– За сто долларов. Но я только теорию покупал, а вождение сам сдавал. Все вместе стоило бы двести, но это было полтора года назад. Сейчас наверняка дороже, – меня, конечно, от этой новости жаба задушила. Везет же людям! Родился в хорошей семье – и все у тебя есть! Не надо копейки выдуривать, не надо в долги влезать или щемиться по каждому поводу. Яцек вон палец о палец не ударил, – уже и квартира, и «сурф»! Это он родился со счастливым билетом, а не Марк.

– Позвони завтра Тяме, поговори насчет меня, ладно? – мы свернули на Светланскую, которая, на удивление, оказалась почти пустая: народ, наверное, или еще купался, или уже отдыхал по домам.

– Ты сам ему позвонить не можешь? Он тебе такой же одноклассник, как и мне!

– Да, но ты же помнишь, мы с ним не очень… – Влад засмеялся от своих слов.

– «Не очень» – еще мягко сказано. Вы с Максом его десять лет чмырили, придурки!

Тяма был мальчик слабый, худой и плаксивый, и мои кенты над ним измывались с первого по десятый класс. Даже родительское собрание по этому поводу один раз собирали. Мне его было жалко: у него один за другим умерли отец и мать, и я всегда его защищал. И не зря. Все же добрые дела всегда добром возвращаются. У Тямы имелся дядя, глава районного ГАИ, он его к себе под крыло забрал сразу после школы. Теперь у меня в этой конторе есть хороший конец. Я и себе права делал, и Максу один раз выкупал, когда того поймали с запахом. Правда, Тяма долго тогда сопротивлялся, но за двойной тариф и злейшему врагу все простил.

– Я позвоню. Но учти, тебе будет дороже, сам понимаешь!

– Да ладно, сотка туда – сотка сюда, какая разница? – он расслабленно валялся в кресле, задрав ноги на торпеду, и грыз ноготь на среднем пальце правой руки.

– Конечно, разницы нет, когда сотки батины!

– Колода, ну че ты постоянно залупаешься? Посмотри вокруг! Жизнь хороша, чувак! – он вынул палец изо рта и стал описывать руками круги. – Слушай, а у тебя пилки для ногтей случайно нет?

– Ты, Яцек, ничего не попутал? Я тебе че, пидор, пилку для ногтей иметь? – порой меня его вопросы ставили на грань.

– Почему сразу «пидор»? Что, нормальному человеку не может понадобиться пилка для ногтей? Почему ты сразу все усугубляешь? Расслабься, чувак! Я же помню, у тебя на ключах зажигания висит брелок-щипцы. Там наверняка есть пилка, так? – он потянулся рукой к замку зажигания.

Я надавил на тормоз и начал на него наезжать:

– Ты охуел! Как я тебе на ходу сниму эти щипцы? – сзади тут же раздался сигнал недовольного участника движения.

– Ну, встань на минутку! – Яцек настаивал. Я прижался к обочине прямо на остановке напротив цирка, попутно обложив матом водителя объезжавшего меня автомобиля. Тот было притормозил, но увидел, что нас двое, нажал на газ.

– Чего тебе присралось ногти стричь, до завтра не дотянешь? – я вытащил ключи из замка зажигания и снимал щипцы, борясь с тугим кольцом, на который они были надеты.

– Слушай, до завтра никак! Стелла просила меня состричь. Она любит, когда я ее пальцами стимулирую, и прошлый раз испытывала дискомфорт от моих ногтей!

– Испытывала дискомфорт? Конечно, расцарапал ей розовые места! – меня обрадовала причина, из-за которой случился весь сыр-бор; кольцо на ключах как-то сразу поддалось, я отдал ему щипцы, снова завел автомобиль, и мы продолжили путь.

– Завезешь меня к ней на Патриску, она сразу за дурдомом живет, – уже стемнело, и он не видел своих ногтей. – Слушай, я включу свет в салоне, не видать ничего!

Он потянулся к выключателю на потолке.

– Ты че, дурак? Мне же дорогу плохо видно будет! Тебе не за дурдом надо, а прямиком туда!

– Игорь, в тебе столько негатива! Ты всегда всем недоволен!

– Зато ты всегда на позитиве! То машину на ходу глушишь, то вести мешаешь! Я тебя на Патриску отвезу, но сначала заедем на станцию, оформим секцию. Макаровна при тебе рога мочить не станет, она твоего батю боится.

– Ты злой! Меня же любимая ждет… – он хотел еще что-то сказать, но тут в свет наших фар попала одинокая девичья фигурка, которая шла в сторону Луговой. – Стой! Тормози!

Яцек вцепился мне в руль, я затормозил около девушки и открыл окно.

– Девушка, это же вы заказывали ночное такси? Прошу! – мой друг, источая приторную галантность, навалился на меня и, облокотившись левой рукой о руль, локтем надавил на клаксон. – Ой, это случайно! Садитесь сзади, мы будем вас довозить!

Она остановилась в паре шагов от нас, на тротуаре. Было темно, я не мог ее разглядеть, но мне показалось, что не очень страшная, на твердую «тройку». Девица смотрела на нас, вроде чего-то сращивала, а потом негромко сказала:

– Пацаны, я работаю!

– Вы будете смеяться, но мы тоже, – не унимался Яцек. – Мы едем вагоны оформлять. Айда с нами?

Телка пожала плечами и пошла дальше.

– Чего это она? – недоумевал мой друг.

– Она же сказала тебе – работает!

– В смысле?

– Ты че, дебил? Она проститутка!

– Да? Какая удача! Вот кто нам сегодня нужен! Давай за ней, у меня есть план!

Его последние слова сбили меня с толку. Я тронулся и догнал ее через пару секунд.

– Слушай, а какие расценки? – Яцек снова перевалился через меня. С него соскочила галантность, остался только голый интерес.

– Секс – пятьдесят, минет – двадцать пять. Все в резинке, – она сообщила прайс по-деловому, без особых эмоций.

– Слушай, а если мы вдвоем, сразу? – он не унимался, а во мне начинала кипеть злоба: вечно я влипаю в истории, в которых мне противно участвовать.

– Сто долларов, – ответила телка.

– Почему сто? Если секс – пятьдесят, а минет – двадцать пять, значит, на круг – семьдесят пять! – теперь Яцек устроил базар.

Мне захотелось пожевать его правое ухо, которое находилось рядом с моим лицом.

Она задумалась, решая для себя непростую арифметическую задачу.

– Хорошо, но все в резинке!

– А где ты живешь, далеко ехать?

Я ткнул его кулаком под ребра, но он не реагировал.

– Зачем домой? В машине можно. Поедем в гаражи перед железной дорогой справа, там сейчас никого нет в это время.

– А как ты себе это представляешь в машине? Мы же втроем здесь не поместимся…

Я уже понял, что он просто разводит эту телку, и решил: как только он освободит рычаг коробки передач, – еду.

– Один сядет на заднее сиденье, а второй сзади присунет, – телка объясняла диспозицию. – Только деньги вперед!

– Чур, я присуну сзади, вот мой полтяш! – он откинулся на свое сиденье, доставая деньги из кармана, а я в этот момент стартанул.

Яцек начал возмущаться, просил, чтобы я остановился, но мне было по фигу на его стенания:

– Слушай, и так столько времени потеряли! То ты к бабе своей торопился, а то на всякую херню из-за тебя полчаса убили!

– Мы же с тобой давно хотели кого-нибудь вдвоем отбарабанить! Ты сам об этом говорил!

– Хотели. Но давай нормальную девку найдем – зачем проститутку? Ты же знаешь, что я с проститутками не связываюсь из принципа! – я никогда не покупал и не собираюсь покупать шлюх, мне это в падло.

– Где мы нормальную телку на такую тему подпишем?

– Не знаю. Но ты найдешь. У тебя талант! – я закинул леща своему другу, чтобы его подбодрить.

Но он не унимался:

– Эта сука теперь про нас подумает: какие-то придурки, обломали на бабки!

– Мне все равно, что она подумает. А за нее не переживай – за нами три машины стояли, пока ты торги устраивал. У нее все будет нормально. Всем нужна любовь.

Мы подъехали к переезду со Спортивной – он оказался закрыт. Я, конечно, не сдержался и стал выговаривать своему другу, глядя на проходящие мимо полувагоны, про потерянное время, про его эгоизм, про то, как он мне дорог. Правда, Влад никак не реагировал на мои слова. Он тоже смотрел перед собой и порой улыбался. Когда состав прошел и шлагбаум подняли, мы с трудом проползли по разбитому переезду и поехали в сторону станции по Калинина. Слева, на сопках перед домами, окна которых почти везде были темными или освещались слабым светом свечей, горели костры.