– Зачем? Вон, в любом микрике диваны разложил и волтузь, сколько влезет! «Космонавтик» – она компактная, везде поместится.

Если эти двое собираются вместе, то семинар по обмену опытом неизбежен. Мне стало противно сидеть рядом с этим разговором, и я пошел бродить вдоль стоявших друг против друга автомобилей. Ничего интересного на глаза не попалось – в основном ходовые «короллы», «карины» и «короны» да пара «таун айсов». То, что быстро продается, хоть и без большого навара. Стоянка оказалась небольшая, и через пять минут я вернулся обратно. Кислый и Яцек, по всей видимости, делились подробностями последних побед; им было весело. Марк равнодушно смотрел на небо, а Тимоха, уничтожив еду, побросал пластиковую посуду под себя и развалился в кресле, разбросав свои кривые худые ноги. Захотелось подойти и избить его просто так. А может, не просто. За его свинство, за тупость, за уебанский вид. Есть такие: ты его только увидел – и сразу хочешь дать по роже. Между тем, тень от будки изрядно увеличилась в размерах, и я спросил у Кислого про время.

– Десять минут восьмого. Пацаны, зацените котлы! «Сейко»! Позолоченные, автозавод, триста пятьдесят баксов в Косорыловке стоят! – он вытянул левую руку и покрутил кистью.

– Поехали, а то темнеть начнет, пока мы доберемся, – я начал торопить своих друзей. Марк дисциплинированно поднялся со стула и собрался следовать за мной, а Яцек, конечно, взялся рассматривать Кислотные часы.

– Ух ты! Число и день недели показывают, прикинь? Круто, чувак! Я себе тоже такие хочу! – он восхищенно цокал языком.

Мне бы сразу повернуться, уйти и подождать их в «сурфе» – и ничего бы не произошло, но я продолжал уговаривать Яцека. Тот, как всегда, упирался, и в этот момент на стоянку въехал он – точнее, она. А еще точнее – она в нем.

– Серега, деньги нужно! Срочно! Дай десятку на пару недель! – и, хотя окно было открыто, я не видел, кто говорил, только слышал, что голос женский.

Зато его я разглядел в подробностях. Он находился в идеальном состоянии, это сразу бросалось в глаза. Все детали из хрома, даже самые маленькие, были как новые – ни одного скола, ни одной царапины. Мотор едва слышно шептал: «Я в порядке», а кузов отражал каждый лучик заходящего солнца. Он не был заидеален искусственно посредством предпродажной подготовки – он был идеален по сути.

– Натаха, если бы ты сказала, что рада меня видеть, я бы ебнулся со стула, абсолютно не стыдясь своего счастья, – Кислый произнес эти слова искренне, безо всякой рисовки и понтов.

– Серега, ну хули ты уходишь от ответа! – в ее голосе звучало столько отчаяния, что я непроизвольно переключил на нее свое внимание. За рулем сидела обычная девушка; она смотрела на нашего товарища своими ярко-синими глазами, готовая разреветься в ту же секунду, если он ей откажет в кредите. Мне так показалось.

– Очередная «русалка Люся»? Ты же с прошлой кое-как разъебалась! – он скорее укорял, чем напоминал.

– Пиздец, Серега, ну какая разница? Два часа назад мне позвонили паки, я подтвердила, что буду брать, а баран уходит сегодня ночью! – я с трудом понимал, о чем идет речь. А еще меня озадачило постоянное использование матерных слов (эмэс) в их диалоге.

– Это называется «цейтнот»! Натаха, у меня сейчас и правда ни (эмэс) нет! Ты же обещала больше с паками не связываться! Гляди, они тебя опять на (эмэс)…

Она никак не могла пробить его на жалость.

– Серега, это «крузак» на полном фарше! – наверное, она выложила последний (и самый весомый) аргумент.

– Ну и (эмэс)? А если он косяковый? – отбивался Кислый.

– Он нормальный! Он пизженный! – было видно, что с этим доводом она рассталась с большим трудом.

Возникла пауза, но я бы не назвал ее неловкой. А может быть, я этого не заметил, так как был поглощен только им. Не помню, сколько времени все молчали – десять секунд или десять минут – для меня все потерялось. Я даже не сразу понял, что Кислый начал говорить, и сообразил, о чем речь, услышав ее ответ:

– Серега, ты же знаешь, я себе его под жопу хотела оставить до зимы!

– Возьму за четыре!

– Ты о (эмэс)? – девушка выпорхнула из машины, не заглушив мотор.

Мне до сих пор такие вблизи не попадались. Я даже думал, в нашем городе они вообще не живут. На ней не было ни одного грамма косметики, кроме маленьких, нарядных веснушек – вероятно, от этого ее глаза казались ярко-синими. Она не носила никаких украшений, а одета была, как чучело: футболка китайского цвета, между лиловым и розовым, черная плиссированная юбка ниже колен и ярко-зеленые тряпочные тапочки с белой подошвой. Но у нее была идеальная фигура: невысокая, стройная, с маленькой острой грудью, нежным, почти детским лицом и небольшой морщинкой между нахмуренных бровей. Она казалась рассерженной Дюймовочкой.

– Серега это же гэтэ, твин турбо с темсовской подвеской! Здесь самый топовый мотор стоит – двести десять кобыл, Серега! А салон? Ни одного косяка, электронный спидометр, двухстволка Накамичи! Ты же знаешь, он в идеале! Пять пятьсот, забирай! – она протянула ему ключи, а машина в это время продолжала работать: наверное, у нее есть второй комплект.

– Знаю, но мне же она под жопу не нужна. Мне надо барыжить, а тебе нужны деньги. Че-ты-ре! – спокойно парировал Кислый.

– Я не знакома ни с одним пидорасом, но наверняка их за это не любят!

Я ошибся: она вовсе не собиралась плакать. Скорее всего, она сейчас хотела оторвать Кислому яйца.

– Я тоже не знаком ни с одним пидорасом. По крайней мере, я хочу на это надеяться, но не любят их за другое. Я когда-то у тебя две тысячи просил – ты что мне ответила? «Когда к тебе приходят, плачут, деньги просят – ты тоже плачь, но не давай!»

В этот момент машина заглохла сама по себе.

– А почему она перестала работать? – я озадаченно обратился к Кислому, который не сразу понял вопрос.

– А? – он продолжал смотреть на девушку. – Там турботаймер стоит?

– Ты же все знаешь про этого «марковника»!

– Пацаны, кому нужна хорошая машина? – Серега обратился к нам. – За пятеру вы такого здесь не купите. Игореха, забирай! «Марчелло» о (эмэс) ный, я отвечаю!

Меня от этих слов прошиб холодный пот. Снова мне нужно принять быстрое и, желательно, верное решение, а времени в обрез. В последние дни часто приходилось жить в таком режиме.

– Пойдем на пару слов, – как хороший продавец автомобилей, Кислый был психологом. Он взял Натаху под руку и повел со стоянки.

– Колода, смотри, какие лапти! – Яцек попинал по колесу.

На «марке» стояло широкое шестилучевое белое литье с низкопрофильной резиной на 16.

– Бери, не думай! – вдруг выдал Марк. – Помнишь, как один еврей сказал, что он не такой богатый?

– А дальше? – у меня отшибло память: я не помнил, что дальше.

– Чтобы покупать дешевые вещи! Я ничего не понимаю в автомобилях, но мне не кажется, что ваш друг и эта девушка ломали сейчас спектакль. А в плохих спектаклях я понимаю! – вероятно, именно этих слов мне недоставало для принятия решения. Или они все сговорились – все, кроме Тимохи – тот храпел на стуле.

Я сделал последнюю попытку:

– У меня всего четыре с половиной штуки, – конечно, у меня есть пятерка и даже немного больше. Никогда бы не стал тратить все деньги на машину – я же не дурак. Да и в ближайшей перспективе у нас хорошие наработки корячатся, особенно с учетом справок.

– Возьми мои пятьсот! – Яцек полез в барсетку и протянул мне деньги.

– А ты как? На неделе литье придет, – есть у меня дурацкая привычка начинать менжеваться тогда, когда уже поздно.

– Колода, я найду себе пятьсот долларов или, в крайнем случае, отложу эту покупку. Че ты сейчас исполняешь? Бери «марка», ты давно себе такого хотел! Сядь в него, посиди – вылезать уже не захочешь! – Яцек подтолкнул меня к водительской двери, а сам сел слева со мною рядом.

Внутри он оказался еще лучше, чем снаружи. Торпеда, руль, дверные ручки, кожух ручки переключения скоростей (кожзам которой первый трескается при ненадлежащем уходе) – все мелкие и крупные детали показались мне чуть ли не новыми.