– Какой уровень?! У нас еще дел полно! Мы же хотели сегодня с папкой поговорить! Пойдем, пока он трезвый! Пожрем и поедем; надо секцию оформить. Мне позвонил ДээС, сказал, что ее с причала снимают!

– Ладно, иду, – я нехотя сохранился. – Блин, мне осталось немного до конца уровня! Теперь придется снова с середины начинать! Не мог прийти через пару часов!

– Ты что, дурак, Игореха? У нас разговор серьезный, откладывать уже нельзя!

Я встал, потянулся, присел пару раз, разминая затекшие ноги. Три недели назад Очкарик продал мне в рассрочку свой бэушный «486 R-style» за семьсот баксов. Я его немедленно отнес Валере Паяльнику (нашему товарищу, который шарит в технике). Он мне большого апгрейда не делал – денег было не густо, – но видеокарту поменял и оперативки добавил. И еще он мне установил «Дюка Нюкема». Я до этого немного прохладно относился к шутерам – ни «Дум», ни «Квэйк» меня не трогали особо. Хотя надо признать, они тоже прикольные, но не трогали. А «Дюк» вставил! Да так, что уже почти три недели я променял реальную реальность на виртуальную. Мочить ублюдков стало моей целью в этой жизни, и дошло до того, что, выходя на улицу, я с опаской поглядывал на угол дома – нет ли засады. Из этой паранойи меня выдергивал Яцек. Я с ним уже второй месяц подъедался при железной дороге. Он мог и сам все делать (по большому счету, я ему был не нужен), но такой труд его унижал и отвлекал от главного – желания стать диджеем. И потому он предложил мне с ним партнерить – пятьдесят на пятьдесят. В его обязанность входило подписать заявку на дефицитный подвижной состав у своего конкретного отца, который занимал должность замначальника отделения дороги, а на меня свалилось все остальное: поиск клиентов, переговоры, постановка дефицитных секций, термосов и т. п. под погрузку; контроль, когда это необходимо во время погрузки; оформление документов в товарной конторе… На этот процесс уходило особенно много времени, так как все эти квитанции разовых сборов, подачи и уборки вагонов, какие-то нелепые, но необходимые железной дороге штрафы, – все эти бумажки под копирку кассиры заполняли вручную. В конце концов, Яцек не выдержал и после целого месяца героического труда в одиночку пришел к отцу и в ультимативной форме потребовал у него меня к себе в партнеры. Конкретный папа Яцека, хотя и относился ко мне, как к родному, скорее всего, согласился, скрипя зубами – оно и понятно, пускать чужого в кровный бизнес… Так я попал в эту тему. В первый месяц мы заработали по восемьсот, я потому и взял у Очкарика его компьютер. А за второй месяц – вернее, всего за три недели – мы уже подняли по косарю! Еще пару термосов у нас находились в работе, и я думаю, по тысяче двести закроем. Это не просто хорошие деньги! Если учесть, что последние полгода я вообще не работал и сидел на шее у родаков, а зарплата у людей сейчас сто пятьдесят в месяц, то мне порой кажется – я нашел клад. И вот еще вчера мне казалось, что все наладилось, но сегодня Владу с «ВиБиСи» сообщили, что его берут на работу – вести программу «Ночное такси» с полуночи до 4 утра; тем более что он ее сам придумал. Осталось дело за малым: нужно убедить его отца в том, что я теперь буду один за всех. Деньги так и будем делить пополам, но всю работу делать буду я один. Надо идти и говорить с Владовым батей.

– Как на улице? – спросил я, выключая компьютер.

– Там лето! Ты что, сегодня еще не выгребал? – ответил Влад вопросом.

– Выгребал до обеда – я же секцию ездил ставить. Тогда было пасмурно, – я хотел надеть свои любимые спортивные штаны, но Яцек начал залупаться:

– Ты что, к своему китайскому «Абидасу» еще и белую рубашку собрался надеть?

– Да футболка грязная. Я хотел ее постирать, когда пришел, но как-то не задалось. Думал, поиграю полчасика, а потом постираю, но не успел…

«Ладно, – подумал я, – надену джинсы. Хотя в них будет жарковато, как пить дать…»

– Ты бы лучше на Маяк искупаться съездил, море уже прогрелось. А то сидишь в своей норе, как крот. На тренировки тоже забил? – Влад вертел мою бронзовую медаль. Я ее выиграл когда-то на зональных соревнованиях в Комсомольске-на-Амуре и до сих пор ею гордился.

– На тренировке был. До спортзала главное – дойти! Пошли, жрать хочу, – я надел поясную сумку с документами. У меня классная сумка, из хорошей кожи. Очкарик мне на день рождения подогнал, и я ею втайне гордился.

Когда вышли из моей комнаты, я посмотрел в окно балконной двери: на улице и правда стояло лето. Было видно, что было жарко, детвора во дворе носилась полуголая, несмотря на то, что уже пошел девятый час. В моей комнате не было окна, и, если дверь в комнату оставалась закрыта, то связь с миром терялась напрочь. Собственно, моя комната изначально называлась кладовкой, – правда, достаточно большой, почти десять квадратов, – и вполне естественно, эту кладовку родаки переделали в жилище для меня. Я жил в двухкомнатной квартире на пятом этаже, подо мною жил Влад, а под ним на третьем – Марк. И, само собой, они также имели в собственности кладовки. Очкарик так и называл нас – «кладовочниками». Он жил напротив Влада в трешке и имел полноценную комнату с окном. Но еще он имел сестру, которую он терпеть не мог, и вел с ней боевые действия на протяжении всей своей сознательной жизни. Она постоянно на него жаловалась, стучала и сворачивала кровь по поводу и без повода. По мне, так лучше жить в кладовке, чем иметь сестру. Наверное, он из-за этой сестры сразу после бурсы женился и слинял на съемную квартиру. А мы до сих пор жили в кладовках свободными людьми.

– Блин, караси тоже забыл постирать! – у меня есть привычка с бурсы снимать обувь и следом носки. Я их сворачивал и совал в ботинок или в сапог: мало ли, если придется в кого-то метнуть, или кто пнет невзначай, чтобы потом не искать по кубрику. Вот и сегодня, когда я пришел с тренировки, разулся, снял носки, свернул и сунул по привычке в сандалии. А сейчас достал и вспомнил, что утром на станции, когда ставил секцию, запнулся о рельс и испачкал в мазуте свои белые носки. Я на автомате понюхал грязное место, на что Яцек тут же заострил:

– Ты еще на вкус попробуй! А хочешь, я тебе свой дам? Почувствуешь разницу…

– Да пошел ты, Яцек! – я заугорал вместе с ним. – В чем мне теперь идти? В туфлях жарко, а сандалии не с чем одеть – у меня белых носков всего одна пара.

– Одень с черными, в чем проблема? Давай только побыстрее! – он продолжал меня торопить.

– Черные сандалии с черными носками не смотрятся – только с белыми!

Влад порой ляпнет, что попало…

– Тогда без носков надевай и пойдем! Ты уже достал! – он стал открывать замок на входной двери.

– Без носков – в сандалиях? Ты че, дурак?

У него реально снесло крышу!

– Очкарик же носит сандалии без носков, а он пацан модный, понимает в этой теме!

– Очкарик – пацан модный, а я – пацан нормальный. И я должен одеваться, как нормальные люди, а не как пидоры! – я психанул на Влада, на Очкарика, на рельсы!

– Я скажу Максу, что ты его пидором назвал! – Яцек ехидно смотрел на меня.

– Я не называл его пидором, че ты гонишь! Я сказал, что я хочу выглядеть, как нормальный человек, а не как… модный! – да, наверное, перегнул немного в сердцах. – Ладно, иди домой. Дверь не закрывай на замок, я сейчас обуюсь и приду.

Вернувшись в кладовку, я надел черные носки, которые всегда носил с «казаками». Конечно, это – классные ботинки, и с черными «варенками» они смотрятся, но сейчас в них придется терпеть…

Входная дверь в квартиру Яцека была железная; они первые в подъезде себе такую поставили. Он, когда в квартиру заходил, замок-расческу не до конца захлопнул, и я свободно попал к ним в жилище. Пахло у них, как всегда, хлебосольно. Теть Вера, сколько я себя помню, постоянно готовила вкусно и много. Когда мы учились в школе и, особенно, в бурсе, она частенько приглашала нас на обеды, и даже Макс старался их не пропускать.

– Здрасьте, теть Вер! – я прошел на кухню и плюхнулся на угловой диван рядом с Владом.