— Джой Тайролин избегал сниматься — с учетом того, что не просыхал с самого начала тура. Его снимков у меня меньше всех. Честно говоря, мне пришлось здорово постараться, чтобы вообще сделать его портрет: дело в том, что мои клиенты специально хотели, чтобы у них на память остались портреты всех членов группы.

И правда, на ее дисках оказалось запечатлено практически все… Ну, разве что за исключением конского навоза.

— Вот! — Мисс Денвере остановила ускоренный просмотр и повернула экран так, чтобы все видели. — Это они. Джой Тайролин и его носильщик. А вот малышки носильщика. Очаровательные девочки — обе. — Фотограф покосилась на Кита и огорченно нахмурилась. — Мы и не догадывались, что это дочери Йаниры Кассондры или что носильщик — ее муж. Они что, правда заложники?

— Да, — ответил Кедермен голосом, от которого пробирал озноб. — Это, — он выложил на стол фото Ноа Армстро, — один из опаснейших мужчин в мире. Или, скорее, опаснейших людей. Армстро гермафродит, ни женщина, ни мужчина, зато способен принять любое обличье по желанию. Армстро — самый умный и смертельно опасный негодяй из всех мне известных. Да храни Господь этих деток, попавших в лапы такого чудовища.

Скитер внимательно вглядывался в лицо Кедермена, пытаясь понять степень его ненависти. Может, у Кедермена предубеждение к гермафродитам? Или он тонко разыгрывает собственную партию, выдавая Армстро за того, кем тот, по подозрению Скитера, вовсе не является: террористом? Элен Денвере, разумеется, ни о чем таком не догадывалась. Она побледнела и изумленно выпучила глаза.

— Бедные малютки! Вы сможете найти их?

— Мы сделаем все, что в наших силах, — ответил Кит. — Давайте-ка проверим наше снаряжение и припасы. Я хочу выехать им вдогонку через час.

Скитер оставался на месте до тех пор, пока Кит и агент «Уордменна — Вульфа» не вышли из комнаты. Когда следом за ними потянулись и туристы — искренне пытавшиеся помочь, но в основном мешавшиеся под ногами — Скитер тихонько отвел Элен Денвере в сторону и попросил разрешения еще раз просмотреть ее снимки.

— Все? — удивленно спросила она. Он кивнул и внимательно просмотрел все фотографии, вглядываясь в каждое лицо.

— Вы уверены, что сделали снимки всех членов группы? — спросил он наконец.

— Да, совершенно уверена.

— И они никак не могли спрятать кого-нибудь? Ну, скажем, в багаже?

— Нет, сомневаюсь, чтобы это было возможно. Во всяком случае, не взрослого человека. Носильщик провез своих детишек в сундуке, но они ведь совсем маленькие. Не представляю, как можно упихать взрослого в такой сундук.

— Но они забрали свою поклажу с собой, верно? Сундуки, вьючных лошадей и все прочее? Она удивленно кивнула:

— Да. А что?

Скитер только покачал головой:

— Так, просто теория. Ничего такого, что стоило бы обсуждать. Пока.

Интересно, подумал он, заметил ли Кит — или Кедермен, если уж на то пошло — что среди впечатляющего собрания портретов Элен Денвере недостает одного лица:

Джины Кеддрик? Да и Йаниры Кассондры на фотографиях видно не было. Это показалось Скитеру зловещим и одновременно чертовски странным. Если ни Джина, ни Йанира не отправились с Армстро и Маркусом, куда тогда делись эти две женщины? Действительно ли они спрятаны в сундуках? Или зарыты в какой-нибудь безымянной могиле? Внутри у Скитера все сжалось при одной мысли об этом. Пока он не желал делиться этими своими мыслями ни с кем — во всяком случае, до тех пор, пока ему не удастся еще раз переговорить с Китом наедине.

— Спасибо за то, что дали еще раз посмотреть, — только и сказал он вслух.

— Ну конечно. Как вы думаете, у вас есть еще шансы найти их?

Скитер замялся.

— Мы сделаем все, что сможем. Я неплохой следопыт. Кит еще лучше. Но они изрядно опередили нас, а страна большая. Если честно, я не слишком надеюсь на успех. А у меня больше причин найти их, чем у кого угодно другого. У меня не было в мире друзей лучше Маркуса.

Глаза Элен Денвере увлажнились.

— Мне очень жаль, мистер Джексон.

— Спасибо. — Он вернул ей камеру. — Я буду вам очень благодарен, если вы не будете упоминать об этом нашем разговоре.

— Конечно. — Она чуть замялась. — Вы ведь не слишком доверяете сенаторскому детективу, верно?

Скитер рассмеялся, но смех его был таким же бесцветным, как выжженное небо над головой.

— Это что, так заметно? А вы — вы доверяли бы человеку, работающему на сенатора Джона Пола Кеддрика? Она прикусила губу.

— Боюсь, что не очень. Удачи вам, мистер Джексон. И будьте осторожнее.

Ее заботливость удивила Скитера. Он и не подозревал, что простые люди могут так сочувствовать ему и его друзьям.

— Спасибо, мисс Денвере. Я признателен вам больше, чем вам могло бы показаться.

Когда он уходил, она все вглядывалась в экран своей камеры, явно пытаясь догадаться, что искал в снимках он. Элен Денвере оказалась умной леди. Он не слишком удивился бы, если она догадалась бы обо всем сама.

Но если так и случится, он надеялся, что она будет держать рот на замке.

Элизабет Страйд славилась в Ист-Энде своим бурным характером и довольно взрывоопасными отношениями со своим любовником, Майклом Кидни, — отношениями в прямом смысле слова скандальными, хотя она не слишком стыдилась этого. Во всяком случае, не больше, чем ремеслом, которым зарабатывала на жизнь. Когда любовник Лиз, бывший, кстати, изрядно младше ее, напивался — что случалось сплошь да рядом, — он становился склочным и несдержанным на язык. А когда напивалась она — что случалось еще чаще, — она делалась воинственной. И каждый раз, когда они ссорились, то есть почти каждый раз, когда кто-либо из них или оба были пьяны, все обыкновенно кончалось тем, что Лиз уходила от Майкла, с грохотом хлопнув за собой дверью — если, конечно, он не запирал ее в попытке отвадить от панели.

В среду 26 сентября, после очередной бурной ссоры, Длинная Лиз Страйд в очередной раз оказалась на улице. Распираемая праведным гневом и винными парами, она отправилась в свою излюбленную ночлежку в доме номер 32 на Флауэр-энд-Дин-стриг В кухне столпилось полторы дюжины женщин всех возрастов, по большей части замерзших, напуганных и находившихся в различной степени опьянения. Все шепотом судачили о чудовищных убийствах, жертвами которых стали с Пасхи столько женщин.

— Я уж боюсь мужиков пущать до себя, вот как, — жалким шепотом признавалась девушка лет семнадцати. — Да только жрать-то надо, верно говорю? Что еще поделать девушке, коли ей надобно есть, а другого пути заработать на корку хлеба в Лаймхаус-кат не найти, кроме как задрать юбку тому, кто за это заплатит, а?

До последнего времени Лиз имела свою собственную точку зрения на печально знаменитого Уайтчеплского убийцу, как называли его в газетах. Она не пожалела заработанного тяжким трудом шиллинга на то, чтобы купить короткий, но острый нож, который после всего, что случилось с Полли Николз и Энни Чапмен, носила в кармане для самозащиты. Еще со времени убийства Смуглой Энни Лиз боялась делать что-либо со своим письмом. Уж наверное, если Энни убили из-за этих писем, убийца выпытал у бедняги, кому она продала остальные, верно? Первым делом убийца, поди, узнал у ней это, а потом принялся искать тех, кто купил письма. Но прошло уж почти две недели, а в дверь к ней никто не стучал. Выходит, газеты не брешут, и бедняга Энни просто подвернулась под руку какому-то безумцу, как и Полли Николз за неделю до того.

И потом, убивали ведь и других женщин: Марту Тэбрем в августе да Эмму Смит на Пасху, а уж они-то не могли иметь никакого отношения к письмам Энни Чапмен, которые та по ее собственному признанию получила от Полли, упокой Господь ее грешную душу. И все-таки Лиз купила этот нож и старалась избегать клиентов, похожих по описанию на убийцу.

Пока Лиз нерешительно переминалась с ноги на ногу у входа на кухню, ее окликнула женщина, с которой она познакомилась в прошлое свое пребывание в этой ночлежке.