Отелло Сенаторы, подайте голоса! Я вас молю не отказать ей в просьбе. Свидетель Бог, молю не для того, Чтоб угодить желаньям сладострастным, Не для того, чтоб юной страсти жар Мне одному дарил бы наслажденье, Но для того, чтобы ее душа От всех забот и мук была свободна. Но Боже вас, синьоры, сохрани От мысли той, что важным вашим делом Пренебрегу, не расставаясь с ней. Нет, нет! Когда беспечные забавы Крылатого Амура наведут Изнеженность и сладкую истому На мысль мою и действия мои, Когда они мое испортят дело, Тогда пускай из шлема моего Простой горшок себе устроят бабы, И пусть тогда на честь мою падут Постыднейший позор и оскорбленье! Дож Пусть будет так, как сами вы решите – Остаться ей иль ехать. Наше дело Не терпит отлагательства, и медлить Никак нельзя. Вы едете сегодня. Дездемона Дож Отелло Дож Мы снова здесь сойдемся вместе завтра Часу в десятом утра. Вы, Отелло, Кого-нибудь из ваших офицеров Оставите: он ваше полномочье И прочие бумаги все, какие Вам следует, к вам привезет. Отелло Позвольте Поручика оставить моего: Он человек и честный, и надежный. Он привезет ко мне жену мою, А также все, что вы сочтете нужным Послать ко мне. Дож Ну что ж – пусть будет так. Теперь вам всем желаю доброй ночи. (К Брабанцио.) Почтеннейший синьор, коль добродетель Как красота прекрасна, то ваш зять, Поверьте мне, не черен, а прекрасен. Первый сенатор Прощайте, храбрый мавр, и Дездемону Храните вы от всяких бед. Брабанцио Смотри За нею, мавр, смотри во все глаза: Она отца родного обманула, Так и тебя, пожалуй, проведет. Дож, сенаторы и офицеры уходят. Отелло Нет, жизнь даю за верность Дездемоны. (К Яго.) С тобой я оставляю, честный Яго, Мою жену. Прошу тебя, скажи Своей жене смотреть за ней; а после, При случае удобном, привези Обеих их. Пойдем же, Дездемона, – Один лишь час могу я дать любви И всем другим заботам посторонним: Мы времени покорствовать должны. Отелло и Дездемона уходят.
Родриго Яго Что скажешь, благородная душа? Родриго Как ты думаешь, что я намерен сейчас сделать? Яго Думаю, что ты сейчас отправишься спать. Родриго Я сейчас пойду и утоплюсь. Яго Ну, если ты сделаешь это, я после того перестану любить тебя. И к чему это, глупый человек? Родриго Глупость жить, когда жизнь – мученье; и мы обязаны умереть, когда смерть может быть нашим исцелителем. Яго О, чепуха! Я смотрю на смерть уже пятое семилетие, и с тех пор, как научился различать благодеяние от оскорбления, не встречал еще человека, который бы умел любить себя. Нет, что касается меня, то я скорее бы обменялся своею человечностью с обезьяною, чем решился бы утопиться из любви к какой-нибудь цесарке. Родриго Да что же мне сделать? Сознаюсь, мне самому стыдно, что я так влюблен, да нет сил преодолеть это! Яго Нет сил? Пустяки! Быть таким или иным – зависит от нас самих. Наше тело – наш сад, а наша воля – садовник в нем. Захотим ли мы посадить там крапиву или посеять салат, иссоп, тмин; захотим ли украсить этот сад одним родом трав или несколькими; захотим ли запустить его по бездействию или обработать с заботливостью – всегда сила и распорядительная власть для этого лежат в нашей воле. Если бы на весах нашей жизни не было чашечки рассудка для уравновешивания чашечки чувствительности, то кровь и пошлость нашей натуры довели бы нас до безумнейших последствий. Но у нас есть рассудок для прохлаждения бешеных страстей, животных побуждений, необузданных похотей. Вот почему то, что ты называешь любовью, есть, я думаю, простой побег или отпрыск. Родриго Яго Да, просто похоть крови, потворствуемая волею. Ну полно, будь мужчиной! Утопиться!.. Топи лучше кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом, сознаюсь, что привязан к тебе канатами надежной толщины и никогда не мог быть тебе полезным так, как теперь. Насыпь-ка денег в свой кошелек, ступай на войну, измени лицо свое поддельной бородой – но, повторяю, насыпь-ка денег в свой кошелек. Невозможно, чтобы Дездемона долго любила мавра. Невозможно, чтобы и он долго любил ее. Любовь эта стремительно началась, и ты увидишь такой же разрыв ее; но не забудь кошелька с деньгами! Эти мавры изменчивы в своих желаниях… Наполни же кошелек свой деньгами. Пища, которая кажется ему теперь такою же сладкою, как саранча, скоро сделается для него горше колоцинтов. Она должна перемениться вследствие своей молодости; когда насытится его телом, то увидит, как ошиблась. Да, ей нужна будет перемена, непременно нужна – вот почему следует наполнить кошель деньгами. Если уж ты непременно хочешь погубить себя, так употреби для этого средство более приятное, чем утопление. Собери денег, сколько можешь. Если ложная святость и непорочные клятвы бродяги-чужеземца и хитрой венецианки не победят моей смышлености и стараний целого ада, то ты завладеешь ею, только достань денег. Какой вздор – утопиться! Ведь это ни к чему не поведет… Уж лучше тебе повеситься, насладившись блаженством, чем утопиться, ничего не добившись! |
