Кедермен оглянулся на бегу… оступился и упал ничком. Когда ему удалось снова подняться на ноги, рот его беззвучно шевелился. Скитер уже миновал опасную зону и спрыгнул на пол. Извергая проклятия, Кедермен бросился на него, не дав ему времени выхватить второй пистолет. Они сцепились, лягая друг друга ногами. Колено Кедермена не попало Скитеру в пах, как намечалось, зато угодило прямехонько по порезу на внутренней стороне Скитерова бедра. Боль раскаленной иглой пронзила ногу. Скитер отпрянул на шаг и наступил на железный багор, с помощью которого Кедермен наклонял ковш. Конец багра, погруженный в жидкую бронзу, вырвался из нее, разбросав по полу брызги расплавленного огня. Скитер изогнулся в отчаянном балетном па и восстановил равновесие, замерев в считанных дюймах от смертоносной лужи. Багор с лязгом перекатился по полу и холодным концом ударил Кедермена по ноге — идеальное оружие для рукопашного боя. Лицо Кедермена исказилось гримасой свирепого торжества, и он рассмеялся неприятным, лающим смехом. Прежде чем Скитер успел помешать ему, Кедермен наклонился и схватил багор обеими руками.

За горячий конец.

Раскаленный докрасна багор был покрыт пленкой полурасплавленной бронзы, которая брызнула на руки Кедермену. Лицо его перекосилось, и он пронзительно завизжал. Он еще надеялся уйти. Не прекращая кричать, он отпрянул от лужи. Омерзительный запах паленых волос и горелого мяса ударил Скитеру в ноздри. Только теперь обожженные пальцы Кедермена разжались настолько, чтобы багор выскользнул из них и упал на пол, при этом кожа с обеих ладоней осталась на горячем металле. Колени у Кедермена подогнулись, и он рухнул на пол, едва не угодив головой в остывшую до состояния густого сиропа бронзу. Скитер схватил его за отвороты плаща, бесцеремонно отволок подальше от опасности и плюхнул на пол. Потом приподнял за плечи и улыбнулся прямо в затуманенные болью серые глаза.

— Привет, Сид!

Тот прекратил визжать. Вместо этого из горла его рвался теперь жуткий, захлебывающийся хрип. Сказывался шок от чудовищной боли: его колотила сильная дрожь, и он тряпкой обмяк в руках Скитера. Скитер легонько тряхнул его, чтобы привлечь внимание. Когда не подействовало и это, он вспомнил настоящее имя этого ублюдка и встряхнул еще раз.

— Гидеон! Эй, Гатри! Посмотри-ка на меня! Взгляд серых глаз медленно сфокусировался на его лице.

Губы шевелились, но из них не вырывалось ничего, кроме этих жутких, сдавленных всхлипов.

— Послушай-ка, дружок. У тебя имеется выбор. — Скитер осторожно похлопал его по щекам, не давая отключиться. — Ты меня слышишь?

Тот кивнул и даже сумел выдавить из себя членораздельный звук:

— К-какой?

Скитер достал из кобуры свой маленький полицейский «уэбли» и повертел им перед носом у Кедермена.

— Знаешь, что я обязан был бы сделать, а? Пристрелить тебя прямо там, где ты сейчас лежишь, дружок. Ты не достоин кислорода, которым дышишь. Но я предложу тебе два варианта на выбор. Решать будешь сам. Если хочешь, я уйду и не буду мешать тебе ползти отсюда на все четыре стороны. Никаких обвинений в убийстве. Никаких тюремных сроков. Никаких газовых камер. Ну конечно, при здешнем уровне развития медицины ты наверняка останешься без обеих рук. А если и обойдется без ампутации, ты скорее всего умрешь от шока, инфекции и гангрены.

Взгляд Кедермена остекленел.

— К-какой?..

— Каков второй выбор? — От улыбки Скитера раненый вздрогнул, даже несмотря на шок. — Ну что ж, ты вернешься в Верхнее Время. Расскажешь копам все, что знаешь о своем боссе. Выдашь им сенатора Кеддрика и его дружков-мафиози на серебряном блюдечке. Короче, дашь нам достаточно информации, чтобы отправить в газовую камеру их, а не тебя.

Пепельно-серые губы шевельнулись, с трудом складывая слова.

— С-сука… Мне надо было пристрелить тебя сразу, Армстро.

Скитер снова улыбнулся ему в глаза.

— Жаль, не так ли? Так что ты выбираешь? Меняю медицинскую помощь, которая нужна, чтобы спасти твои руки, меняю врача и ожоговую камеру на сенатора Кеддрика за решеткой. Мне кажется, честный обмен. Камера в одной из тех славных новых тюрем, которые строились по его предложению: никаких вольностей, камеры строгого режима без телевидения, или библиотек, или всего, что могло бы развлечь парня, если не считать того, как в соседней камере кого-то мутузят. Вполне подходящее местечко, ты не согласен? Может, тебе даже скостят срок за содействие следствию. Как насчет этого? Мы снимаем тебе боль, фиксируем руки, поддерживаем тебе жизнь до тех пор, пока не доставим тебя к специалисту по ожогам. Или, конечно, я могу оставить тебя здесь.

Он ткнул пальцем в полумрак литейного цеха. Кедермен потрясение вращал глазами, словно впервые увидев это помещение.

— Да, кстати, — как бы невзначай добавил Скитер. — Если ты решишь остаться здесь, и если тебе удастся пережить шок, инфекцию и ампутацию рук, мне говорили, что Скотленд-Ярд до сих пор вешает убийц. А я знаю пару-другую ребят, которые очень не прочь свести с тобой счеты.

Долгую минуту Кедермен не отвечал, только лежал, распластавшись на полу, дрожа и исходя потом, посерев от боли, растопырив клешнями обожженные пальцы. Он испепелял Скитера взглядом, издавая горлом жуткие, сдавленные звуки и до крови кусая губы. Тело его время от времени дергалось: перегруженная нервная система реагировала на болевой шок.

— Что ж, ладно, — вздохнул Скитер, пожал плечами и распрямился, убирая свой полицейский «уэбли» обратно в кобуру под мышкой. — Пусть будет по-твоему. Может, тебе даже удастся доползти до дверей. Знать не знаю, правда, что ты будешь делать, как окажешься на улице со всем валяющимся на ней навозом и уайтчеплской шпаной, что будет втаптывать тебя в грязь — просто так, смеха ради… Скитер повернулся и сделал шаг прочь. Кедермен с усилием приподнялся на локте.

— Постой! — Он отчаянно дрожал, в глазах застыло безумное отчаяние. — Ради Бога, Армстро… постой… Ну давай, мсти мне, черт побери, переломай мне ребра, выбей все зубы, делай все, что хочешь… только не оставляй меня умирать в этой чертовой дыре!

Скитер стоял, глядя на него, на испепеляющий его ужас с холодной, расчетливой ненавистью. Много ли жалости выказал этот ублюдок к своим жертвам? Когда Кедермен со стоном отчаяния осел обратно на пол, закрыв глаза, Скитер решил наконец, что с того хватит.

— О'кей, — произнес он негромко, снова наклоняясь к нему. — Только тебе, Сид, придется выходить отсюда на своих двоих, ибо я не собираюсь тащить тебя. — Он ухватил убийцу за отвороты плаща, приподнял, поставил на колени, потом просунул одну руку ему под мышку, помогая встать.

Армстро и Даг Тэнглвуд, раскрасневшись от почти нестерпимого жара в цеху, подбежали к ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кедермен поднимается с помощью Скитера. По пятам за ними вырвалась из полумрака и Марго, которой пришлось сделать большой крюк, обходя лужу остывающей бронзы.

— Привет, Ноа, — поднял взгляд Скитер. — У меня для вас подарочек. Сид — вот этот — хочет обучить нас новой песенке. Что-то вроде: «Лучше нет подарка к Рождеству, чем мой босс в кутузке…»

Сид Кедермен уставился на лицо Ноа Армстро, потом на Скитера, потом снова на Ноа. Взгляд его расширился, потом глаза его закатились, колени подогнулись, и в результате Скитеру пришлось-таки тащить его из цеха на себе.

Кит несся по коридорам подвала Шангри-Ла, чертыхаясь себе под нос. Шаги Джона Лахли слышались далеко впереди: этому ублюдку снова удалось ускользнуть от них. Кит лихорадочно ворошил свои мысли в поисках какого-то способа остановить Потрошителя, не жертвуя больше при этом никем из друзей. Свен Бейли молча, с угрюмым выражением лица топал у него за спиной, не отставая. Когда они свернули за очередной угол, куда вел их кровавый след Лахли, смысл недавнего объявления дошел наконец до его сознания. Врата номер три открываются через десять минут… Глаза Кита расширились, и он нажал кнопку передачи своей рации.