Наконец, мужик с Мариной решили откланяться. Когда она выходила из кабинета, отец и сын Яценко смотрели ей вслед во все глаза. Я в своем друге этот взгляд уже знаю, а вот у его отца видел впервые. Ну что ж, все понятно, насколько яблоко от яблони…

Когда мы снова сели к столу, дядь Тарас поднял телефон и сказал в трубку:

– Нина, минут пятнадцать я есть только для НОДа, хорошо?.. Что, орлы? Как настроение? Помнишь, сынок, я тебя к Сашке в замы сватал, но ты не захотел? Марина вместо тебя на спортбазе теперь командует! Вот поработал бы годик, узнал весь процесс, мы бы потом Сашку на другое место бросили, а отправка была в твоих руках! Люди с ума сошли от японских машин, уже не только в Сибирь – за Урал везут. Это колоссальные деньги, причем наличные!

– Пап, ладно, не заводись! Это не мое! Надо было Игоряна поставить, я тебе предлагал. Я хочу заниматься тем, что мне нравится! А Игорю вот нравится вагоны отправлять, так?

Влад – молодец. Он не стал вступать со своим батей в ненужные терки, сразу ему дал понять: или по делу говорим, или че мы пришли? Поэтому я тоже решил обозначить:

– Да, мне эта тема подходит. Я могу в ней работать, но без Вашей поддержки, дядь Тарас, мне будет очень тяжко.

Я решил не скрывать, что хочу к нему без мыла влезть. Это же мой единственный шанс!

– Хорошо. Я так понимаю, вы сейчас делите пятьдесят на пятьдесят? – он спросил меня.

– Да.

– А дальше как планируете? – снова ко мне вопрос.

– Так же. И я хочу, чтобы Влад продолжал еще месяц заявки подписывать, только теперь вместе со мной. За это время ко мне здесь все привыкнут.

Дальнейший разговор пошел в конструктивном русле: мы утвердили план действий и, несмотря на протесты Яцека, месяц он еще сюда походит. Самое интересное случилось, когда я уже думал, что все заканчивается. Батя Яцека полез к себе в стол, достал оттуда серую, плотную, сложенную пополам бумажку и передал ее мне:

– Игорек, теперь весь подвижной состав по этой справке будешь оформлять. В товарную контору вместо денег ее отдавай, они отсюда тариф будут списывать. Как в этой справке деньги закончатся, вернешь ее мне и семьдесят процентов от суммы. Здесь записано на двадцать миллионов, следовательно, как отработаешь, четырнадцать вернешь. Понял?

– Не совсем…

Он ничего не сказал про главное.

– Что тебе не понятно?

– Эти бабки, которые от справки останутся… Что с ним делать будем? – я всегда считал и считаю, что в этих вопросах надо сразу расставиться, а то потом начинается: кто-то кого-то не понял, а ты рассчитывал на одну сумму, но получаешь третью.

– Как и все остальные, пополам! – я увидел одобрение в глазах дядь Тараса, а Владу было по барабану.

– А Вы, дядь Тарас? – и этот вопрос я не мог не задать.

– Спасибо тебе, Игорек, за заботу обо мне, но не переживай, я в порядке, – он пододвинул ко мне конфеты. – Сашка в управление дороги ездил, привез конфеты, студентами мы от них были без ума. «Комета» называются. Попробуй!

Я не очень хотел есть конфеты, но правила посещения этого кабинета усек: надо есть – буду.

– Мы, когда к Вам поднимались, кучу народа видели в отделении, все идут поздравлять! У Вас, наверное, отбоя нет от посетителей, – я съел конфету, выпил чай и уже намылился уходить.

– Да, напряженная неделя, ты прав. Но ничего, этот праздник нужен! Ничто рабочего человека так не окрыляет, как гордость за профессию. Это нам нужны власть, деньги, хорошие машины, да много чего, а им необходимо одно – собой гордиться! Мы с НОДом считаем: пусть к ним люди идут, поздравляют, конфеты несут и покрепче чего. Не надо их ограничивать! Сегодня ко мне, кстати, Максик приходил и тоже поздравил!

Влад впервые оживился, когда услышал про Макса:

– Куда?

– Сюда, в кабинет. Вот на этом стуле сидел, – он показал на меня.

– Странно, мне он не звонил. Обычно, если ему от тебя что-то надо, он сначала ко мне обращается, обстановку проверяет, – Влад воспринял эту новость как-то очень близко к сердцу.

– Сегодня он не один приходил. Видимо, поэтому решил тебя не беспокоить. И потом, если бы он и хотел тебя найти, вряд ли бы ему удалось. Ты дома не живешь! – Яцека батя подмигнул мне, приглашая поглумиться над сыном.

– Пап, если Максу надо, он из-под земли наковыряет, – что-то он не мог успокоиться.

– Я же тебе говорю: он был не один, – дядь Тарас, мне показалось, хотел что-то добавить, но Яцек не дал ему договорить:

– А с кем?

– Ну, если тебе не все равно, с каким-то Борей. Я его первый раз видел. Достаточно взрослый мужчина, манерами на блатного похож, – я не понял, шутил он или нет.

– И что они хотели, пап? – я бы тоже спросил, будь это мой отец.

– Я же тебе говорю – поздравляли, дружбу предлагали, помощь, ну как обычно, – он продолжал в том же веселом тоне. – Вы с Максиком будьте теперь поаккуратней. Может, ему и не надо все знать про ваши дела…

– Пап, Макс – наш друг?! – Яцек обратился ко мне за подтверждением.

– Да, друг, правда, мы его уже не так часто видим, – я не покривил душой: Макс в последний месяц встретился с нами два раза, и то ненадолго.

– Игорь, он просто занят. Макс возглавляет в банке отдел валютных операций, с утра до ночи торчит на работе.

– Сынок, да мы же не против Макса, но он же вас не посвящает в свои текущие дела, и тем более – в денежные вопросы. Деньги – дело деликатное. Даже себе надо как можно реже говорить, сколько у тебя денег, – а вдруг кто услышит?

Они еще немного поспорили о настоящей мужской дружбе, а я сидел и думал, насколько он умный, Яцека батя. Да, чем выше должность, тем умнее при ней человек. Он может быть кем угодно – подлецом, подонком, проходимцем, паскудой, поганцем, паршивцем, прохвостом – кем угодно, но почти всегда он будет умным.

Мы с дядь Тарасом договорились, что он нам на следующей неделе выделит два термоса. Я недавно познакомился с парнями, которые экспедируют крутую компанию, «Дальвемо». Они окорока в Сибирь гонят, им термоса нужны. Как раз справку отработаем.

Пока мы шли домой, я все время говорил о справке. Если все пройдет хорошо, это же дополнительно шестьсот долларов каждому! И надо, чтобы Влад выяснил у отца, можем ли мы рассчитывать на дальнейшую работу по этим справкам. Но пока я ему талдычил про Фому, то совсем упустил из виду, что он мне в ответ несет про Ерему, – точнее, про Макса. Почему тот не ему позвонил, почему без предупреждения пошел к его отцу, ну и все в том же духе.

– Че ты рыдаешь, как брошенная девка? – я злился на Яцека. Вместо того, чтобы думать, как не обосраться в этот ответственный момент, он забивал себе голову всякой херней. – Тебе же батя сказал, Макс приходил с блатным! Зачем он тебя будет предупреждать?

– А если пришел с блатным, тогда это что, подстава? Он что, папку под крышу хотел загнать? – тут конечно Яцек прав: не стыковалось.

– Влад, ты Максу пока ничего не говори, не сдавай своего батю. Потом, когда время придет, мы у него спросим, понял?

– Да, хорошо, – согласился Влад. – Что будешь делать?

Мы стояли возле его входной двери.

– Поеду, товары куплю, которые мать просила, а потом или буду «Дюка» добивать, или кино посмотрю – то, что ты мне позавчера дал.

– Ты еще не посмотрел «От заката до рассвета»? Я тебе завидую, чувак! Ладно, бывай! Завтра, когда приедешь из Сиреневки, заходи, я тебе расскажу, как у меня на радио прошло. Что-то я волнуюсь!

– Не ссы!

Мы попрощались. Я потащился к себе на этаж, с трудом взбираясь по ступенькам. На часах натикало начало пятого; солнце еще ярко светило за окном, плавки на балконе уже высохли. Может, снова махнуть на море, на бурсовский пляж, но уже в одного? Хотелось подумать о том, что я сегодня увидел и узнал. Меня не покидало чувство, что я Али-Баба и сейчас стою перед пещерой с каким-то сим-симом в руке.

Есть особенный кайф, когда купаешься один, без компании: только ты и море, никто не мешает, ничто не отвлекает, ты просто плывешь, плывешь, плывешь…