Буддийский священник ласково принял их и приютил в своем доме, похожем на швейцарское шале. Все кругом было ново для наших друзей: деревянные дома с резными навесами, закутанные в меха жители, мохнатые собаки и огромные яки. Ночевать их положили на печь, которая всю ночь топилась. Утром лама пошел с ними в деревню и помог нанять двух проводников с яками. Путники наши намеревались тотчас же пуститься в дорогу, но лама посоветовал им не спешить, а хорошенько отдохнуть и собраться с силами.

Миана стал было уговаривать товарищей поскорей отправляться в путь.

– Вы не поверите, – говорил он, – как мне хочется поваляться на пушистом белом снегу в моей новой шубе.

– Ну смотрите, чтобы этот пушистый белый снег не сыграл с вами злой шутки, – смеясь, заметил лама. – Нам так плохо от него приходится, что мы были бы рады-радешеньки, если бы его совсем не существовало. Право, друзья мои, послушайтесь доброго совета. Смотрите, как у нас холодно, а ведь здесь не более двенадцати тысяч футов над уровнем моря, а вам придется подняться тысяч на двадцать.

– Двадцать тысяч футов! – изумился Андре. – Куда это выше Монблана, величайшей горы в Европе. Если нам удастся совершить этот подъем, клуб альпинистов выберет нас своими почетными членами.

Лама ничего не понял из того, что сказал Андре.

– Да, двадцать тысяч, – невозмутимо повторил он. – Воздух на этих высотах до такой степени разрежен, что даже наши привычные горцы едва на ногах держатся. Вам же придется на этой высоте провести ночь. Не забудьте закрыть лица кисеей – снег там так ослепительно сверкает, что глазам больно, да получше закутайтесь во все, что у вас есть теплого.

Морозило, когда наши друзья ранним утром двинулись в путь. Мали с вещами уселся на одного из яков, а молодежь с Гануманом – на другого.

– Как взберетесь на гору, первым делом вскипятите воду и чаю себе заварите! – крикнул им вдогонку лама.

Сейчас же за деревней начинались ледники. Из-подо льда вырывались тысячи ручейков и, наполняя воздух журчанием, мчались по горным склонам вниз в долину, где вливались в многоводную стремительную реку. Хоть и скользко было, но яки очень ловко обходили нагроможденные друг на друга льдины и перепрыгивали через ручейки с легкостью, какую трудно было ожидать от этих неуклюжих с виду животных. Чем выше поднимались наши путники, тем грандиознее становилась панорама. Позади виднелись непрерывные цепи гор, покрытые густой гривой зеленых лесов, далее угрюмые Тераи и долина Ганга. Впереди гордо подымали голову гигантские пики, покрытые снегом; среди них, врезавшись макушкой в густые облака, царил Кайла, величественный Олимп браминов, который с высоты своих двадцати пяти тысяч футов мог бы с некоторым пренебрежением глядеть на греческий Олимп.

Любуясь чудным невиданным зрелищем, путники незаметно добрались до ущелья, черневшего глубокой впадиной между двумя высокими пиками. Проводники посоветовали остановиться на отдых, так как предстояла самая опасная часть пути. Живо развели огонь, вскипятили в чугунке воду, позавтракали и стали пить ароматный чай. Миана, не особенный охотник до чая, не мог не согласиться, что горячий напиток чудесно согрел его тело, начинавшее коченеть, несмотря на теплую шубу.

Закусив и отдохнув, путники отправились дальше. Двигаться приходилось очень медленно, так как дорога становилась все труднее. Проводники шли впереди и длинными палками нащупывали снег из опасения, как бы яки не попали в предательские трещины. Часа через два компания благополучно добралась до устья длинного узкого ущелья с довольно покатым спуском. Проводники остановились, что-то потолковали между собой, потом один из них подошел к Мали и сказал:

– Почтеннейший Мали, мы подошли к страшному ущелью в горе Нила. Будем ли мы живы, когда взойдет сегодня луна, – знает лишь один Будда. Нет числа жертвам, покоящимся вечным сном под этим снежным саваном. Видите эти огромные ледяные выступы, нависшие над дорогой? Малейший толчок, малейший шум, и они всей своей массой обрушатся на смельчака, дерзнувшего проникнуть в ущелье. Если есть у вас в груди мужество, если сможете, невзирая на страшную опасность, сохранить все свое хладнокровие и не проронить ни слова, ни звука, – следуйте за мной и, даст бог, мы благополучно пройдем.

– Ступайте, мы идем за вами, – отвечал старый заклинатель, но, прежде чем двинуться в путь, взял со своих юных спутников обещание хранить полное молчание.

Четверть часа спустя маленький караван входил в ущелье, прозванное местными жителями Лазурным. Ущелье – это не что иное, как громадная трещина в леднике. Его высокие ледяные стены голубоватого цвета; освещенные солнцем, они переливаются всеми оттенками радуги. Странное дело! Немало валится в это ущелье снега и льда, а все засыпать его не могут, сотни тысяч караванов прошли через него за многие сотни лет, что Индия ведет торговлю с Тибетом.

С замирающим от страха сердцем медленно подвигались вперед путники. Холодный ветер все время дул в узком проходе и леденил кровь. Яки тоже ступали осторожно, как бы понимая грозившую им опасность.

Чтобы пройти все ущелье, требовалось не более десяти минут, но эти минуты показались путникам долгими, томительными часами. Наконец первый як, на котором сидел Мали, вышел из ущелья, другой – с Андре и Миана несколько отстал. Андре совершенно безотчетно ударил яка, и тот пустился вскачь. Но едва застучали по льду копыта, как раздался оглушительный грохот и треск. Словно под действием таинственной силы высокие снежные стены рухнули со страшным грохотом, завалив огромными глыбами льда и снега Андре и Миана.

Старый заклинатель не растерялся. Он соскочил с яка и крикнул оцепеневшим от ужаса проводникам:

– Скорее, скорее за работу, каждая минута дорога! Может быть, снег неглубокий, отроем несчастных и спасем их.

– Вряд ли, господин, – ответил один из проводников. – Боюсь, что мы только даром потеряем время. Огромные глыбы льда, верно, раздавили ваших сыновей. Глядите, на том месте, где их засыпало, даже стена треснула.

– Живыми или мертвыми, а я добуду детей из-под снега, – решительно заявил Мали и с лихорадочной поспешностью принялся за работу.

Стали помогать ему и проводники. Через несколько минут они действительно докопались до гигантской ледяной глыбы, завалившей ущелье. Но можно ли было надеяться, что под такой ужасной тяжестью человек остался в живых хоть на одну минуту! Немудрено, что у проводников руки опустились. Один Мали не унывал и разбивал лед с такой силой, что осколки так и летели во все стороны. Вдруг он изменился в лице, задрожал весь и остановился – ему показалось, что на его стук тоже отвечают стуком. Стал прислушиваться. Нет, все тихо. Верно, думает, эхо надо мной подшутило, и снова скорей за работу. Немного погодя – опять послышались те же стуки, но уже отчетливее и вслед за ними глухие сдавленные крики:

– Мали, Мали, спаси!

Сомнения не было, это Андре и Миана. Крики услышали и проводники и тоже стали дружно разбивать лед. Они пробили порядочную брешь, и голос Андре стал теперь совсем хорошо слышен.

– Ради бога, осторожнее! – кричал он. – При каждом ударе глыба над нашими головами так и качается!.. Хорошо, хорошо, уже виден свет… Ну, еще разок, другой, да не в сторону, а все прямо!

Сильным ударом пробили последнюю преграду, и Андре очутился в объятиях Мали. Вслед за Андре и другие выбрались на свет божий здоровыми и невредимыми. По счастливой случайности одна из ледяных стен, отколовшись, целиком упала на противоположную стену и образовала род пещеры, в которой Андре с Миана оказались как бы замурованными. Молодые люди порядком продрогли; чтобы их согреть, проводники поспешили развести огонь. Решили тут же у костра и ночь провести. Вскоре вода в чугунке закипела, и стали заваривать чай.

– Жаль, что пришлось здесь сделать привал, – сказал проводник. – На таком высоком месте вряд ли заварится чай.

– Как не заварится! – удивился Миана. – Вон как жарко горит костер.