О, убежден я вполне – веришь ты в речи свои.
Но ведь намереньям нашим часто грозят разрушенья,
Часто они забываются, сильны они в миг рожденья,
После слабеют, хилеют, силы теряют свои.
Так на деревьях плоды: на ветвях крепко держится плод;
Но созревает – и собственной тяжестью вниз упадет.
Это всегда так бывает: долг наш забудется нами,
Коль кредитором его не другие, а только мы сами.
Что, под влиянием страсти, мы часто себе обещаем,
Тем (если страсть промелькнет) мы потом беззаботно играем.
Радость и счастье чем глубже, тем их проявленье сильней;
Могут они человека сгубить тем полней и верней.
Счастье любви ведь скорбями сменяется вечно, –
Искупают друг друга они, волочась чередой бесконечной.
В мире имеет конец все земное. И страсти людские
Тоже иссякнут, и следом идут только скорби земные.
Ведь неизвестно, что правит: счастье любовью ли жгучей,
Счастьем ли правит любовь, как монарх всемогущий.
Если вельможа падет – все друзья его вмиг разбегутся.
Занял бедняк его место – в друзей все враги обернутся.
Так и любовь: там, где счастье, там, смотришь, – она.
Дружба дается тогда, если людям она не нужна.
Если в нужде кто прибегнет к неверному другу – тогда
Встретит врага он. Так всюду ведется, всегда.
Битва идет вековечная между судьбою и нами,
Мы – господа лишь мечты, а никак не грядущих деяний.
Мы постоянно обмануты грезою наших желаний,
Мыслью мы только владеем, но не царим над делами.
Верной остаться супругу умершему думаешь ты?
Умер супруг – и с ним вместе умрут золотые мечты!
