей заваленной тюками, чемоданами и полуразобранной мебелью гостиной, Свин распаковал больших размеров цветной телевизор, установил его на два сдвинутых вместе стула, включил его, скинул на пол промокшую одежду и улёгся на кожаное канапе под тёплый шотландский плед.
По телеку шёл какой-то эротический фильм. Бородатый, звероподобный мужик совокуплялся сразу с двумя роскошными, блондинистыми девушками. Свин хотел, было, немного подрочить, но его сарделечный член совсем не стоял, - наверное, - от расстройства и усталости. Так он и уснул, лёжа без белья, в голом виде, на холодящей тело, скользкой коже дивана.
....................................................................................
На следующий день наш герой проснулся поздно, около полудня, - и в каком-то усталом состоянии, с раскалывающейся от боли головой. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была о Луне-Яичнице.
- Да, - подумал Свин, - вот мои друзья пришли помогать мне при переезде. А Луна-Яичница, - поганка, - ведь прекрасно знает, что я переезжаю, а не предложила ничем помочь. А могла бы быть она очень даже полезна. Скажем, посуду бы упаковала. Да и мне бы было как приятно. Ан, нет, - эгоистка, сволочь! И не буду больше ей звонить. На хер перед ней унижаться? Мало ли баб на свете? Найду себе другую любовь.
...............................................................................................................
Приняв, по своему обыкновению, контрастный душ: горячий-холодный, горячий-холодный, побрившись и позавтракав, Свин несколько пришёл в себя, и мысли его стали более благодушными. Он ощутил чрезвычайное, сладкое удовольствие оттого, что у него теперь есть свой дом, где он - настоящий, полноправный хозяин. Как это прекрасно!
- В конце концов, - думал он, - почему Луна-Яичница должна мне помогать? Кто она мне, в самом деле? Я даже ни разу не переспал с ней. Надо, конечно бы, ей позвонить. Пригласить, что ли, её в ресторан по случаю моего переезда?
...............................................................................................................
Одевшись, он вышел в свой садик. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Ласково и тепло светило солнце, лужи подсохли, и все деревья и кусты вокруг блестели свеже-утренней прелестью.
- Как хорошо! - подумал Свин. И настроение его улучшилось ещё больше, и уже несколько утомлённое возрастом, ожиревшее сердце бойко запрыгало в груди, как у подростка, идущего на первое свидание.
Свин открыл калитку и очутился на улице.
- Как мило кругом! Какие симпатичные вокруг домики! - думалось ему - Жить здесь - это совсем другое дело, чем в этой вонючей армейской гостинице.
Войдя в телефонную будку, он набрал номер поварихи. На этот раз она была дома (уже успела вернуться от лейтенанта-негра).
- Здравствуй, Свин, - ответила трубка сладким голосом Луны-Яичницы на его приветствие. И, казалось, что девушка была довольна, что наш герой ей позвонил.
Свину хватило ума не спрашивать юную повариху, где она провела вчерашнюю ночь. И он сразу перешёл к делу, пригласив свою зазнобу сегодня вечером ужинать в лучшем городском ресторане "Поджаристый пескарь" по случаю его переезда.
- Ах, милый Свин, а я и совсем забыла, что ты у нас теперь новосёл. Ах, как мне стыдно! - защебетала Луна-Яичница на другом конце провода. - Конечно, конечно я буду очень рада отужинать с тобой сегодня.
....................................................................................
Ровно в восемь часов вечера, - как он и договорился с Луной-Яичницей, - Свин, одетый в свой лучший чёрный, шерстяной костюм, белую, накрахмаленную рубашку с пёстрым галстуком, завязанным на шее изящным узлом, надушенный и тщательно причёсанный, - заехал за юной поварихе на своём какашечного цвета, отечественного производства автомобильчике. Он бегом влетел по извилистой лестнице её дома на шестой этаж (лифт, как обычно, не работал), сжимая в руке большой букет алых роз, купленный для своей дамы; изрядно задохнулся и пропотел, в результате. И, переведя немного дух, позвонил в дверь своей возлюбленной.
Луна-Яичница открыла быстро. Она была одета в обтягивающее её стройное тело чёрное платье с бисерными блёстками. И её белокуро-пепельные волосы нежными волнами ниспадали на оголённые, белокожие плечи.
Свин замер на пороге, не в силах произнести ни слова, - сражённый выдающейся красотой поварихи.
А она улыбнулась ему яркими, алыми губками и ослепительно белыми зубками и, поблагодарив за цветы, позволила поцеловать себя в легонько нарумяненную щёчку.
А потом они спустились по лестнице вниз, и Луна-Яичница держала Свина при этом под руку. На улице, в тот момент, когда он открывал для своей дамы дверь раздолбанного уродца-автомобиля, Свину стало немножечко стыдно за своё транспортное средство.
- Конечно, - это не иномарка. Но, всё же, - тоже колёса... - подумал он, как бы оправдываясь перед самим собой.
Тарантайка его, к счастью, завёлся без труда, и они покатили по залитым неброским, матово-ласковым фонарным светом улицам городка, омытым только что прошедшим мелким дождичком.
Луна-Яичница была в хорошем расположении духа и болтала безумолку. Она делилась со Свином всякими бабскими сплетнями, принесёнными за последние дни её подругами, а также хвасталась, что недавно ей удалось дёшево отхватить чудесную фетровую шляпку, - чёрную, как смоль. Шляпка эта так мило сочетается с её светлыми волосами, и она, конечно же, покажет её Свину в следующий раз.
А Свин был счастлив сидеть рядом с юной поварихой. И вдыхал он своими чуткими ноздрями дурманящий запах её французских духов, и ощущал иногда, весь млея, как её точёная коленка в отливающем неземным блеском, чёрном чулке касалась его ноги.
....................................................................................
Улыбчиво-жирный швейцар в атласно-алой ливрее и напудренном седом парике встретил наших героев в дверях "Поджаристого пескаря" и провёл их к свободному столику, в глубину блестящей фарфором и хрусталём, бархатом, позолотой и бликами зеркал, ресторанной залы. Столик этот уютно примостился в самом углу залы, в тени массивной, бархатной занавески. Это было весьма кстати. Ведь ресторан, в тот субботний вечер, полнился народом, который производил обильные телодвижения и шум. Но до этого отдалённого уголка суета доносилась уже в несколько сглаженном виде, - так, что они могли спокойно беседовать друг с другом.
